Абрахам Меррит - Лик в бездне
Я спокойно сказал сиделке:
— Когда доктор Брейл стоял у моей кровати, упал канделябр и убил его. Работникам госпиталя скажите, что Брейл тяжело ранен и будет отправлен в большой госпиталь. Затем вернитесь с санитаром и вытрите кровь. Канделябр не трогайте.
— Что вы видели, когда стреляли? — обратился я к людям, когда все ушли.
Один сказал:
— Мне показалось, какие-то обезьяны.
— Или карлики, — добавил второй. По лицу Рикори я понял, что он видел.
По моей просьбе люди Рикори отнесли Брейла в соседнюю комнату и положили на койку. Его лицо и руки были порезаны стеклами и случайно одна такая рана замаскировала то место, в которое была воткнута игла куклы. Рана была глубока и, возможно, вызвала вторичный разрыв артерии.
Я последовал за Рикори в маленькую комнату. Люди положили тело на койку и вернулись в спальню.
— Что вы намерены делать, доктор? — обратился ко мне Рикори.
Мне хотелось просто заплакать, но я ответил:
— Это случай для следователей. Я должен тотчас же заявить в полицию.
— Что же вы скажете?
— Вы видели кукол?
— Да.
— И я. Но куклам не поверят. Я скажу, что упал канделябр и стекло проткнуло ему горло. И этому охотно поверят…
И тут самообладание покинуло меня, и впервые за много лет я заплакал.
— Рикори, вы были правы, не Мак-Кенн виноват в этом, а я — старческое тщеславие… если бы я рассказал вам все полностью, Брейл был бы жив. Но я этого не сделал… Я убил его.
Рикори утешал меня, спокойно, как женщина.
— Это не ваша вина. Вы и не могли поступить иначе, будучи самим собой, имея взгляды, которых вы придерживались всю жизнь. Вашим вполне естественным неверием она и воспользовалась… Но теперь она ничем не воспользуется. Чаша переполнилась.
Он положил руку мне на плечо.
— Не говорите ничего полиции, пока мы не получим вестей от Мак-Кенна. Сейчас около четырех. Он должен позвонить.
— Что вы хотите делать, Рикори?
— Я убью ведьму, — спокойно сказал он. — Убью ее и девушку. До утра. Я слишком долго ждал. Она больше не будет убивать.
Я почувствовал слабость и опустился на стул. Рикори дал мне стакан с водой, и я жадно выпил.
Сквозь шум в ушах я услышал стук в дверь и голос одного из ребят Рикори.
— Мак-Кенн здесь, босс.
— Пусть войдет.
Дверь отворилась, на пороге стоял Мак-Кенн.
— Я захватил ее.
Он замолчал, глядя на нас. Глаза его остановились на покрытом простыней теле. Лицо его помрачнело.
— Что случилось?
— Куклы убили Брейла, — глухо ответил Рикори. — Ты слишком поздно захватил ее. Почему?
— Убили Брейла! Боже мой!
Голос его звучал так, как будто ему сжали горло.
— Где девушка?
— Внизу в машине, с кляпом во рту.
— Сядь, Мак-Кенн, в случившемся виноват больше я, чем ты, — сказал я.
— Разрешите мне судить об этом, — ответил Рикори сдержанно. — Мак-Кенн, ты блокировал улицу, как велел доктор?
— Да, босс.
— Тогда начни свой рассказ с этого момента. Мак-Кенн начал:
— Она вышла на улицу около 11. Я стоял на восточном конце. Поль — на западном. Я сказал Тони: “Ну, девочка попала в мешок”. Она несла два чемодана. Осмотрелась и пошла к тому месту, где стояла ее машина. Она выехала и направилась в сторону Поля. Я предупредил Поля, чтобы он не хватал ее близко от лавки.
Поль последовал за ней. Я бросился за ним. Она повернула на Бродвей. Там была пробка, и Поль столкнулся с неудачно подвернувшимся “фордом”. Когда мы выбрались из каши, девка исчезла. Я позвонил Рэду и сказал, чтобы он хватал девку, как только она появится, даже если ее придется схватить на пороге кукольной лавки.
Нам повезло. Она не сопротивлялась, но мы все-таки связали ее и сунули в рот кляп. В машине было два пустых чемодана. Девка здесь.
— Давно это было? — спросил я.
— 10–15 минут назад.
Я посмотрел на Рикори.
— Мак-Кенн наткнулся на девку как раз тогда, когда умер Брейл.
Рикори кивнул.
— Что с ней делать? — спросил Мак-Кенн.
Он смотрел на Рикори, не на меня.
Рикори молча сжал левую руку, резко раскрыл ее, расставив пальцы.
— Ладно, босс, — сказал Мак-Кенн и пошел к выходу.
— Подождите, — сказал я и стал спиной к двери. — Слушайте, Рикори, Брейл был так же дорог мне, как вам Питерс. Но какова бы ни была вина мадам Менделип, эта девушка лишь слепое орудие. Ее воля абсолютно подчинена мастерице кукол. Я подозреваю, что большую часть времени она находится под гипнозом. Не могу забыть, что она пыталась спасти Уолтерс. Не хочу, чтобы ее убили.
— Если вы правы, ее тем более надо как можно скорее уничтожить, — сказал Рикори, — тогда ведьма не сможет ее использовать.
— Я не позволю этого, Рикори. И есть на это причина. Я должен задать ей ряд вопросов. Это позволит мне узнать, как мадам Менделип делает эти вещи… тайну кукол, мази… есть ли еще люди, обладающие ее знаниями. Если девушка знает это, я могу заставить ее рассказать.
— Как? — недоверчиво спросил Мак-Кенн.
Я ответил угрюмо: “Применяя ту же ловушку, в которую старуха поймала меня”.
Минуту Рикори серьезно думал.
— Доктор Лоуэл, — сказал он, — последний раз я уступаю вам в этом деле. Я считаю, что вы неправы и что каждая минута жизни этой девушки — угроза для нас всех. Тем не менее я вам уступаю… в последний раз.
— Мак-Кенн, — сказал я, — приведи девушку в мой кабинет.
Я пошел вниз. Мак-Кенн и Рикори шли следом за мной. Там никого не было.
Я поставил на стол зеркало Льюиса, употребляемое для гипноза в госпитале. Оно состояло из двух параллельных рядов маленьких рефлекторов, вращающихся в разных направлениях. Луч света освещает их таким образом, что их поверхности то вспыхивают, то темнеют. Этот аппарат должен был подействовать на девушку, чувствительную к гипнозу. Я поставил удобный стул под нужным углом и притушил свет так, чтобы он не мешал.
Едва я кончил приготовления, как привели девушку. Ее посадили на стул и вынули кляп.
Рикори сказал:
— Тони, пойди к машине. Мак-Кенн, останься здесь.
Глава 16
Конец колдуньиной девушки
Девушка уже не сопротивлялась. Она, казалось, ушла в себя и глядела на меня своим обычным туманным взглядом.
Я взял ее за руки. Они были безжизненны, холодны. Я сказал ей ласково.
— Дитя мое, никто здесь не причинит тебе вреда. Отдохни и успокойся. Засни, если хочешь, засни.
Она продолжала бессмысленно смотреть на меня. Я отпустил ее руки, сел напротив нее и включил аппарат. Она взглянула на зеркала и больше не отрывалась от них, как завороженная. Напряжение ее тела ослабло, она облокотилась на спинку стула. Ресницы ее начали опускаться.
