Андрей Завадский - Выбор
- Что же, Ярис сам себе будет череп сносить? - осклабился Эйтор, удивленно качая головой: - Ну и бардак у вас тут творится!
Люди короля выжидающе глядели друг на друга, гадая, кто же будет выбран палачом. Отрубить голову с одного удара - дело далеко не простое. Тут нужно особое оружие, недюжинная сила и немалая сноровка, которой не было у обычных воинов, для которых важнее красоты единственного удара возможность увидеть рассвет следующего дня.
Эйтор обвел взглядом своих воинов, остановившись на мгновение на Бранке Дер Винклене. Могучий рыцарь, пожалуй, был способен снести голову одним взмахом. Но дьорвикский воин чуть заметно помотал головой, так, что никто не заметил этого. Никто, кроме короля. Эйтор нахмурился, понимая, что, приказывая Дер Винклену, наткнется лишь на его упрямство и поставит себя в неловкое положение перед всеми, солдатами, рыцарями, простыми ополченцами. Но в тот же миг проблема решилась сама собой.
- Государь, позволь мне стать твоим карающим мечом, - вдруг выступил вперед Рамтус. - Я готов быть палачом. Не сомневайся, а прикончу мерзких мятежников с одного удара, господин!
Эйтор смерил добровольного экзекутора изучающим взглядом, словно оценивая кондиции воина, будто видел его сейчас впервые. И Рамтус, поняв это, приосанился, расправив широкие плечи и выпятив облитую стальной броней грудь.
- Что ж, исполни приговор, если хочешь этого, - пожал плечами король. - Пожалуй, тебе это по силам, мой верный рыцарь. Но помни, казнить преступников короны - это не только честь, но и немалая ответственность.
- Только один удар, государь, - горделиво повторил Рамтус. - Один взмах - одна жизнь! Не сомневайся во мне!
Первым на эшафот поднялся Ярис. Рыцарь шел твердо, но невольно сдерживал шаги, будто пытаясь в оставшиеся мгновения прожитье еще одну жизнь. А там, в конце пути, обреченного ждал, облокотившись на тяжелый топор, Рамтус. В отличие от настоящих палачей, рыцарь не скрывал свое лицо, и все, кто оказался во дворе замка, на который вдруг опустилась полнейшая тишина, мог видеть выражение холодной решимости на лице воина.
- Опусти голову, - приказал Рамтус, и приговоренный покорно прислонился щекой к тяжелой колоде, которую трое крепких слуг с трудом втащили на эшафот.
Все затаили дыхание, наблюдая, как рыцарь, обхватив топорище обеими руками, занес над головой орудие казни. Топор был слишком тяжел, чтобы использовать го в бою, но в самый раз годился для того, что задумал Рамтус. На мгновение воин замер, а затем резко ударил. Сила удара, помноженная на немалый вес оружия, оказалась велика, и рыцарь исполнил свое обещание - хватило одного взмаха. Скошенное лезвие с мерзким чавканьем врезалось в кость, все, как один, невольно вздрогнули, а еще секунду спустя отсеченная голова Яриса покатилась по каменным плитам, остановившись как раз у ног самого Эйтора.
- Великолепно, - усмехнулся король, не обращая внимания на прикатившийся под ноги страшный "подарок". - Превосходный удар, Рамтус!
- Благодарю, мой господин! - рыцарь, опираясь на топор, церемонно поклонился.
- Но, право же, надо продолжать, - напомнил Эйтор. - Его светлость Кайлус, кажется, заждался своего череда. Не будем же испытывать терпение благородного лорда!
Два воина, ухватив второго пленника под локти, буквально втащили его на эшафот - ноги вдруг отказались подчиняться лорду. Солдаты бросили его на колоду, прижав головы к отполированному до блеска срезу дерева.
- Что ж ты, Кайлус, - расхохотался король. - Неужто боишься? Ведь ты говорил, что готов к смерти. Что же случилось?
- Довольно глумиться надо мною, - взглянув на Эйтора, презрительно бросил лорд. - Ты в праве наказать меня за мои поступки, но не смей потешаться. Не забывай, государь, что род мой двое древнее твоего!
- К демонам, - раздраженно бросил король. - Рамтус, заканчивай с ним!
Рыцарь вновь занес топор высоко над головой, собираясь с силами. И в тот же миг Эйтор громко крикнул:
- Руби!
Сверкнуло лезвие топора, раздался чавкающий звук удара, и голова Кайлуса, подлетев на несколько футов вверх, шлепнулась о камень. Остекленевшие глаза мертвеца уставились на правителя Альфиона, и тот, не в силах выдержать двух неживых взглядов, отступил, будто желая укрыться за спинами людей из своей свиты.
- Все, хватит, - через плечо бросил король. - Похороните их, как положено. И будьте готовы отправляться в путь - Надолго мы в этой дыре не задержимся! - тихо промолвив затем: - У меня и так накопилось много дел.
А Рупрехт, следуя за королем, направившимся в замок, вновь лишившийся своего хозяина, покосился на Дер Винклена, и, невесело усмехаясь, произнес так, чтобы слышали только они двое:
- Боюсь, что после этих дел у нашего доблестного Рамтуса все руки будут в мозолях от топорища.
Король оказался хозяином своему слову - замок покинули не следующий же день, взяв всех коней, какие годились под седло, и еще несколько подвод для припасов и раненых бойцов. Отряд двинулся по тракту на юг, в сторону далекой еще столицы. Но путь не был прямым - маленькое войско сворачивало с дороги всякий раз, стоило только на горизонте появиться очередному рыцарскому замку. И всякий раз повторялось одно и то же - под звуки труб перед государем распахивались ворота, и навстречу Эйтору выходила целая процессия, на разные голоса прославляя милость законного владыки Альфиона. А затем был пир, заканчивавшийся хорошо, если под утро, а скорее - лишь тогда, когда ни у гостей, ни у хозяев уже не было сил чтобы оторвать от стола очередной кубок, до краев наполненный сладким вином.
- Ублюдки, - презрительно бросал король, с натянутой улыбкой выслушивая славословия из уст очередного полунищего рыцаря. - Вероломные твари! Они будут лизать ноги тому, в ком ощутят силу, хоть на мгновение. Готовы, как бездомные псы, хватать кости из рук всякого, кто приласкает их, и отгрызть те же руки, стоит лишь на мгновение зазеваться. Думали отсидеться в стороне, пока мы с Эрвином делили корону Альфиона, а теперь спешат исправить свою ошибку. Мерзкий скот! Трусливые шавки!
В прочем, во время торжественных пиров, или просто принимая ключи от очередного замка, король милостиво выслушивал всю ту ложь, которой потчевали его перепугавшиеся, растерявшиеся не на шутку при вести о внезапной кончине Эрвина дворяне. Это была часть игры, правила которой изменить было не по силам даже владыке целой державы.
По пути к Фальхейну отряд Эйтора несколько увеличился в числе, превысив вскоре полторы сотни. Частью маленькую армию пополнили воины тех самых рыцарей, что старались всеми правдами и неправдами заверить государя в своей верности, но к отряду примкнуло также и некоторое количество бойцов, чудом уцелевший на равнине Локайн. Им Эйтор был рад, а те радовались, вновь увидев короля, не только целого и невредимого, но еще и ухитрившегося одолеть своих врагов. Силы Эйтора росли, а столица с каждым днем, проведенным в пути, становилась все ближе.
