Валерия Тишакова - Академия магии Южного королевства. Избранным вход запрещен!
Граф озадаченно запустил пятерню в волосы.
— Ну, мурена из моего кабинета. Кстати, зовут Немо, его так моя уборщица прозвала, и кличка прижилась. А цветы попросил у травников, какие не жалко и пооригинальней.
А я уж подумала, что этот гад воссоздает свою родную атмосферу. Еще немного, и объел бы рыбок, потребовал бы мотыля.
— Вот сволочи экономные! Эту пакость Караль велел утилизировать!
Цветок словно почувствовал, что говорят о нем, и принял исходное положение в горшке. Мол, я невинный кактус, воды и мяса не требую, и вообще расту на сантиметр в год. Я порывалась обрезать его, как бонсай, ножом для писем, но Джонатан неожиданно за него вступился.
— Да что он тебе сделал?
— Вы еще не смотрели расписание на следующий месяц? — я гаденько ухмыльнулась. — Через месяц у нас суд. Вот из-за него!
Я, забывшись, ткнула пальцем в сторону цветка. Хорошо, что у меня реакция неплохая, а то бы экономила на маникюре. Все-таки есть разница, за десять пальцев платить или за девять.
— На нас подали в суд из-за цветка?
— Нет, из-за двух загубленных кошек и студента в психушке.
— А цветок тут при чем?
Вздохнув, я поведала Джонатану суть его будущей головной боли:
— Видите ли, несмотря ни на что, общение между попаданцами и аборигенами все-таки происходит. И не всегда знания первых идут во благо. Вот, рассказали одному оболтусу о говорящих зверях из наших сказок, а тот возьми и вдохновись идеей. И теоретическую базу ведь под нее подвел, правда, практика не задалась. Пока он перемещал сознание кошек в цветы, все молчали. Вроде бы получалось, результат — как раз за вами, как видите, вполне разумный.
— Он тренировался на кошках?
— Да, общества защиты животных у вас ведь не было.
Кинув последний кусок колбасы цветку, я продолжила:
— Но потом он решил, что можно попробовать на людях. Нашел бедного студента с бюджета, пообещал денег. В общем, проявил смекалку, когда не надо. Ну, я не особо понимаю в магии, поэтому скажу, как мне объяснили его манипуляции. У растений разум кошки приживался, потому что своего нет. А вот с кошкой такой номер не прошел.
— Что в итоге? — заинтересовался граф.
— Вы газет не читали? У вас появилось общество защиты животных! Только защищает оно почему-то студента. Оно сейчас как раз выступает против того, чтобы держать его в психушке. Это калечит сознание котика в теле человека. Зато в больнице резко исчезли все мыши! Правда, медсестры с содроганием ждут весны, да и главврачу надоело, что ему в тапки гадят.
— А котик?
— Котик сдох, и вернуть все, как было, теперь не представляется возможным. Общество защиты животных и родители студента подали на нас иски. Между прочим, именно тогда Караль заработал первый инфаркт. А вы как себя чувствуете? Сердечко не барахлит? Рука! — Я заметила хищные намерения цветка относительно конечности Джонатана и поспешила его предупредить.
Граф среагировал вовремя и отделался только разодранным рукавом.
— Мои запонки! — он потряс перед моим носом прорехой на пиджаке. — Он сожрал мою запонку! С рубином!
Я, не удержавшись, засмеялась.
— Интересно, откуда она вылезет? Кишечника-то у этой дряни нет. Разве что через корни выйдет. Будете каждый день землю просеивать.
Мужчина с неприязнью осмотрел десятилитровый горшок с хищником-мутантом. Видно, он был чистокровным дворянином и в его родне никаким боком не затесались люди от сохи, поскольку жгучей потребности покопаться в земле он не ощутил.
— Почему я?
— Потому, что эта пакость меня не любит, и я к ней не подойду. А если она цапнет уборщицу, то охрана труда нас сожрет с потрохами, — предупредила я очередную гениальную мысль начальника. — Так что придется вам вспомнить детство, когда вы лепили куличики и ковырялись в песке.
На этом мы разошлись по кабинетам.
К обеду я вполне успокоилась. Поэтому очередного посетителя встречала во всеоружии, а именно: перед его визитом накапала в ромашковый чай несколько капель настойки пустырника и залпом выпила. Посетитель был на диво вредный. Это был один из немногих людей, глядя на которых мне хотелось взять в руки автомат, вырыть окоп и вести огонь на поражение. Зря, что ли, я в универе с ребятами в тир ходила?
— Лада Борисовна, добрый день.
— Галлий Гибонсон? Добрый. — Моя улыбка сошла бы за милую, если бы у меня не дергался в это время глаз. — Вы записаны?
Робкая надежда развернуть его обратно рухнула, когда мне предъявили три расписки с печатями и показания двоих свидетелей, что он записывался на прием. Да, дедуля подготовился. Бедный граф, он еще не имел чести пообщаться с этим страдающим кверулянтством[1] дедушкой. По-хорошему, успокаивающий чай надо было отнести ему, а не пить самой, тем более что я-то уже закаленная, в отличие от графа.
— Говорят, этого старого взяточника посадили! Давно пора! Вот пусть новый ректор меня выслушает, — потрясая толстенными книгой учета и папкой с бумагами, провозгласил пенсионер.
Я мысленно сделала жест «рука-лицо». Может, охрану вызвать? Я с сожалением отмела эту мысль. Вони будет… Шустрый дедок тем временем уже открывал дверь в кабинет Джонатана. «Все, поздно», — пронеслась в голове паническая мысль, и я кинулась за посетителем. Еле успела втиснуться перед ним, чтобы объявить:
— Господин ректор, к вам посетитель.
Эверо поднял голову от бумаг.
— Никого не пускать. Я занят.
— Я не могу.
Граф выронил ручку и уставился на меня как баран на новые ворота. Наверное, до этого момента он думал, что фраза «не могу не пустить» не входит в мою базовую комплектацию. Сюрприз! Да, да, из всех посетителей только этот старикашка может обыграть меня. Даже вам это редко удавалось.
— Ладно, пропусти.
Дед грубо оттолкнул меня, стремясь поскорее войти к Джонатану.
— Почему я жду? Я записан! Это нарушение моих прав, — с порога начал Галлий предъявлять претензии. — Почему я должен ждать под дверью, как собака? Я отдал лучшие годы жизни этой Академии! И что получил взамен? Мои заслуги ушли коту под хвост!
Глаза графа потемнели от злости. Ага, не нравится? А сам так раньше врываться не стеснялся!
— Лада Борисовна, вы будете стенографировать. Я не хочу, чтобы суть этого разговора была потом искажена.
Дедуля начал отдавать приказы. Круто.
Раздался треск. Жаль, хорошая была ручка.
Я села в уголке и приготовилась записать очередную порцию чуши. По мне, все претензии Галлия надо фиксировать на туалетной бумаге, им там самое место, а не переводить хорошие листы.
Галлий достал пачку исписанной бумаги и устроился напротив Джонатана. Откашлявшись, он начал:
