Робин Хобб - Убийца Шута
Она подошла ко мне, и я поднялся, чтобы крепко ее обнять.
— Фитц, — шепнула она мне на ухо, — благодарю тебя. Спасибо, что пришел, и за этот огромный риск. Когда я услышала, что Дьютифул передал через Неттл распоряжение тебе срочно явиться в замок, я была в ужасе. И полна надежды. Как эгоистично с нашей стороны отрывать тебя от заслуженного мира и требовать, чтобы ты еще раз помог нам.
— Вы всегда можете рассчитывать на любую помощь с моей стороны.
Медленно утихающее раздражение от того, что я был вынужден воспользоваться каменным столбом для путешествия, растворилось в ее словах. Это был ее подарок. Королева Кетриккен всегда признавала жертвы, которые люди приносили в служении трону Видящих. В обмен на это она всегда была готова отказаться от собственного комфорта и безопасности ради своих верноподданных. В тот момент ее благодарность казалась справедливым обменом на опасность, с которой я столкнулся.
Она отпустила меня и сделала шаг назад.
— Итак, как ты думаешь, можно ему помочь?
Я с сожалением покачал головой.
— Чейд закрыл себя, как Чивэл запечатал Баррича от Скилла. Для этого он использовал Скилл Стеди. Если бы прорвались через его стену, мы могли бы использовать наши объединенные силы, чтобы помочь его телу исцелить себя. Но он закрыт от нас. И сейчас он без сознания, не может ни впустить нас, ни исцелить себя.
— Понимаю. И как он?
— Теряет силы. Я почувствовал спад его энергии даже за тот короткий срок, что здесь нахожусь.
От моих слов она вздрогнула, но я знал, как высоко она ценит честность. Кетриккен разжала руки и шагнула вперед.
— Что мы можем сделать?
Король Дьютифул заговорил.
— Почти ничего. Мы можем снова позвать целителей, но они, кажется, только грызутся друг с другом. Один говорит, что его надо охладить мокрыми тряпками, другой требует разжечь очаг и укутать его одеялами. Кто-то хотел пустить ему кровь. Я не думаю, что кто-нибудь из них действительно знает средство от такой травмы. Подозреваю, если мы ничего не предпримем, он умрет через пару ночей, — он поднял корону, провел руками по волосам, и неровно водрузил ее обратно. — О, Чейд, — в его голосе сочетались упрек и мольба. Он повернулся, чтобы выйти. — Фитц, ты уверен, что у тебя не было никаких сообщений от него, на бумаге, через Скилл, какой-нибудь легкий намек, который может оказаться ключом?
— Ничего. Не в последние несколько месяцев.
Кетриккен оглядела комнату.
— Кто-то из нас знает, — она говорила медленно и строго. Неторопливо она вгляделась в каждого из нас, а затем продолжала: — Я думаю, что это, скорее всего, ты, Фитц.
Возможно, она права. Я посмотрел на Стеди.
— Как пользоваться этим ключевым словом, если человек знает его?
Молодой человек выглядел неуверенным.
— Он не говорил об этом, но мне кажется, что вы должны передать его через Скилл.
Мое сердце сжалось. Если бы у Баррича было такое ключевое слово, позволило бы оно добраться до него? Ключ, который Чивэл унес с собой в могилу после его несчастной верховой прогулки. Я вдруг почувствовал себя плохо, осознав, что мог бы спасти Баррича от смерти, если бы знал его ключ. Это не должно повториться. Кетриккен права. Чейд слишком умен, чтобы закрыть замок и не доверить одному из нас ключа.
Я взял руку Чейда в свои. Я посмотрел на его впалое лицо, на губы, хлюпающие с каждым выдохом. Я сосредоточился на нем, и снова потянулся Скиллом. Моя мысленная хватка скользнула поверх, будто я пытался поднять стеклянную сферу мыльными руками. Я стиснул зубы и сделал вещь, которую он всегда осуждал. Я нашел его Уитом, сконцентрировавшись на животной жизни, которая, я чувствовал, уходит из его тела, и только потом протиснулся Скиллом. Я начал со списка имен. Чивэл. Верити. Шрюд. Фаллстар. Видящие. Баррич. Кетриккен. Я прошелся по всем дорогим именам, надеясь на какое-нибудь подергивание в ответ. Ничего не случилось. Я подошел к леди Тайм. Лорд Голден. Слинк.
Я отказался от этого списка и открыл глаза. В комнате вокруг меня стояла тишина. Король Дьютифул все еще сидел на другой стороне кровати. В окне позади него солнце уходило за горизонт.
— Я отослал всех, — сказал он тихо.
— У меня ничего не вышло.
— Я знаю. Я слушал.
Я изучал моего короля в этот беззащитный момент. Он и Неттл были почти одного возраста и похожи друг на друга в мелочах, если знать, как смотреть. У них были темные кудрявые волосы, типичные для линии Видящих. У нее был прямой нос и решительный рот, как и у него. Но Дьютифул выше, чем я в его годы, в то время как Неттл лишь чуть-чуть переросла свою мать. Сейчас Дьютифул сидел, прижав кончики пальцев к губам. Глаза его были серьезны. Мой король. Третий король Видящих, которому я служил.
Дьютифул встал и, кряхтя, выпрямил спину. Его собака, подражая ему, встала и потянулась, низко припав к полу. Он подошел к двери, открыл ее и сказал:
— Еду, пожалуйста. И блюдо воды для Коса. И немного хорошего бренди. Две чашки. И передайте моей матери, что у нас пока ничего не вышло, — он закрыл дверь и повернулся ко мне. — Что? Почему ты улыбаешься?
— Каким королем ты стал, Дьютифул! Верити бы гордился тобой. Он так же, без тени иронии, всегда говорил «пожалуйста» беднейшему из своих слуг. Вот так… Мы много месяцев не разговаривали с тобой. Как сидит корона?
В ответ он снял ее и встряхнул головой. Он поставил ее на тумбочку Чейда и сказал:
— Иногда тяжела. Даже эта, а та, которую приходится надевать, когда сижу в суде, еще хуже. Но ее следует носить.
Я знал, что он говорил не весе короны.
— А твоя королева и принцы?
— Они здоровы, — он вздохнул. — Она скучает по дому, и независимость титула нарчески ей ближе, чем королевы Шести княжеств. Она взяла мальчиков, чтобы посетить материнский дом еще раз. Я знаю, это обычай ее народа, что счет идет по материнской линии. Но и моя мать, и Чейд считают, что я поступаю глупо, отпуская обоих сыновей в море так часто, — он печально улыбнулся. — Тем не менее мне по-прежнему трудно отказывать ей в том, чего она хочет. И, как она справедливо отмечает, они не меньше ее сыновья, чем мои. После того как Проспер неудачно упал на охоте прошлой зимой, она сравнила это с опасностями путешествия по морю. И она беспокоится, что до сих пор не родила дочь для материнского дома. В то время как для меня почти облегчение, что у нас только сыновья. Если бы мне никогда не пришлось бы столкнуться с проблемой, где будет расти моя дочь, я счел бы это благословением. Но она беспокоится, что уже четыре года не может забеременеть. Вот так.
Он вздохнул.
— Она еще молодая, — смело сказал я. — Сколько тебе, почти тридцать? А она еще моложе. У вас есть время.
— Но было два выкидыша… — его слова прозвучали еле слышно, и он отвернулся, разглядывая тень в углу.
Пес у его ног заскулил и посмотрел на меня с укоризной. Дьютифул наклонился, чтобы погладить его. Мгновение мы молчали. Затем, откровенно меняя тему разговора, он склонил голову в сторону Чейда.
— Он погружается все глубже, Фитц. Что нам теперь делать?
Стук в дверь прервал нас. На этот раз я сам открыл ее. Пришел паж с подносом еды. Три остальных принесли графин с теплой водой, таз и тряпки. Еще один нес бренди и кружки. Последней появилась девочка и, пыхтя от напряжения, занесла небольшой столик. Мы с Дьютифулом молчали, пока они сервировали наш ужин. Пажи выстроились, одновременно поклонились и дождались благодарности Дьютифула перед уходом. Когда дверь закрылась, я указал на стол. Кос уже шумно пил из миски.
— Поедим. Выпьем. И попробуем еще раз, — сказал я ему.
Так мы и сделали.
Глубокой ночью, при свечах, я увлажнял ткань и смачивал губы Чейда. Было ощущение, что я сижу у смертного одра. Я давно отказался от конкретных слов и просто начал долгий разговор о том, что мы с ним делали во время моего ученичества. Я вернулся к временам, когда он учил меня смешивать яды в нашей дикой поездке к Кузнице. Я прочитал ряд ознакомительных стишков о целебных свойствах трав. Я вспомнил наши ссоры, а также те моменты, когда мы были очень близки, в надежде, что случайное слово может оказаться ключом. Ничего не получалось. Дьютифул нес вахту со мной. Остальные приходили и уходили течение ночи, входили и выходили как тени, движущиеся вслед за солнцем. Какое-то время с нами сидел Олух, услужливо предлагая слова, которые мы уже пробовали. Неттл зашла в старый кабинет Чейда и порылась в свитках и других предметах, оставленных на столе. Она принесла их к нам, чтобы проверить. Ни один из них не дал нам ключ к разгадке. Надежда покидала нас, словно кровь сквозь промокшую повязку, закрывающую гнойную рану. Мой слабый оптимизм превратился в желание, чтобы все поскорее кончилось.
— Разве мы перебираем названия трав?
— Да. Помнишь?
— Нет, — признался Дьютифул. — Я слишком устал. Я уже не помню, что мы пробовали, а что нет.
