Проклятие Шалиона - Буджолд Лоис Макмастер

– Вы говорите как торговка рыбой из Южной Ибры. У них тоже очень музыкальные интонации. Только вот дартаканские лорды, весьма щепетильные в том, что касается их дурацкого языка, будут смеяться вам в лицо.

По крайней мере Кэсерилу в лицо они смеялись. Правда, лишь один раз.

– А ваша гувернантка, – продолжил он, – вам просто льстит, принцесса.

Нахмурившись, принцесса сердито посмотрела на него и сказала:

– Как я полагаю, себя вы в льстецы не записываете, кастиллар.

Тон и манеры принцессы были несколько более резкими, чем он ожидал. Не вставая с сундука, на котором сидел, Кэсерил иронически поклонился. Из-за боли в спине поклон вышел не слишком глубоким, да и не должен учитель слишком уж извиняться перед учениками, даже если они – королевской крови.

– Я полагаю, что я не окончательный мужлан. Но если вам нужен человек, который будет только расхваливать ваши достоинства, чем сделает бесполезными любые мечты об истинном совершенстве, то таких вы найдете на каждом углу. Не во всех тюрьмах на окнах установлены железные решетки. В тюрьме можно удержать и пуховой периной, принцесса.

Принцесса гневно сжала губы, ноздри ее дрожали. Неожиданно Кэсерила как ударило – а вдруг он выбрал неверный тон? Принцесса – почти ребенок, и ему, вероятно, следует быть помягче, а то она пожалуется провинкаре, и он потеряет…

Принцесса же перевернула страницу.

– Ну что ж, тогда продолжим, – сказала она ледяным тоном.

Клянусь всеми пятью Богами, я видел этот взгляд, исполненный бессильной ярости, в глазах молодых солдат, когда они, поднимаясь с земли, выплевывали грязь изо рта; эти ребята становились лучшими лейтенантами! Может быть, все это и не будет так уж сложно? Не без усилия над собой Кэсерил вставил широкую улыбку в свою нахмуренную физиономию и, царственно кивнув, предложил:

– Продолжайте!

В столь же приятных развлечениях пролетели остатки первого часа. Для него это оказалось делом нетрудным. Когда он увидел, что принцесса начинает растирать себе виски, а между бровями у нее появились складки, ничего общего не имеющие с гневом или недовольством, он забрал у нее книгу.

Леди Бетрис, сидевшая с принцессой бок о бок, все это время беззвучно шевелила губами, повторяя про себя упражнения, которые исполняла Изелль. Теперь Кэсерил попросил ее все проговорить вслух. Имея перед собой пример принцессы, Бетрис все проделала быстрее, но у нее тоже оказался этот южно-ибранский акцент, которого, как и Изелль, она набралась у своей предыдущей учительницы. Пока Кэсерил делал исправления, Изелль внимательно слушала и про себя повторяла правильный вариант произношения.

Наконец Кэсерил почувствовал, что они вполне заработали себе на обед. Но у него было еще одно, и весьма неприятное поручение, которое провинкара строго-настрого наказала исполнить. Девушки собирались уже встать и покинуть класс, но он откашлялся и произнес:

– То, что вы устроили сегодня в Храме, принцесса, выглядело просто превосходно!

Изелль улыбнулась, в глазах ее Кэсерил прочитал удовольствие.

– Благодарю вас, кастиллар! – отозвалась она.

Он медленно погасил улыбку на своем лице.

– Так красиво нанесли удар человеку, который заведомо не мог вам ответить! Зевакам понравилось, если судить по тому, как они смеялись.

Удовольствие на лице принцессы сменилось недоумением.

– В Шалионе так много злого и нехорошего, а я мало что могу сделать. То, что я совершила в Храме, – это пустяк!

– Что сделано, то сделано! – отозвался Кэсерил, одобрительно кивнув. – Но скажите мне, принцесса, какие шаги вы предприняли, чтобы убедиться в нечестности этого человека?

Принцесса пожала плечами.

– Так о нем сказал ди Феррей. А комендант замка – честный человек.

– Сэр ди Феррей сказал, а я точно помню его слова, что он слышал разговоры, будто бы судья получил взятку от этого дуэлянта. Вы не спросили у коменданта, скажем, сразу после обеда, можно ли считать эти сведения достоверными?

– Нет. Если бы я кому-нибудь рассказала о том, что хочу сделать, мне бы запретили.

– Но вы же рассказали об этом леди Бетрис.

И он поклонился в сторону темноглазой дочери коменданта.

Напрягшись, Бетрис осторожно вставила:

– Именно поэтому я и предложила спросить совета у огня. Если огонь загорится с первого удара огнива, тогда…

Кэсерил пожал плечами.

– С первого удара… Но у вас сильная и твердая рука, принцесса. То, что пламя вспыхнуло с первого удара, могло быть исключительно следствием вашего мастерства.

Принцесса нахмурилась еще сильнее.

– Но ведь горожане аплодировали!

– Конечно, а как же иначе? В среднем половина из людей, предстающих перед судьей, уходит от него либо рассерженными, либо разочарованными. Но это совсем не значит, что с ними он поступил несправедливо. Такое уж это дело – суд!

Этот аргумент, как понял Кэсерил, попал точно в цель. Дерзкое выражение на лице принцессы сменилось выражением сомнения и стыда, и следить за этими изменениями было не слишком радостно.

– Но… но…

Кэсерил вздохнул.

– Я не хочу сказать, что вы были неправы, принцесса. В этом, конкретном, случае. Я хочу сказать, что вы действовали вслепую. И если вы попали в точку, то только благодаря милосердию Божьему, а не по собственному замыслу.

– Вот как?

– Вы могли опорочить честного человека. А могли нанести сокрушительный удар по принципу справедливости. Слава Богам, не случилось ни того, ни другого.

На этот раз ее «вот как?» было настолько тихим, что его можно было прочитать лишь по губам.

Через сотни и сотни житейских препятствий и опасностей продрался Кэсерил благодаря своей практической жилке, а потому он не мог не добавить:

– Кроме того, вы нажили себе врага, но оставили его в живых. Плохая тактика и совершенно неуместный акт милосердия.

Черт побери! Вряд ли стоило говорить это юной нежной девице. Кэсерил едва не хлопнул себя по губам, но вовремя одумался – этот жест не добавит авторитета его фигуре мудрого наставника и советчика.

Изелль была явно ошеломлена, как и Бетрис.

Напряженная пауза длилась и длилась, и наконец Изелль сказала:

– Благодарю вас за ваши мудрые советы, кастиллар.

Он ответил кивком головы. Слава Богам! Если ему удалось прорваться через это препятствие, дальше ему будет с принцессой много легче. Теперь ничто не помешает им отправиться за щедрый стол провинкары.

Изелль тем не менее не торопилась уходить. Она откинулась на спинку кресла и сложила руки на коленях.

– Вы ведь не только мой наставник, кастиллар, но и секретарь, верно?

Кэсерил сел.

– Да, моя госпожа. Вам нужно помочь с письмом?

Он едва не добавил после обеда.

– Помочь? Да. Но не с письмом. Сэр ди Феррей говорил, что вы в свое время исполняли обязанности посланника, так?

– Да, для провинкара Гвариды. Когда был помоложе.

– Но ведь посланник – он же еще и шпион, так?

Принцесса смотрела на Кэсерила оценивающе.

– Не всегда и не обязательно, – ответил он. – Хотя убедить людей в обратном бывает трудновато. Посланник прежде всего это тот, кому всецело доверяют донести до другой стороны некоторые сведения или мнения. Но, конечно же, мы должны были наблюдать, изучать, а после – рассказывать, что мы видели и что поняли.

– Отлично! – отозвалась принцесса, вновь гордо вскинув голову. – Мое первое задание вам как моему секретарю – пронаблюдать за тем, что я вам укажу. Вы должны понять, ошибаюсь я или нет. Я не могу часто появляться в городе, не могу никого расспрашивать… Мое место – здесь, в этой тюрьме, на… на пуховой перине.

Она состроила ироничную гримаску.

– Но вы можете это сделать.

И она посмотрела на него с выражением настолько безграничного доверия, что ему сделалось не по себе.

Желудок у Кэсерила сделался в это мгновение совершенно пустым, словно это был не желудок, а барабан, хотя испытанное им ощущение ничего общего не имело с голодом. Похоже, он слишком хорошо отыграл свою роль.