Анджей Сапковский - Крещение огнём
— Гляди, не продешеви! — фыркнул конный, отвратительно ухмыляясь из-за наносника. — А ну, подойди ближе.
— Осторожнее, Лютик, — прошипел ведьмак, незаметно расстегивая застежку плаща.
Громыхнуло.
Гавенкар подошел к наезднику, наивно рассчитывая на самую большую торговую сделку в своей жизни. И это действительно была сделка его жизни, может, не самая лучшая, но уж наверняка последняя. Наездник приподнялся на стременах и с размаху всадил ему чекан в полысевшее темечко. Торговец упал, не издав ни звука, задергался, замахал руками, вспахал каблуками мокрый ковер листьев. Кто-то из копавшихся в телеге закинул ремень на шею вознице, затянул, второй подскочил, ткнул кинжалом.
Один из конников рывком поднял арбалет, целясь в Лютика. Однако у Геральта в руке уже был меч, выброшенный из телеги гавенкара. Перехватив оружие посередине лезвия, он метнул его как копье. Прошитый насквозь арбалетчик свалился с коня, все еще с выражением безбрежного изумления на лице.
— Беги, Лютик!
Лютик подскочил к Пегасу и диким прыжком взлетел к седлу. Однако прыжок оказался излишне диким, а поэт недостаточно ловким. Он не сумел удержаться за луку и шмякнулся на землю по другую сторону лошади. Это спасло ему жизнь, клинок меча напавшего на него наездника рассек воздух над ушами Пегаса. Мерин испугался, рванул, столкнулся с конем противника.
— Это не эльфы! — рявкнул наездник в шлеме с наносником, тоже выхватывая меч. — Живыми брать! Живыми!
Один из тех, кто, выполняя приказ, соскочил с телеги, замешкался. Однако Геральт уже успел выхватить собственный меч и не терял ни секунды. Запал двух оставшихся несколько остудил хлынувший на них фонтан крови. Геральт воспользовался этим и прикончил второго. Но конники уже подскочили к нему. Он вывернулся из-под их мечей, парировал удар, сделал вольт и в этот момент почувствовал сильную боль в правом колене, почувствовал, что падает. Он не был ранен. Просто вылеченная в Брокилоне нога без всякого предупреждения перестала слушаться.
Замахнувшийся на него секирой пеший вдруг крикнул и завертелся, словно кто-то его сильно толкнул. Прежде чем упасть, ведьмак увидел стрелу с длинными перьями, впившуюся в бок нападающего до половины стержня. Лютик крикнул. Гром заглушил его крик.
Вцепившийся в колесо телеги Геральт увидел при свете молнии светловолосую девушку с натянутым луком, выбегающую из ольховника. Конники тоже заметили ее. И не могли не заметить, потому что в этот момент один из них перевалился через конский круп, получив в кадык стрелу, превратившую его горло в кровавое месиво. Трое остальных, в том числе командир в шлеме с наносником, сразу же оценили опасность, с криком помчались к лучнице, прячась за шеями лошадей. Они думали, что конские шеи будут достаточной защитой от стрел. Они ошибались.
Мария Барринг по прозвищу Мильва натянула лук. Она целилась спокойно, прижав тетиву к щеке. Первый из атакующих вскрикнул и сполз с коня, ступня застряла в стремени, и подкованные копыта раздавили его. Второго стрела прямо-таки смела с седла. Третий, командир, был уже близко, поднялся в стременах, занес меч для удара. Мильва даже не дрогнула. Бесстрашно глядя на нападающего, натянула лук и с пяти шагов всадила ему стрелу прямо в лицо, рядом со стальным наносником. Стрела прошла навылет, сбросив шлем. Конь не остановился. Наездник, лишившийся шлема и значительной части головы, еще несколько мгновений сидел в седле, потом медленно наклонился и свалился в лужу. Конь заржал и помчался дальше.
Геральт с трудом встал, помассировал ногу, которая хоть и болела, но — о диво — казалась вполне дееспособной. Он мог спокойно встать на нее, мог ходить. Рядом, сваливая с себя придавивший его труп с развороченным горлом, поднимался с земли Лютик. Лицо поэта цветом могло соперничать с негашеной известью.
Мильва приблизилась, попутно выдергивая стрелу из тела убитого.
— Благодарю тебя, — сказал ведьмак. — Лютик, поблагодари. Это Мильва Барринг. Мы обязаны ей жизнью.
Мильва вырвала стрелу из другого трупа, осмотрела окровавленный наконечник. Лютик что-то невнятно промямлил, склонился в учтивом, но несколько дрожащем поклоне, затем упал на колени, и его вырвало.
— Кто такой? — Лучница вытерла наконечник о мокрые листья, сунула стрелу в колчан. — Друг твой, что ли, ведьмак?
— Да. Его зовут Лютик. Он поэт.
— Поэт. — Мильва поглядела на сотрясаемого сухими уже позывами трубадура, потом подняла глаза. — Ежели так, то понимаю. А вот чего не понимаю, так это пошто он тут блюет, заместо того чтобы где в тишине рифмы складывать. Впрочем, мне-то что. Не мое дело.
— В определенной степени твое. Ты спасла ему шкуру. Мне тоже.
Мильва протерла мокрое от дождя лицо, на котором все еще можно было увидеть оттиск тетивы. Хоть стреляла она несколько раз, оттиск был только один — тетива постоянно прижималась к одному и тому же месту.
— Я уже сидела в ольховнике, когда ты трепался с гавнюкаром, — сказала она. — Не хотела, чтобы шельма меня видел, да и нужды не было. А потом приехали другие и пошла сеча. Нескольких ты здорово разделал. Умеешь мечом крутить, ничего не скажешь. Хоть ты и хромой. Надо было тебе еще в Брокилоне посидеть, лечить ногу-то. Попортишь, так до конца жизни спотыкаться будешь, соображаешь, думаю?
— Переживу.
— И мне так мнится. Потому как я ехала следом, чтобы предупредить. И завернуть. Ничего не получится из твоей езды. На юге война. От Дришота идут на Бругге нильфгаардские войска.
— Откуда знаешь?
— А хоть бы и оттуда. — Девушка широким взмахом указала на трупы и коней. — Это ж нильфы. Похуже гавнюкаров будут. Солнце на шлемах видишь? Шитье на попонах? Собирайтесь, берем ноги в руки, того и гляди сюда новые нагрянут. Эти тут разъездом. Разведкой.
— Не думаю, — покачал головой Геральт, — что разведка или передовой отряд. За другим они приехали.
— Это за чем же?
— За этим, — указал он на лежащий в телеге гавенкаров потемневший от воды сосновый гроб.
Дождь поутих, греметь перестало. Буря перемещалась к северу. Ведьмак поднял валяющийся среди листьев меч, запрыгнул на воз, ругаясь втихую, потому что колено все еще давало о себе знать.
— Помоги открыть.
— Ты что, мертвяка хочешь… — Мильва осеклась, видя просверленные в крышке отверстия. — Холера! Гавнюкар живца в ящике вез?
— Какой-то пленник. — Геральт поддел мечом крышку. — Гавенкар здесь ждал нильфгаардца, чтобы передать ему. Они обменялись паролем и отзывом…
Крышка со скрипом оторвалась, явив человека с кляпом во рту, за руки и за ноги привязанного ременными петлями к боковинам гроба. Ведьмак наклонился. Присмотрелся внимательнее. Потом еще раз, еще внимательнее. И выругался.
