Даниэль Зеа Рэй - Айрин (СИ)
Дверь в кабинет отворилась, и в нее вошел отец. Айрин знала, что это он, пусть даже ей не пришлось оборачиваться, чтобы убедиться в этом.
— Ты уже здесь…
— Ты пришел раньше, чем обещал.
Отец подошел к Айрин и, мимолетно прикоснувшись к ее голове, присел в кресло напротив. Вот теперь все было очень похоже на те времена, когда Айрин приходила к нему за очередным поручением или советом. Только седины в волосах отца стало больше, а морщины испещрили уголки его светло-карих глаз.
— Ты всегда выбирала это кресло, когда приходила ко мне, — заметил отец, глядя на Айрин.
— Только потому, что ты любил сидеть там, где сидишь сейчас.
— Правда? — улыбнулся отец. — Не замечал.
— Ты многого не замечал, папа.
Отец нахмурился, но ничего не ответил.
— Всегда хотела тебя спросить: почему после смерти матери ты так и не женился снова?
По неизвестной причине отец улыбнулся Айрин:
— Учитывая обстоятельства, мне кажется странным, что тебя интересует именно это.
— Ты знал, что у матери была опухоль мозга?
Отец отвернулся и прочистил гордо перед тем, как ответить:
— Да. Но я узнал об этом только после ее смерти, когда врачи огласили мне результаты вскрытия ее тела.
— Не хочешь спросить, откуда я знаю про ее болезнь?
— Хочу.
— Квартли Соу была знакома с мамой. От нее я и узнала.
— Что еще тебе рассказала Квартли Соу?
— Ты назвал Данфейт в честь матери? — проигнорировав вопрос, спросила Айрин. — Как в той легенде, где провидица знала, что погибнет, но не стала противиться своей судьбе?
Отец сделал вид, что не заметил маневра Айрин:
— Я и твоя мама ждали мальчика. Когда Дани родилась, твоя мать взяла ее на руки и назвала ее своей «предрешенной судьбой». Это были ее последние слова.
— И ты назвал Дани «Данфейт».
— Да.
Айрин видела, что отцу тяжело отвечать на ее вопросы. Раньше, в прошлом, она не посмела бы задать ему их. Но сейчас многое изменилось. Точнее, изменилось все.
— Папа, ты знал, что мама обладала даром предвидения и была одной из зрячих?
— Допустим, — еле слышно ответил отец.
— Знал или нет?
— Я не понимаю, к чему ты ведешь, Айрин?
— Пытаюсь понять, почему когда-то тебе вообще в голову пришла мысль отдать своих дочерей на обучение к зрячим.
— Ты осуждаешь меня за то, что вам с сестрой я дал в жизни шанс примкнуть к тем, кто управлял всей системой Амира?
— Ты отдал нас на растерзание, папа. Неужели все еще не понял?
— В чем ты обвиняешь меня, Айрин? — уставшим голосом спросил отец и подпер голову рукой, глядя Айрин в глаза. — Я желал, чтобы Вы постигли таинства, о которых такие, как я, даже не слыхали. Откуда мне было знать, чем все это обернется для вас?
Айрин долго смотрела на отца, перед тем, как отвернуться. У нее возникло ощущение, что она разговаривает сама с собой, в то время, как отец наблюдает за ней откуда-то со стороны. Возможно, отец все понимает, возможно, он даже знает, куда на самом деле отправил своих дочерей. Но нет в нем ни чувства вины, ни раскаяния за то, что в прошлом он допустил роковую ошибку, нанесшую непоправимый вред судьбам своих детей. Все эти книги о мире зрячих в его библиотеке: где он достал эту литературу? Он прочел все это? Выучил наизусть, как это сделала она? Он поверил в то, что читал, или он знал наперед, что мир, из которого бежала его жена, был на самом деле ужасен?
Айрин повернулась и еще раз взглянула на своего отца: кто он, этот человек? Жертва чужих игр или игрок, участвующий в розыгрыше вместе со всеми остальными? Айрин почувствовала себя предателем. Отец вырастил ее. Отец дал ей все. Почему же сейчас она ищет более сложное объяснение всем его поступкам? Почему пытается взглянуть на свое прошлое с другой, неизвестной до селе стороны?
— Это страшно, папа, — произнесла Айрин и, не скрывая собственной горечи, два заметно улыбнулась.
— Ты говоришь о войне или о том, что с тобой на самом деле произошло?
— Ты доверяешь Ри, папа? — вновь ушла от ответа Айрин. — Веришь ему?
— Конечно, я доверяю Ри, — пожал плечами отец. — А ты?
— Вас познакомила мать. Ты знал о том, что у него были проблемы с Советом и что его изгнали. Тем не менее, все эти годы ты помогал ему. Более того, ты доверял этому зрячему настолько, что отправил к нему на обучение Данфейт. Когда ты узнал про технологию трансплантации? Когда понял, на что именно тратил твои деньги Ри? Когда ты узнал, что у меня и Данфейт есть копии? Почему ты молчал о том, что знаешь, когда любой другой на твоем месте давно бы стал задавать вопросы?
— На мои вопросы ни ты, ни Данфейт не ответили бы.
— Но ты ведь так и не задал их, — справедливо заметила Айрин. — Что это, папа? Нежелание смотреть правде в глаза или осторожность человека, которому есть, что скрывать?
— Желаешь поговорить о секретах, Айрин? Что ж, давай поговорим. Например, расскажи мне, как сейчас поживает Пенеола Кайдис?
Айрин передернуло при упоминании этого имени.
— Пенеола Кайдис мертва, папа.
— Хорошо, — кивнул отец. — Я сделаю вид, что поверил тебе, хотя мы оба знаем, что это не так.
— Что ты имеешь в виду? — Айрин попыталась изобразить удивление.
— Когда в первый раз я взял тебя с собой на охоту, какого зверя ты пристрелила?
— Что?!
— Отвечай на вопрос, Айрин! Кого ты пристрелила в двенадцать лет, когда я впервые взял тебя с собой на охоту?
— Собаку… — прошептала Айрин. — Я выстрелила и убила одну из наших собак.
— За что я единственный раз ударил тебя по лицу?
— Юга…
— За что, Айрин, я единственный раз ударил тебя по лицу?
— За портреты Данфейт, — коротко ответил Айрин.
— Как звали твою любимую игрушку?
— «Дудди», папа. Плюшевый кролик «Дудди», которого ты отобрал у меня в тринадцать лет, сказав, что взрослой девице негоже спать в обнимку с игрушкой.
— Что я сделал с ним?
— Сжег в камине, — ответила Айрин и отвернулась от отца.
— Значит, ты моя дочь.
Айрин не сдержалась и хмыкнула:
— Сомневался, значит.
— Я знаю, Айрин, что Пенеола Кайдис — это ты.
— Уму не постижимо! — воскликнула Айрин и рассмеялась. — Пенеола Кайдис мертва!
— Скажи это Паоле Найти — сестре своего адмирала Осбри.
Айрин перестала смеяться. В эту самую минуту она поняла, что над ее шеей зависло лезвие меча, способного снести ей голову с плеч одним ударом.
— «Моего» адмирала? — переспросила Айрин.
