Да, урук-хаи мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий
Гномов было слишком много, чтобы мы могли взломать их оборону. И даже перекинуть кого-нибудь через их строй не получится, а если и получится, то это будет пустой тратой времени и кончится для десанта бесславной гибелью. Жаль, нет огнемёта. Можно было бы выжечь заразу, сделать брешь в их плотном строю, а так на место каждого убитого гнома вставал новый, и схватка напоминала мне сражения с бесчисленными волнами зергов.
Я почувствовал, что начинаю уставать, хотя мы отвоевали лишь небольшой пятачок у выхода из тоннеля, где и толпились, отчасти мешая друг другу нормально биться. Будь это штурм наземного города, нас бы давно уже раздавили камнями и залили кипятком, но здесь, в подземном зале, мы такому риску не подвергались.
В мягком полумраке блеснули серебром чьи-то доспехи, и я впервые в жизни увидел эльфа. Зрелище это было, мягко говоря, отвратительное. Эльф оказался остроухим хрупким существом с острыми скулами, широким жабьим ртом и миндалевидными, как у инопланетянина, глазами. Алебастрово-белая кожа казалась болезненной и прозрачной, на лице его застыла гримаса нескрываемого презрения, в которую подмешивалась толика ужаса. В тонких пальцах он судорожно сжимал кривую саблю, похожую на казацкую шашку. На фоне гномов он выделялся не только ростом, но и крайне мерзким внешним видом, и я бы лучше расцеловал в обе щеки бородача с крысиными глазками, чем прикоснулся бы к эльфу.
— Стреляйте в него! — прорычал я, указывая нашим арбалетчикам.
Затренькали тетивы, эльф встрепенулся и тут же отбил все болты тремя взмахами сабли, а потом уставился прямо на меня и прокричал что-то на своём языке. Эльфийский язык показался мне чуть более мелодичным, чем гномий, и я, кажется, даже сумел разобрать несколько слов, но в целом всё равно ничего не понял в гуще сражения. Понял только то, что этого остроухого необходимо прикончить, и начал пробиваться к нему, размахивая палицей и раскидывая наседающих гномов в разные стороны.
Сзади послышался нестройный топот, подкрепление наконец-то прибыло, воины начали протискиваться через пробитое в кладке отверстие, тут же бросаясь в сечу и заменяя уставших соратников. А вот гномы уже не могли бросить в бой свежих бойцов, никаких резервов у них не осталось, и орочья военная машина потихоньку перемалывала карликов одного за другим.
Мы наконец-то прорвали строй, и я первым бросился в получившуюся брешь, намереваясь добраться до эльфа. Ненависть кипела во мне с необычайной силой, у меня будто открылось второе дыхание, а усталость прошла, словно её и не бывало. Гнев, праведный и настоящий, бодрил меня не хуже коктейля из кофе и энергетика, сердце бешено колотилось, требуя постукать и эльфа, и гномов, и всех, кто встанет на нашем пути.
Я раскидывал коротышек мощными ударами палицы, мои соратники следовали за мной, рассекая гномский строй надвое. Эльф не стал убегать, он видел, что я устремился именно к нему, и с надменным видом вскинул саблю, намереваясь рассечь меня одним изящным движением.
— Ум-ри! — проревел я, переполняемый ненавистью.
Моя палица просвистела рядом с кончиком острого уха, эльф легким полупируэтом ушёл с линии атаки и коротко взмахнул саблей. Я ждал этого и принял клинок на рукоять палицы, дерево и металл столкнулись с неожиданным звоном.
— Ор’кей, — фыркнул эльф с таким видом, будто наступил в собачью блевотину, и я резко вошёл в клинч, с размаху ударяя его твёрдым лбом в лицо.
Что-то хрустнуло, брызнула вонючая эльфийская кровь, он отшатнулся, попытался отмахнуться саблей, зашипел змеёй, отпрыгнул прочь в грациозном сальто. Я хмыкнул, глядя на то, как он зажимает свободной рукой кровь, бегущую из сломанного тонкого носа. Мелькнула вспышка, эльф исчез со своего места, я тут же насторожился. Я почуял его приближение по запаху, с размаху двинул палицей туда, где он должен был находиться. Мимо. Если эта тварь умеет становиться невидимой, то будет непросто его одолеть.
Ладно хоть мою спину прикрывали братья-орки, и эльф не мог зайти с тыла. Вид у эльфа был такой, что тыл надо было от него беречь во всех смыслах. Снова мелькнула вспышка, обжигая взгляд, эльф появился из ниоткуда, набрасываясь на меня. Сабля, казалось, жила собственной жизнью в его руках, появляясь то с одной стороны, то с другой, лицо эльфа, перекошенное от злобы и заляпанное кровью, внушало только отвращение. Я принимал удары его сабли на рукоять пернача, обсидиан вспыхивал чёрными отблесками всякий раз, когда эльфийская сталь касалась дерева и не могла его прорубить.
— Сдохни, мразь! — прошипел я, отпихивая эльфа мощным пинком.
Я поспешил обрушить палицу на его голову прежде, чем эльф снова исчезнет, но лишь едва задел его серебряный шлем. Но всё же задел, и тем самым сумел его оглушить и дезориентировать. Успех я закрепил ещё одним мощным ударом, и хрупкое тело остроухого отлетело прочь. Вонючая эльфийская кровь осталась на палице, и я брезгливо стряхнул её на пол.
Последних защитников добивали, гномьи чертоги теперь безраздельно принадлежали нам. Некоторые из гномов пытались бежать, но их застреливали в спину или быстро догоняли, убивая без всякой жалости. Это была уверенная победа, но и немало орков осталось лежать на каменном полу. Больше, конечно, раненых, чем убитых, но даже так они требовали ухода и срочной медицинской помощи, а эвакуировать их через опасный тоннель я не решился. На запах крови наверняка кто-то явится, и мы такой встрече не обрадуемся.
— Нурзбук, бери гоблинов, помогите раненым! — приказал я, бешеным взглядом окидывая место битвы. — Остальные, за мной!
Глава 17
Громыхая сапогами по гулким каменным коридорам, мы отправились вперёд, вслед за уцелевшими защитниками. Крики и плач разносились далёким эхом, и эти скорбные звуки казались настоящей усладой для наших ушей. Конан, что слаще всего в жизни? Сокрушить врага, повергнуть его на колени и услышать плач его женщины. Теперь я полностью осознал эту мудрость киммерийского вождя и бежал по гномьим коридорам, хищно скаля клыки и чувствуя, как гремучая смесь эйфории и злости струится по венам.
Однако гномьих женщин и детей я так и не встретил, или не замечал, путая их с мужчинами. Хотя мы шли, в основном, через разного рода цеха, склады, кузницы и литейные мастерские, а до жилых кварталов пока так и не добрались. Путаные и петляющие коридоры не позволяли нам бежать сломя голову, всё время приходилось останавливаться и выбирать дорогу, оставлять пометки и решать, куда повернуть. Лабиринты гномьих подземелий сами по себе оказались отличной защитой, ведь пока мы доберёмся до жилых помещений и обиталища местного царька, все уже успеют эвакуироваться через многочисленные запасные выходы.
Даже так добычи мы возьмём изрядно, придётся сделать не один рейс, чтобы перенести её в деревню, и что самое главное, среди добычи будет не только золото и серебро, для нас почти бесполезное, а железо и сталь, которые для меня были ценнее любых самоцветов и каменьев.
Иногда мы догоняли улепётывающих бородачей, тут же отправляя их на рандеву с их подземными божествами, иногда им удавалось ускользнуть в какую-нибудь нору, из которой выкурить их уже представлялось возможным, но таких счастливчиков было исчезающе мало.
В общем, мы проносились по подземному городу, как настоящее стихийное бедствие, уничтожая всё на своём пути. Мне даже не казалось это каким-то преступлением или вообще чем-то плохим, я воспринимал это как уничтожение некой угрозы, как травлю колорадских жуков или сжигание осиного гнезда у себя на даче. Да, гномы были разумны, но муравьи и дельфины тоже в каком-то роде разумны. Гномы это максимально чуждый нам вид, и я чувствовал себя кроманьонцем, истребляющим неандертальцев. Никаких угрызений совести я не ощущал, скорее даже наоборот, удовлетворение от хорошо проделанной работы.
Некоторые пытались сопротивляться, но вне строя гномы особой угрозы не представляли и отлетали в мир иной за считанные мгновения. Их трупы усеивали коридоры и тоннели, с оружием и без, геноцид гномьего народа проходил по плану. Даже если кто-то выживет, укрываясь в шахтах и тёмных углах, я планировал, что сюда переселятся гоблины, покинув свои не самые подходящие для жизни пещеры. А уж они добьют оставшихся гномов самостоятельно, и на освободившейся территории быстро расплодятся. Втайне я ещё лелеял мечту о том, что гоблины освоят все трофейные механизмы и технологии, и будут снабжать Орду качественным оружием, техникой и доспехами, но это были только мечты.
