Последний из Братства. Старый Новый Бог (СИ) - Кондратюк Глеб

В такой последовательности, несмотря на нытьё заткнутого жреца, они добрались до центра рощи.

— Вернулись! — не без радости крикнул целитель, заметив приближающуюся цепочку людей. Совух, при виде первого шагающего сразу же набычился и недовольно зарычал.

Тарас треснул по голове пленника прикладом арбалета. Жрец упал как подкошенный. Дух быстрым шагом направился к ним, не сводя глаз с облаченного в тёмную робу человека.

— Нет, — сказал Вольный спокойно.

Дух продолжил надвигаться на них, с явно недобрым огоньком в глазах.

— Я сказал НЕТ! — прорычал Вольный.

Дух остановился и перевел взгляд на игрока.

— Он мне ещё нужен, — предупредил Вольный, — потом можешь сделать с ним, что захочешь.

Совух глядел ему прямо в глаза. Целитель с беспокойством наблюдал за этими гляделками, так как отчетливо ощущал ярость, вспыхнувшую внутри духа при виде пленника бессмертных. К его удивлению, дух, пусть и выказавший свое недовольство коротким клекотом, уступил бессмертному. Тот почти сразу уселся на землю и начал снимать с себя доспех.

Садд только сейчас обратил внимание в каком состоянии находятся вернувшиеся бессмертные. Вольный, весь бледный, изодран с ног до головы. Мрачному Клинку по лицу будто бешенный шкуродер прошёлся. Работы для целителя тут хватало.

— Сначала им займись, — Вольный указал за спину, стоило Садду сделать шаг в его сторону. Спорить целитель не стал и очень скоро установившуюся тишину разорвал крик бессмертного, которому поставили на место нос.

— Где Дитон? — спросил Тарас, после того как снял доспех и огляделся.

— Здесь, — отозвался охотник, выйдя из леса. Висящий у него на плече подсумок для трав заметно распух.

— Собери дров. Мне нужен огонь.

— В этой роще огонь не разжигают, — запротестовал охотник.

— Сегодня — разжигают, — ответил безапелляционным тоном Вольный, — если это так важно, разбросаем пепел под какими-нибудь саженцами.

Дитон поглядел на духа. Тот сидел явно недовольный, чуть ли не со скрещенными на груди руками, но никак возражать не собирался. Охотнику оставалось только вернуться обратно в лес. Далеко идти не пришлось: большая часть рощи ныне представляла поваленные или уже высохшие деревья. Собрать топлива для костра труда не составило и уже через десять минут охотник сидел у маленького костерка с большим запасом растопки.

— Сделай его побольше. Мне будет нужен сильный жар, — попросил Вольный, ранами которого уже начал заниматься целитель.

Деревенские переглянулись. Они уже начали подозревать к чему все идет.

— Что там случилось? — спросил Садд.

— Нашли лагерь, — начал рассказывать Мрачный Клинок, лицо которого приняло более-менее человеческий вид после работы целителя, — Там была куча бандитов. Вот этот, — палец указал на лежащего без сознания жреца, — и алхимик. Это он отравил воду. Жрец поддерживал проклятье. Мы сломали какой-то монумент и уже через пару минут попёрли мертвяки. Пришлось быстро ретироваться.

Разговаривал игрок теперь тоже, как человек.

Тарас чуть улыбнулся: Женя понемногу начал перенимать его манеру говорить. Короткие предложения. Только факты без лишней шелухи и выпендрежа. Хотя последнее, вероятно, Мрачный Клинок припас на обратную дорогу до деревни.

Обработав раны, люди принялись готовить. Очень быстро над костром появился котелок с приятно пахнущей похлебкой. Поесть теплого всегда полезно для восстановления. Дитон добавил туда пару ароматных трав. А ещё достал хлеб, который идеально подошел к супу. Пара кусочков вяленого мяса тоже зашли на ура.

Ели молча. Потому, что таковым было правило Вольного, а Мрачный Клинок, как его ученик это правило разделял. Деревенские же не стали пытаться их разговорить, да и между собой говорить не желали. Так, что на время трапезы тишину развеивали лишь потрескивание костра, да пошкребывание деревянных ложек о миски.

К концу трапезы жрец пришёл в себе и заерзал, обнаружив на себе путы пуще прежних. Ему опять связали ноги, привязав их к узлам на руках. Тарас, зная о фокусах жреца наказал связать того покрепче. Пока люди ели жрец завертел головой, в попытках найти взглядом своих пленителей. Мужчина резко замер, встретившись взглядом с огромным духом.

Именно его проклятье должно было в конечном счете убить. Сейчас эта громадина, сидящее самое большее в двух десятках шагов, совсем не выглядела умирающей. Он так и лежал в тишине, пока не услышал за спиной несколько голосов.

— Очень вкусный чай, Дитон, — похвалил напиток, сделанный охотником, Вольный после очередного аккуратного глотка, — Это местное растение?

— Да. Растёт в роще. Точнее, в её остатках.

— Хорошо, — Вольный кивнул, — не сходишь с Клинком собрать немного нам на будущее?

Дитон нахмурился. Не понимая от чего в Вольном проснулась такая резкая любовь к напитку на травах, пока не заметил торчащие из костра рукояти сабель. И когда только он успел их туда положить?

— Хорошо, — Тарас тут же обратился к Жене, — ты пойдешь с ним. Этому я тебя учить не буду.

Мрачный Клинок понял, что его просто выпроваживают с поляны, но стоило ему посмотреть Вольному в глаза, как оставаться здесь резко расхотелось. Не прошло и пары минут как он вместе с охотником ушли с поляны.

— Твоя помощь скорее всего не потребуется. Он не такой опасный каким тебе кажется, — произнес Вольный, допивая отвар.

— Это ты называешь не опасным? — Садд развел в руки стороны, указывая на почти мертвый лес.

— Вряд ли это сотворил он. Слабый и пугливый. Вероятно, он просто следил за тем, чтобы проклятье просто работало. На большее его не хватит. Иначе бы он не лежал здесь.

Вольный поднялся с места и подошел к пленнику. Дернул его перевернув на спину. Два пылающих гневом и яростью глаза впились в его лицо. Тарас этим взглядом не проникся: слишком часто его видел. За этой яростью прячется страх, совсем не глубоко и он быстро его достанет.

— У тебя два варианта. Рассказать мне всё быстро и безболезненно, либо сделать ровно тоже самое, только испытав при этом гамму крайне неприятных ощущений.

Жрец что-то зло забормотал через кляп. Его тирада оборвалась, как только Тарас нажал ему большим пальцем на точку над ключицей. Он подержал его так несколько секунд, позволяя прочувствовать все получше, и ослабил хватку.

— Ты можешь думать, что ты знаешь больше меня, простого убийцы, который без всякой чудовищной магии, подобной твоей, перебил ваш лагерь ночью. Можешь думать, что твои знания о боли будут поболей моих, ведь твоя магия сопровождается ею. Те два бедолаги умирали страшной смертью. Но уверяю тебя, ты даже представить себе не можешь как много способов сделать больно я знаю. Мне это не доставляет удовольствия, поэтому, как только ты расскажешь мне интересующие меня вещи, то все закончится.

Садд стоял рядом и сам чуть не затрясся, подобно валяющемуся на земле пленнику: выражение лица Вольного не выражало абсолютно ничего. Ни ярости, ни гнева, ни предвкушения, ни даже холода!

Это пугало, как ничто другое.

Такой человек доведет дело до конца. Не прикончит в порыве пьянящего угара, ни окончит страдания из милосердия, ни из презрения. Сейчас над жрецом стоял не человек — машина, единственная цель которой вытянуть из пленника сведения.

Целитель понял, что куда милосерднее было бы отдать жреца духу. Тот пусть и был в ярости от поступков этого несчастного, но никогда не стал бы его пытать.

Вольный же собрался делать именно это и, Садд не сомневался, бессмертный явно знаток в этом деле. Предположение целителя быстро подтвердилось. Непонятно откуда жрец достал смелость или скорее безрассудство, чтобы вместо ответа на вопрос, когда Вольный дал ему возможность говорить, начать проклинать и насмехаться над бессмертным.

Жрец быстро об этом пожалел.

Каждый удар, каждое нажатие и прикосновение Вольного были сделаны чтобы причинить как можно больше боли. И они успешно справлялись со своей целью. Буквально через полминуты жрец уже трясся от боли, неспособный защититься ни от одного удара. Вольному даже не понадобилось железо, ни холодное, ни горячее. Хватило кулаков и пальцев. Через пять минут жрец, оказавшийся на самом деле простым адептом, начал всё рассказывать.