Майя Малиновская - Прыжок барса
- Ты помнишь меня? - с надеждой спросил он.
- Я тебя помню. Что заставило тебя так рисковать? Заходить в этот дом опасно.
- Я... Меня как-то легко сюда пустили... Я был уже в доме, когда все это началось... Я пришел тебе сказать волю моего невидимого господина. Я слагал гимн, когда услышал его голос сегодня к вечеру. Я никогда не слышал его прежде, но я его знаю. Я полагал, что большинство оракулов притворяются и под действием зелья говорят вздор. Не сочти меня за безумца, прекрасное явление Афины. Богиня спасла мою жизнь, и у меня появилась возможность отдать этот долг, ты была мне знаком. Со мной подобное происходит в первый раз. Я только инструмент судьбы, как полагается быть человеку моего занятия.
- Ты знаешь голос, который никогда не слышал?
- Я знал живого обладателя этого голоса. Когда он был еще жив. Сегодня со мной беседовал сам Мельзис.
Эл встала, подошла к нему, он снова что-то хотел сказать, но она схватила его за руку.
- Не похоже, чтобы тобой кто-то управлял.
- Нет. Мною никто не управлял, я слышал его голос.
- Как выглядит Мельзис?
- Я помню его не старым. Волосы густые и борода его была длинной и серебристыми лентами седины. Он не высокий, - Артесий показал рост жестом. - И одно плечо у него ниже другого, он говорил, что участвовал в сражении и был ранен. Он всегда носил тунику длиной до щиколоток, чтобы не пачкать края и не украшал ее ничем. У него глаза серые и чистые. Лоб...
- Достаточно.
- Я могу очень точно его описать.
- Артесий, Мельзис жив?
- Нет. Он умер, я сам был у катакомб, когда опускали тело.
- Он умер в Александрии?
- Да.
- Это катакомбы, которые разбиты с юга?
- Он велел мне показать тебе место. Я растерялся, когда понял, что ты арестована. Я пришел поздно?
Он опять оглянулся на дверь.
- Ты пришел вовремя. Ты покажешь место?
Эл подошла и стала совать топливо и все что могло гореть в чаши светильников, чтобы было больше света.
- Но в городе беспорядки, ночь. И как тебе сбежать? - Он стал шептать тихо. - Я могу попробовать сделать что-то с этой дверью во двор. Я могу проникнуть в тот сад через стену и поджечь дверь.
- Не боишься остаться здесь?
- Я сам сидел в тюрьме. Это унизительно. Даже в такой. Хозяин этого дома жестокий человек. Я останусь и буду тебя защищать. Мне самому через месяц грозит стать рабом, я не хочу такой жизни.
- Тогда помоги мне. А о Мельзисе мы еще поговорим, когда сбежим отсюда.
- Сбежим?
- Да.
Несколько мгновений спустя в комнату заглянула женщина из охраны.
- Они идут.
- Зови всех внутрь. Артесий, за мной.
Они подтащили перекладину для запирания двери в тот момент, когда охрана вбежала в комнату и закрыли дверь без усилий. За дверью послышался шум, толчки, а следом первый взрыв. Хлопок был громким, так что все присели, а Эл ринулась к дверям в сад.
- Ударяем в те двери. Все. Сразу.
Артесий замешкался, Эл рванула его за одежду и оценила местное воспитание воинов высоко, они не задавали никаких вопросов. Двери рухнули с невероятным грохотом, который перемешался с шумом взламываемой двери и еще одним хлопком со стороны тюрьмы.
- В тот угол! - скомандовала Эл и указала направление.
Она и одна из женщин первыми влезли по веревке на стену, потом втащили Артесия и остальных. Они перебрались через стену достаточно быстро.
- Теперь разделимся. Вы возвращайтесь к своей хозяйке, а мы уйдем в город, - сказала Эл своей охране.
Приученные слушаться женщины по команде старшей отправились вглубь царских садов, а Эл и актер побежали в сторону театра. Артесий был легконогим, хорошо бегал и не отставал от нее. На спуске к театру они смешались с толпой.
В темноте одной из аллей они выбрали место и сели отдышаться. Артесий тяжело дышал, время от времени дыхание его перехватывало от воспоминаний.
Глава 4
Они шли минуя улицы с большим скоплением людей, обходя стороной площади. Удобные для общения места были наводнены людьми. Наконец, на темных улочках южной части Александрии стало спокойнее.
- Не представляла, что в этом городе столько людей, - призналась Эл, прислоняясь к стене.
Она замотала головой. Артесий отозвался из сумерек. Откда-то тянуло дымом. Город боялся пожаров, актер с тревогой нюхал воздух.
- Праздники. Теперь еще смута. Ты наверняка не успела побывать в театре. Вот где виден истинный масштаб этого города, - заметил Артесий.
- Да. Не видела ни одного представления. О чем, нужно сказать, жалею.
- Зато, я сегодня увидел невозможное. Что случилось с дверью?
- Она была подпилена.
- У тебя нашелся союзник в доме диойкета?
- Вообще-то, это дом Пелия.
- Верно. Этот знатный юноша не был там хозяином, но у него были доверенные люди. Дом нравился жене диойкета, она притворялась, что Пелий ей, как сын. Говорят, что ты спасла Пелия?
- Наверное. Я повиновалась той же силе, которая привела тебя ко мне. Я увезла его из города, что уберечь от обвинений. Или по крайней мере от ареста. Я думаю, если он угоден богам, они его уберегут.
- Я тоже верю в невидимые силы. Богам угодно, чтобы люди вершили их волю всеми возможными способами. Сегодня я в этом убедился, - восторженно сказал Артесий.
Они оказались на другом конце города. Вытянутая вдоль побережья Александрия поперек была пройдена ими быстро. Благодаря регулярной планировке, в городе легко было ориентироваться. Они должны были оказаться как раз над подземными сооружениями, на которые указывал Нкрума. Артесий вел ее, Эл сверяла дорогу и начинала соглашаться, писец был прав.
- Ты говорил, что опоздал ко мне. Что ты хотел сказать этим? - решила Эл лучше узнать обстоятельства их встречи.
- Я пришел в твой дом. Но тебя уже забрали, там был растерянный хозяин.
- А как ты нашел мой дом?
- Пталимарх его нашел. Я был свидетелем того, как он рассказывал обстоятельства поисков Юстиниану. После случая у храма, когда твой брат был груб с нами, Юстиниан заметил, что ты таинственная женщина, тебя сложно разыскать. Тогда Пталимарх пообещал, что найдет, где ты живешь. Уже через два дня на ужине у Юстиниана он сообщил, что узнал, где ты поселилась. Я запомнил разговор.
- Как вышло, что ты узнал Мельзиса?
- В те годы многие его знали. Это было еще в первый мой приезд в Александрию. Я был растерян, один. Однажды, я пошел в храм и стал молить Аполлона помочь мне. Я делал это слагая стихи. Тогда ко мне подошел человек и спросил, почему я молюсь таким необычным способом и ничего не прошу? Это и был Мельзис. Ему понравился мой хвалебный гимн Аполлону, и он попросил меня его записать. Через несколько дней меня позвали на собрание философов. Я был так смущен и растерян, что плохо помню тот вечер. Я был убежден, что я, низкорожденый, и недостоин этого ученого общества. Мельзис способствовал тому, чтобы мой талант развивался и давал мне трактаты по стихосложению. Я читал вслух на публике, оказалось, что мое чтение выразительно и нравится людям. Моя юность прошла в окружении людей очень образованных, что развило мое видение мира и очень обогатило меня. Мельзис вел беседы со мной, и я посещал некоторые занятия, которые он проводил с учениками. Перед самой эпидемией, Мельзис отправил меня из города. Я уехал и учился у одного старого актера в Сиракузах. Я возвратился в Александрию за несколько дней до его похорон. И только благодаря старым связям попал на очень скромную церемонию.
