Кровь волка (СИ) - Дамиров Рафаэль
Мы оступали плечом к плечу, изредка оглядываясь за спину. Только бы никто не напал сзади — тогда нам конец.
Доспехи едва сдерживали множество ударов, сыпавшихся со всех сторон. Мелкие ранения заживали почти мгновенно. Нур умудрялся не пропускать удары и оставался цел. Блокировал их мечом, либо уворачивался, либо прятался за меня. Он давно догадался о моей неуязвимости для мелких ранений и использовал меня как живой щит.
Мы оступали, оставляя за собой горы трупов и раненных. Вперед не пробиться — нашим уже не помочь. Даст бог Рассул и Соломон выживут. Простите, что повел вас на смерть! Никто не думал, что огромный отряд пустынных странников укрылся в замке. Наши шпионы из числа прислуги в замке не видели их.
Вот и двери на улицу. Мы прижались спиной к створкам, надавив на них, но тщетно. Заперто! Это тупик! Это конец!
Странники все наседали. На месте убитых появлялись новые. Их становилось все больше и больше.
Нур вскрикнул, пронзенный в плечо. Я прикрыл его собой, приняв два удара мечами на доспехи — без разбойника Люпусу не выбраться.
Но ран становилось все больше, а сил меньше. Первым рухнул Нур. Он упал раненный без сил, выронив ятаган. Воодушевленные странники поднажали, взяв меня в полукольцо. Я не успевал отражать удары и, тело покрылось множеством ран. Получив смертельный удар в живот меж пластин доспехов, я упал на пол.
Сквозь красный туман в глазах я видел как нас обезоружили и скрутили веревками. Красный камень обжигал грудь, пытаясь вернуть меня к жизни. Но потеряв слишком много крови, организм отключил сознание, и я провалился в небытие.
Холодная вода обдала голову. Я очнулся и открыл глаза. Цепи стягивали тело, обжигая и натирая кожу… Опять серебро! Ненавижу серебро!.. Взгляд прояснился, фокусируясь на обстановке. Голова трещала, каждая клеточка тела пронизана болью.Я огляделся. Колени ныли от твердого пола, я стоял на них, поддерживаемый двумя стражниками под руки.Просторный хол забит пленными. На кровавом полу на коленях стоят связанные мятежники. Возле каждого стражник с обнаженным мечом. Возле меня целый расчет из пяти человек. Повстанцев осталось десятков пять, не больше. Остальные убиты. Кто не может из-за ран держаться на коленях — тех добивают стражники. Тычки ятаганов избавляют несчастных от мучений… уже навсегда. Стонов становиться меньше, и вот нас уже не более четырех десятков.Косматая грива Нура маячит где-то сбоку. Рядом Соломон. Он опустил голову на окровавленную грудь. Все за что он боролся — пошло прахом. Он осознал свой конец… конец всего, что он любил и ценил. Умереть не страшно, страшно умереть, не отомстив, от рук того же врага… я его понимаю…Гулкие шаги по коридору возвестили о приближающейся группе. Я поднял голову: Мансур, облаченный в расшитые золотом и самоцветами одежды и парадный тюрбан вышел на середину хола. Вокруг него расчет отборных воинов. Откуда ж вас столько? Сколько не убивай, а вас становится все больше…Мансур приблизился к Соломону. Он словно знал о его роли в восстании.— Встань! — проскрипел Мансур.Соломон приподнял голову и с презрением плюнул на эмира. Удары сапог стражников повалили его на пол. Он скрючился, стиснув зубы, но не проронил ни слова.— Поднять его! — завизжал Мансур.Эмир вытер плевок рукавом и, чуть успокоившись, прокричал:— Вы предали своего правителя! Вас настигнет страшная кара! Но лишь одного я из вас я готов помиловать. Того, кто перейдет на мою сторону и, не колеблясь, убьет зачинщика восстания — паршивого шакала по имени Соломон!Тишина повисла в воздухе. Даже раненные перестали стонать.— Есть среди вас достойный человек, способный принять правильную сторону? — продолжал Мансур.— Я господин! — раздался до боли знакомый голос. — Я готов стать вашим подданным и убить изменника. Он одурманил меня ложными идеалами, вовлек в небогоугодное дело, и я должен искупить свою вину перед богом и перед вами!..Я вглядывался в строй пленных, пытаясь рассмотреть малодушного предателя. Но глаза залитые кровью и полумрак помещения не давали понять, кто из нас крыса. — Освободить его! — приказал эмир.Двое странников кинулись к одному из пленных и отточенными движениями срезали путы. Шатаясь, предатель встал на ноги и шагнул в центр зала. Я наконец рассмотрел его.. Я не верил глазам — это был Рассул!Ах ты с-сука! Тварь неблагодарная!.. Трусость породила предательство… Рассул поймал на себе мой тяжелый взгляд и пробормотал:— Простите, господин… У меня семья…— Убей Соломона! — крикнул Мансур всучив предателю меч.Тот обхватил рукоять обеими руками, чуть не выронив ятаган. Ноги его подкосились, словно меч был непомерной ношей. Тюремщик проковылял к связанному Соломону и со вздохом занес над ним клинок. Соломон смотрел исподлобья налившимися кровью глазами. Он молчал, но его взгляд говорил о многом.— Не смотри на меня так! — заверещал Рассул. — Я не могу сейчас умереть… Это ради моей семьи. Вам легко! Вы не боитесь смерти, а я всю жизнь провел в страхе… В страхе за себя и близких.. Я так больше не могу. Мне надоело бояться!Лицо предателя вдруг исказила ярость, он издал дикий вопль и с силой рубанул свою жертву. Слабые мышцы и трясущиеся руки не дали нанести точного удара. Ятаган скользнул мимо шеи Соломона и застрял в его черепе, расщепив темя. Рассул выпустил меч и в ужасе отпрянул. Один глаз Соломона лопнул от удара, второй цел. Он смотрел на тюремщика единственным глазом и кривился в улыбке. Губы его прошептали беззвучное посмертное проклятие в адрес предателя. Через мгновение предводитель восстания рухнул бездыханным на каменный пол.
И вновь я в тюрьме, ставшей уже “родной”. Цепи опутывают тело, вытягивая мощь Люпуса. Промозглость холодного подземелья навевает смертельную тоску. Многочисленные камеры забиты пленными повстанцами.Где-то в соседней камере Нур — я слышу его проклятия и ругательства. Сквозь ржавые прутья просачивается робкий свет коридорных факелов. Кажется, еще секунда и они погаснут вовсе. А вместе с ними сгинет моя жизнь… Вот так глупо, в чужой войне, в чужой стране, безвестно и бесславно. Но нет! Я должен вырваться. Я никогда не считал себя трусом. Дураком — да… но это разные вещи. Но сейчас я боюсь смерти!.. Боюсь, чтобы выжить! Смерть закон — не кара, но и не благо. Если бы смерть была благом — боги были бы смертны. В разведшколе нас учили: когда одолевают невзгоды иль несчастья, нужно вспомнить, что тебе когда-нибудь придется умереть, и тогда то, что раньше казалось несчастьем, обратится вдруг в ничтожную неприятность, о которой не стоит беспокоиться.Хорошее было время… Все просто и понятно: это враг, его нужно ликвидировать, это союзники — им надо помочь. А здесь я сам не знаю — зло я, иль добро? Зверь или человек… Но даже самый злобный волк, бывает благороднее человека…Зверю неведомо предательство и алчность, жестокость и зависть, лицемерие и мстительность… Все это — достижения цивилизации. Именно эти качества возвысили человека над природой, над богами… сделали его сверх-хищником, сверх-зверем…Коридор донес гулкие шаги. Из полумрака показался несмелый силуэт. Стражник приблизился к решетке моей камеры. Он снял со стены факел и осветил свое лицо. Я рванул вперед, пытаясь разорвать цепи. Но тщетно… Передо мной стоял Рассул в форме стражника-тюремщика…— Моли богов о скорой смерти! — прорычал я. — Потому что я не подарю тебе такую роскошь.— Придет время господин, Молот, — пролепетал Рассул. — И вы поймете, что я поступил правильно…— Никогда, навозная крыса, я тебе не прощу предательства!— Предательство не самое большое зло… А если оно совершено во спасение — то почти добродетель…— Добродетель — это когда жертвуешь, а спасать собственную никчемную шкуру — трусость и предательство!— Придет время, и вы меня поймете… Поймете и простите…— Скорее воды океана вскипят и проглотят материки, чем это случится! Я убью тебя! Не знаю как, но убью…
