Хаген Альварсон - Девятый Замок
— Неверно! — маска отлетела прочь, и Дейрах, товарищ по учёбе у Брендаха, улыбнулся, как отсвет пожара на разбитом витраже храма. — Раз в двенадцать лет — очень долго ждать! Раз в год! Бойцы как раз успевают подготовиться! Вот так! — выпад пронзил плечо, Корд поморщился, толпа завыла, заулюлюкала, а Дейрах продолжал насмешливо, — хранить мир? Да плюнуть и растереть, гори он белым пламенем! — клинок прорезал бок друида, Корд стал на колено. Добрые люди кричали, они требовали, чтобы Дейрах отрубал ему по конечности, долго и с наслаждением. Среди доброжелателей он заметил немало знакомых: учителя, отца и мать, Аллиэ, Дэора, Асклинга, Снорри, других спутников. Они все смотрели на него, как на ту рыжую девчонку, но теперь не было заклинания, чтобы смыть грязь насмешек, чтобы обрушить на них громы и молнии, да и не посмел бы Корд'аэн О'Флиннах этого сделать. Он много задолжал им.
Дейрах взял его за волосы, откинул голову и приставил меч к горлу.
— Смотри им в глаза! Смотри! Вот он, тот мир, который хранит жрец Золотой Ветви! Это наш мир, наши люди, наша торговля. Это выгодное дело, присоединяйся. Не прогадаешь!
Мир вертелся, словно детская карусель. Тошнило. В небе сворачивались сизые тучи.
— Что ты воротишь нос, как от кучи говна? — Дейрах медленно, словно смычком по струнам, водил лезвием по шее, и кровь медленно капала, сводя зрителей с ума. — Может быть, ты не любишь людей? Может, ты чем-то лучше? Э? Битва чародеев — потеха не для богов, но для людей, ибо люди — благороднее, честнее, добрее. Всё для человека! Никто не проводит обрядов, ибо жрецы отныне должны хорошо развлекать зрителей, а не духов и предков. Некогда! Чары ничего не стоят, волшебство ничего не стоит, и ничто ничего не стоит, Лисёнок.
— Да, конечно, — кивнул Корд'аэн и ударил противника мечом в печень. Тот вскрикнул (о, бурные волны прокатились по рядам! В небе уже гремело, сверкали зарницы, и над деньгами вставало чёрное пламя), лезвие прошлось по горлу друида. Корд извернулся, вскочил, отбежал…
Оглядел толпу. Ни одного знакомого лица. Ни одного.
Хорошо.
— Я гляжу, омела пьёт вашу кровь?! — закричал Лис, Медный Судья. — Есть решение! Огонь! Огонь и молния! Ветер! Буря! Волны, о, прекрасные бурные волны! Сегодня на море бушует шторм, сегодня я с радостью любуюсь простором китов! Высокие волны встают до неба, ярится котёл ураганов! Радуется моё сердце, ибо мне ведомо: сегодня локланн сидит дома, сегодня не придёт сюда человек Севера… И правильно, потому что дракон вырвался из подземелья! Одна его голова из меди, вторая из серебра, третья золотая. И вот он разинул пасти от глубин до вершин, и клокочет жидкая грязь, смывая всё в пропасть. И кошмарные сновидения следуют за ним на полночных кобылах, и…
Он не успел закончить. Дейрах ударил его в сердце. Но толпа не издала ни звука.
…Тар Бранна, Башня Ворона. Не её он хотел увидеть, когда открыл глаза. Но что поделать, видимо, снова придется штурмовать столицу Братства Золотой Ветви…
Древний лес раскинулся вокруг, и каждое дерево было источником опасности. Ветер шевелил шары омелы, сплетения ветвей угрожающе шелестели. Все подступы к цитадели были перекрыты. Ни один отряд лазутчиков не вернулся.
— Сам лес хранит их, господин, — безнадёжно развел руками кто-то из подручных.
— Значит, тем хуже для леса, — прошептал Корд'аэн.
— Ну-ну, — заметили ему на это. — Эти вязы росли здесь задолго до того, как Народ Холмов пришёл на эти земли. Деревья помнят тысячи лет, и они ещё живы.
— Они выжили из ума, эти деревья, если допускают, чтобы их так объедала омела, — Корд'аэн кивнул посыльному. — Передайте Лесному Народу, чтобы ушли оттуда через три дня, и унесли семена и саженцы. Всё равно куда. Иначе пусть потом не обижаются.
И добавил, глядя в глаза старшим:
— Мне поручили это дело. Оно пахнет плохо, но… Я отвечу за всё.
…Лес горел девять дней и ночей. Дым и пепел, страшный жар, и крики зверей и птиц. Обожжённых зверушек пытались спасать, выхаживали, лечили. Корд'аэн равнодушно смотрел на торжество пламени, как и на жертвы. Он не плакал и не считал голов. Он ждал, пока осядет зола, чтобы освободилось пространство перед замком.
…На штурм полезли коротышки-дверги. Им за это платили, и немало. Жизнь детей Народа Холмов была слишком дорога, а каменных карликов много в недрах Белогорья. Они напали в лоб, с севера, на главные ворота. На огонь Братство ответило огнём: золотистые шары разрывались в плотном строю двергов, разнося в клочья построение. Но наёмники держались. К ним было приковано внимание защитников цитадели. Они стояли под стенами, в зареве огней, весь день и всю ночь, до самого утра. А ночное нападение на южные ворота стражи прозевали.
Корд'аэн шёл тогда во главе небольшого отряда. Семеро лучников, мастер клинка, замочник, лекарь, четверо друидов из Клана Вихря, мерцающий полупрозрачный дух-хранитель. Охрану снимали быстро, заминка вышла с отрядом одержимых, но бесстрашные воины в масках сгинули зря, ибо Лис провёл своих уже далеко вглубь цитадели. Замочник открыл потайную дверь в главный зал, и засвистели стрелы, и мятежное Братство уменьшилось вдвое.
Кто-то, в том числе и отец-основатель, сбежали. Кто-то пытался защищаться, но напрасно: мастер клинка был проворен, да и сам Корд'аэн не считал ворон: он ловил их на лету. Кто-то сдался в плен. Сам. Таких набралось семеро. По одному на каждый день недели.
…Судилище устроили тут же, на руинах Тар Бранна. Узников держали в подвале, закованных в зачарованные кандалы, с кожаными масками на молодых лицах, без прорезей для рта и глаз. Их выводили по одному каждый день. На судебных заседаниях было много народу. Одним из судей был назначен сам Корд'аэн. Он придумал ставить осуждённым клейма расплавленной медью, за что и получил прозвище Медного Судьи. Обвинения зачитывались долго, приговоры исполнялись ещё дольше. Это было прекрасное, восхитительное зрелище, истинный народный праздник.
Подсудимых обвиняли в мятеже против королей Народа Холмов и Эйридхе. В пособничестве разбойникам. В осквернении святилища Золотой Ветви (его пришлось снести, хотя добрые люди, которые приходили туда поглазеть на бои жрецов, были недовольны). В надругательстве над Церковью веры Креста. В угоне скота и людей. В грабежах и убийствах. В уклонении от уплаты податей на торговлю, в том числе оружием и рабами. В ереси и злом колдовстве. В невыполнении вассальных обязательств. Много в чём.
Филиды сжигали по одному человеку каждый день. Мелких подручных либо перекупили, либо поубивали, либо не догнали, либо продали в рабство. Главарей сжигали живьём очень долго. Лекарь следил, чтобы подсудимый не терял сознания от дыма или боли, не умер слишком рано.
