Проклятье рода Юсуповых (СИ) - Ефремов Олег

— А что, если мне притвориться кем-то иным? Пусть думают, что Петра так и не нашли. Останусь жить с тобой в лесу, в этой сторожке? — парень с надеждой посмотрел на рыжего, который что-то записывал в тетрадь гусиным пером.

— Так я тут только до осени. Потом все равно пойду к людям, может меня где-то и примут, если научусь исцелять не только зверей. Поэтому хочу изучить все записи моей бабки, насушить трав и кореньев, а также развить дар проклятий, — разрушил он планы Петра.

— Что-то не понял, что значит примут? Тебя разве прогоняли? — он с удивлением посмотрел на Гришку, который тяжело вздохнул. — Что реально выгнали из деревни? Что же ты такого там натворил? Только не говори, что всех проклял.

— Нет, я еще этого тогда не умел. Просто отличаюсь от остальных. Иногда мне кажется, что они творят какую-то глупость, смеюсь над ними, говорю, как сделать проще и надежнее, а меня считают за безумца, — Гришка широко улыбнулся, вспоминая недоуменные лица односельчан.

— Ты чертов гений что ли? Или реальный безумец? Если после советов ты вот так улыбался, то я бы тоже посчитал тебя за полоумного, — с большим подозрением Петька посмотрел на рыжего.

— А кто такой гений? Я такой же подселенец, как и ты. Только душа врача вселилась в тело новорожденного и многое забыла из прошлой жизни. Но иногда приходят странные мысли, за которые меня и невзлюбили в деревне. А сейчас даже стал вспоминать незнакомые слова и понимать, что они означают, — раскрыл свою тайну парнишка.

— Только за это тебя люди невзлюбили? Как же меня тогда они начнут ненавидеть, когда мы с тобой придем в деревню, как переселенцы, — до Петьки дошла наконец-то вся правда жизни. — Я же всё помню и молчать не стану.

— Вот поэтому тебе необходимо занять свое место на троне. Тогда ты сможешь быть собой и делать, что вздумается, — подтолкнул Гришка парня к нужному решению. — И говорить по-современному, тоже нельзя, — сказав это, он зажал себе рот рукой, понимая, что вспомнил еще одно слово.

— Тогда научи меня разговаривать по-вашему, по-старинному, иначе я точно спалюсь, — теперь Петька зажал себе рот рукой.

— Тебе надо говорить медленно, для начала проговаривая в голове. А еще научиться нескольким фразам, без которых люди здесь не обходятся. Например, ядрить, ятить, ура!

— Ядрить, какой ты умный! Назначаю тебя советником императора, ура! А сейчас надо выпить и стеклянную рюмку разбить о каменный пол. Смотрел я недавно фильм про «Великую».

— Про кого? Что ты смотрел? — Гришка не совсем понял, о чем сейчас Петр, но какое-то смутное воспоминание зашевелилось в памяти.

— Думаю, что справлюсь с вашим жаргоном, как два пальца об асфальт, — опять зажал он сам себе рот, понимая, что снова проговорился.

— Тебе нужно, общаясь со мной, следить за каждым словом. Когда привыкнешь, вернешься во дворец, — Гришка понимал, что место царя точно престоле, а не у него в избушке. Теперь ему предстояло обучить мелкого, хотя тот был одного с ним роста, всему, что необходимо знать. А это было ох, как не легко, ведь он мог научить лишь простым вещам, а не королевским.

Спустя два дня парни по-прежнему оставались жить вместе, но между ними разгорались нешуточные баталии, кто будет спать на печи, а кто на лавке. Нет, они не дрались, а спорили на все подряд. А еще Петька тренировался, тренировался и еще раз тренировался стать настоящим избалованным Петром Великим.

— От чего, холоп, на царском столе нет еще завтрака? До сих пор баклуши бьешь и дрыхнешь до обеда, своему государю оголодать велишь? — ворчал Петруша, свесив ноги на пол с печи, не желая покидать теплое местечко.

Гришка улыбался на такие высказывания, ведь он столько приложил сил, дабы юный Петр в царских покоях не опростоволосился. В этот момент в избе возник дух бабки Ягоды и подошел к печи, взяв ухват в руки.

— Кто это моего внучка заставляет батрачить? — она стала обходить печь, а Петька поджал ноги к груди и заорал, как резанный.

— Гришка, спаси, пока твоя бабка меня не прибила. Куда ты там запропастился? Она же злой дух, но почему я его так четко вижу? — практически на ультразвуке верещал испуганный подросток.

— А ты меня слышишь и даже видишь? Это хорошо, но для тебя, конечно же, плохо, — она встала напротив паренька и уперла руки в боки. — Значит ты был за чертой смерти и теперь тоже сможешь видеть всю нечесть: духов, домовых, кикимор, леших, да и еще много кого…

— Буду видеть мертвых духов, как вас? Как тогда отличать живых от покойников? — что-то Петьке сейчас стало не по себе. К такому повороту судьбы он снова не был готов.

— Да нет, я же очень сильный и древний дух, который может становиться почти материальным. А обычные мертвые души очень прозрачны, их сможешь отследить лишь в сумерках, среди теней. На свету и в темноте они не видны, — немного успокоила бабка.

В этот момент в избу зашел Гришка с ведром родниковой воды и, увидев бабку Ягоду, широко улыбнулся.

— Смотрю вы уже познакомились, и даже поладили? Это дух бабки Ягоды, а это царь Петр Алексеевич, будьте знакомы, — с шумом поставил он ведро на лавку и зачерпнув ковшом водицы, протянул парню.

— Государь, не соизволите ли вы умыть свое чело? — обратился он к Петруше.

— Ежели прикажешь бабке отойти, то соизволю спуститься и привести свои чресла в порядок, — Гришка с Петькой играли в своеобразную игру, дабы наработать привычку царю общаться подобострастно со своими подчиненными. С каждым разом у него получалось все лучше и лучше.

— Обучаешь? Хочешь отправить его снова в логово пауков, жрущих друг друга? — бабка не умела, а может и не хотела подбирать выражения по мягче, говорила, как думала.

— Если его сейчас не вернуть, то он потеряет власть окончательно. А мать сошлют в монастырь. Неделю подождут и устроят показные похороны. Потом сложнее будет доказать, что явился не самозванец, — как бы не хотелось Петру остаться жить в лесу, но рыжий был прав, ему нельзя упускать своего законного места.

— Бабка Ягода, можно вас попросить? Помогите сгонять в мой мир и хоть глазком посмотреть, умер я окончательно или нет? Сегодня могут быть похороны, хотелось бы попрощаться с родными, — Петька жалостливо посмотрел на духа, сложив ладошки вместе на груди.

— Так чего ж тебе ходить-то? Раз духов видишь, то точно помер. Да и в мертвое тело душу уже не поместить, — бабка задумалась. — Ежели в какого ни будь родственника, который точно должен прийти.

— А так разве можно, чтобы мир чужими глазами смотреть? — Гришка еще сильнее загорелся идеей вспомнить свое прошлое.

— А почему бы и нет? А в кого ты собрался перемещаться? — бабка достала два сушёных мухомора.

— В того целителя животных. Хочу посмотреть, что он умеет, прежде чем лечить людей, — так-то у Гришки в ближайшее время только звери болезные будут для опыта, и его желание было оправдано.

— Жуйте грибы и ложитесь поудобнее, ни о чем не думайте. Просто решите, когда и в кого хотите попасть, дабы увидеть то, что желаете, — бабка снова истаяла, экономя силы…

Молодого Петра Алексеевича отпевали в церкви по старой славянской традиции. Вокруг гроба ходил поп с длинной бородой и махал кадилом, на одной заунывной ноте читая молитвы. Мать рыдала возле гроба. Остальные родственники и друзья находились тут же. В гробу лежало тело, явно мертвое и уже ни грамм не похожее на него прежнего. Черты лица остались теми же, но уже не было ни розового цвета, ни упругости кожи. Лицо обтянули словно желтым пергаментом. Вот в это тело Петька уже не хотел, да и не смог бы вернуться.

Сейчас он ощутил, что изображение перед глазами размывается, словно в глаза что-то попало. Ощутив слезы на своих щеках, сильно удивился. Решил посмотреть на события глазами собственного отца, не ожидал, что кремень мужик будет оплакивать его, никчемного сына, который в очередной раз его подвел. Столько надежд у отца было на своего наследника, которые сегодня, из-за лени и тупости, пошли коту под хвост. Почему-то стало очень стыдно парню перед своими родными и близкими. Он увидел настоящее горе в глазах матери, у родных и своих друзей. Он всех подвел, потому что не ценил при жизни, зависая день и ночь в компьютерных игрушках. Совсем не принимая участия в последнее время в жизни своих друзей.