Три сестры. Диана (СИ) - Сдобберг Дина

— Ну как же? А обеспечить соседкам тему для разговоров напоследок? — злорадно улыбнулась я.

То собрание, я надолго запомнила.

Когда мы вошли в дом, мама с Игорем сидела за столом, рассматривая книгу с картинками. Сын поднял голову и внимательно рассматривал Генку, округлившимися глазками.

— Папа! — громко заявил он. — Ба, папа!

— Правильно, папа. — Кивнула ему мама.

— Знает, — расплылся в блаженной улыбке Генка.

— Конечно, а для чего твоя фотография-то понадобилась? Мне что ли? — засмеялась мама.

— Диверсантка, — покачала я головой.

Но глядя на Генку, была благодарна маме. Сама я не додумалась.

— Давай знакомиться, Игорь Геннадьевич? — присел рядом со стулом на корточки Генка и протянул руки.

Игорь решил, что папа хочет играть в ладушки, и засмеявшись начал хлопать отца по ладошам.

— Забавный такой, — странно изменившимся голосом произнёс Генка.

— Держите, папа. А я пойду-ка ужин приготовлю, а то с дороги, устал поди и голодный, — вышла из комнаты мама, а следом за ней и Борисовна.

— Ген, ну, осторожнее! Награды не игрушка, а Игорь тебе сейчас медаль открутит, — заметила я интерес сына.

— Да ничего страшного он не сделает, — улыбался Генка, наблюдая за тем, как Игорь пробует его медаль на зуб.

— Как вовремя, сегодня кино привезли. Вам надо сходить, — ехидно улыбалась Борисовна.

— Прям надо? — с открытой улыбкой переспросил её Генка. — Достали своими языками?

— А он понятливый, — засмеялась хозяйка.

В кино нас выпроводили, но правильность этого совета, я оценила, когда лично поздоровалась с Евдокией. Не уверена, что она вообще поняла, что я с ней здороваюсь, так пристально она рассматривала Генку.

Потом погулять у нас времени не было. Вроде и жила скромно, понимая, что на птичьих правах, и не покупала ничего, и комнатка у меня небольшая, а сборы заняли два дня. Часть забирала с собой мама, часть оставляли Марии Борисовне. Хозяйке мы несколько раз обещали, что будем писать и приезжать в гости.

Но в итоге прощания остались позади, как и тяжелая дорога, особенно с учётом ребёнка на руках. Из Москвы нас забирала машина. К счастью, большую часть дороги Игорь проспал. Зато к тому моменту, когда Гена сказал, что мы скоро будем на месте, сын проснулся и с любопытством крутил головой по сторонам. Я тоже осматривалась, но со всё больше наростающим беспокойством.

Потому что даже полевое расположение на Дальнем Востоке казалось более обжитыми.

— Да ты не переживай, часть вытянута по расположению. Гражданская часть в том конце. Здесь в округе до революции были три немецких керамических завода, глину добывали вручную. Здесь остались здания конторы, для работников, пилорама, отгрузка, кузня. Даже своя железнодорожная ветка есть с пунктом погрузки. — Рассказывал Генка, легко неся на руке Игоря и ещё огромный чемодан, который я и сдвинуть не могла, во второй. — Часть зданий переделали под многоквартирные дома. Канализацию провели, водопровод. Это наш зампотех, он сам из немцев, инженер коммунальных систем. Он тут уже и две водонапорных вышки устроил, основную и резервную. И очистные такие, что его чуть в Москву не забрали. Но здесь решили стратегический склад резервов устроить. А значит, и своя пожарная служба нужна. Вот наш Коперник и остался.

— Коперник? — удивилась я.

— Зовут его Бруно, Шильдман Бруно Вильгельмович. Ну, Бруно сразу Джордано, и по ассоциации Коперник. — Объяснил мне сложную мужскую логику муж. — Контора теперь штаб, бараки жилые дома, дом бывшего хозяина одного из заводов, где он останавливался, когда с проверкой приезжал, стоит пока брошенный и заколоченный.

— Перунов, то конюшня, то бараки. Я смотрю, умеешь жильё подбирать. — Хмыкнула я.

— Дин, ты б иначе говорила, если бы их видела. Мне местный сторожил рассказал, что здесь всё деревни стоят на залежах глине. Из-за этого, здесь все строения ставят на серьёзном фундаменте, иначе все стены потрескаются и посыпятся. Ещё и фундаменту дают отстояться. Чтобы потом здание, как здесь говорят, не играло. — Начал защищать местное жильё Генка. — Под этими бараками фундамент в мой рост. А стены такие, что они не просто с дореволюционных времён отстояли и ещё лет сто отстоят. Полы перекрыли, стены оштукатурили поверх кирпича, и домики как игрушки. В каждой квартирке свой туалет, и своя ванна. И отопление здесь центральное. Котельную сдали только осенью, правда задействована она едва ли на десятую часть, но так и часть только строится.

— А это что? — поинтересовалась я, когда мы проходили мимо какой-то странной конструкции.

— Разметка будущего дома для командного состава части. Летом фундамент будут ставить. Видишь, восемь домов стоят двумя линиями по четыре дома с каждой стороны. Получается, что между домами такая воздушная труба. Здесь почему-то всегда ветер. Этот прямоугольник надо закрыть. С той стороны ставим пятиэтажку для гражданских спецов, с этой трёхэтажный офицерский дом. Внутри получаем просматриваемый со всех сторон, из любого окна участок. Плац здесь обустроим. И памятную стеллу поставим воинам — артиллеристам. — Генка уже успел на полную проникнуться делами части.

— Ген, так если всегда и со всех окон на виду, и ветра не будет, то детский городок? И небольшой парк с лавочками, и танцплощадку. Ведь если столько людей, то и дети. А им где гулять и играть, да так, чтобы на виду были? — задумалась я.

— Хорошая идея, но до неё ещё далеко. На ближайшие пару лет, тут с двух сторон стройка. — Хмыкнул он. — Так что к месту жительства пока не привыкай, оно у нас временное.

Глава 16

В Подмосковье началась весна, а в часть она пришла в шуме строительства. Для выполнения работ в часть перевели две роты стройбата в помощь бригаде ремстройцеха.

Проблема была в том, что плана строительства части просто не было, и Генка не знал за что хвататься.

— Дома нужны, казармы нужны, санчасть, пожарная часть, станция. Всё нужно. А меня в училище учили командовать, а не строить. А распланировать я могу размещение огневой батареи, но не дороги и всё вот это прочее, — делился он вечером.

С момента моего возвращения у нас само собой завелось правило рассказывать обо всём, что произошло за день.

— Тут и посоветовать не знаю что. А план того, что уже есть имеется? Ну, хотя бы контур части? — пыталась помочь я.

В результате на нашей кухне образовался этакий строительный штаб. Благо и начфин, и замполит, жили с нами по одной стороне коридора. Для офицеров нанести на миллимитровку план части, труда не составило. После этого Гена пригласил местного Коперника. И вот всей этой компанией рисовался эскиз будущей части.

— О чём задумались, Дина Тимофеевна? — спросил меня Бруно Вильгельмович.

— Рассматриваю. Вот это дома, — обвела я закрашенные синей штриховкой прямоугольники. — Вот здесь уже выставленн бетонный забор внутреннего ограждения, дальше вторая линия и вот это кпп. Здесь, в этой стороне уже закончены работы, да?

— Да, второе кпп, ворота въездные для автотранспорта и дальше по этой стороне железнодорожный переезд, для прибытия составов на закрытую станцию и разгрузку. Станция сейчас в приоритете, видите, зелёная штриховка смешивается с синей? — охотно пояснял мне Шильдман. — Здесь от завода линия шла, и стены остались. Мы подновили, где требовалось. Внутри выставили платформы и съезды, всё-таки не кирпичи теперь разгружать здесь будут. Перекрытия крыши все заменили, теперь ждём, когда придут стройматериалы, чтобы накрыть саму крышу и объект сдан. И эта сторона готова.

— То есть вот этот ковш, это свободная территория? — спросила я, обводя пальцем площадь в виде половника с толстой ручкой между внутренней бетонной стеной, ограждением охраняемой территории, за которым располагалась как раз железнодорожная станция и планируемым трёхэтажным домом офицерского состава.

— Не совсем. Вот видишь, чёрную линию? Это главная дорога части. Она начинается от автотранспортного въезда здесь, и упирается в третье кпп на строго охраняемые территории, пересекая всю часть. А вот тут от неё перпендикуляр, это центральный въезд в часть через первое кпп, там дорога к местному учебному аэродрому и к развязке областной дороги. — Тыкал в бумагу Гена.