Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды
Пропал, как в воду канул, Амандил. Так и не свиделись со всей этой суетой. Жаль.
По поводу его исчезновения мнения разделились — одни, их большинство, считают, что он уплыл на материк, есть даже некоторые, утверждающие, что видели, как он на небольшом паруснике отплыл на восток; другие полагают, что его просто убрали представители тайной службы, — он с некоторых пор у дядюшки в немилости пребывал. Уже одно то, что Амандил давно является главным авторитетом у Верных…
Впрочем, среди Верных прошел слух, что он, лишь для виду проплыв с десяток фарлонгов на восток, втайне повернул на запад, мечтая, как некогда Эарендил, доплыть до Амана, дабы просить Могущества Арды навести порядок на нашем развеселом острове. Ну да, кому еще с расшалившимся майа управиться…
Занятная версия… Вера его, если так, достойна по крайней мере сочувствия, а вот возможность исполнения подобной миссии… Чудес дважды не бывает. Если в легенде об Эарендиле и есть доля правды, то когда это было… Похоже, Валар, если они еще где-то на Арде, давно уже на Эндорэ плюнули. А уж на Нуменорэ — точно. Да кто угодно плюнул бы,.если бы его так ругали и так посланникам хамили.
* * *
В голове — пустота, гулкая и глухая. Перевод застрял.
Очередное зелье помогло ненадолго. Два дня бурной деятельности — и обвал.
* * *
Бросаюсь то туда, то сюда. Все, что ни приму, взбадривает ненадолго — глотки жизни. От вспышки до вспышки, между ними — вязкий туман и серая тишина.
Горелые хлопья медленно осыпаются перед глазами, сколотыми булавками…
* * *
Все время знобит, хотя камин постоянно топят. В крови плавают острые ржавые льдинки.
Зашел Гортхауэр. Посочувствовал, пожурил, рассказал новости. Все идет своим чередом. Жизнь обтекает меня, как камень в канаве, пролетает, задевая приторно-пыльными крыльями…
Да, он сидел и смотрел на меня, сочувственно и словно прикидывая, на сколько еще меня хватит.
Ненадолго. Впрочем, какая разница — годом раньше, годом позже — все равно сгорю, уже выгорел, придется подбрасывать дрова, отсыревшие и чадящие.
Что-то в этом роде сказал я ему — смешно еще перед ним притворяться.
С чего он вообще явился?! Мог бы уже позабыть — во дворце прижился, островом крутит как хочет — зачем ему я? Скучно ему, что ли? Так и со мной сейчас не весело…
* * *
— Сила, — пробормотал майа и извлек из кармана перстень. Кажется, это была вороненая сталь. Очень изящный, изысканный и все же лаконичный. И обсидиан, глубокого черного цвета, местами — полупрозрачный, был на месте.
— Хорошая работа, — проговорил я, — вдумчивая вещь.
— Нравится? — улыбнулся Гортхауэр. — Тогда — дарю!
Я поинтересовался, с чего вдруг?
— Думаю, тебе подойдет. Хотя бы по стилю. Впрочем, конечно, это не просто кольцо, ты сам видишь. В нем — сила. Моя сила.
— Тем более такой подарок нуждается в словесном обрамлении, — заявил я. — Как оно действует?
Майа объяснил, что кольцо помогает выявлению и пониманию наиболее доминантной составляющей личности, способствует кристаллизации истинной сути владельца. Учит его изыскивать новые источники силы в себе — и не только.
Казалось бы, то, что мне нужно… Да, у нас были разговоры на этот счет. Но — такой подарок… Почему бы ему быть настолько заинтересованным в раскрытии моей замечательной личности? Зачем я ему? И вообще такие вещи сами по себе требуют платы.
Словно услышав мои размышления, Гортхауэр сказал, что, конечно, кольцо меняет — многое изменится, во мне останется мало человеческого, чувства приглушатся, возможно, усилится ощущение отчужденности. Со многих явлений спадет мягкая, пестрая оболочка, и многое покажется слишком жестким и бесцветным…
— Издержки бытия, — усмехнулся я. — Так оно будет просто развивать и углублять сложившуюся тенденцию. Если оно даст хотя бы внятную иллюзию силы…
Майа протянул мне кольцо, и я положил его на столик у кровати, обещав непременно надеть, когда чуть-чуть отлежусь.
* * *
Я его надел.
Сильная вещь! Словно волна прошла по телу, почти так же, как после приема зелья, но это ощущение было ярче. Сам себе кажешься почти невесомым, как в детстве весной…
Все стало четче, как-то свежей и многозначней. Кажется, что стал втрое больше оттенков различать. Обострился слух — впрочем, оставляя некую избирательность.
Есть, однако, ощущение легкого озноба или, скорее, как бы прохладного облака вокруг. Гортхауэр, кстати, предупреждал, что такое возможно, особенно на первых порах. Ладно, привыкну…
* * *
Умеет майа делать подарки — пусть даже за это придется как-то платить — все просто не может быть так хорошо — пусть. Ты же сам хотел сгореть поярче?
Мир словно стеклянный шар в руках. Полный звука и цвета, состоящий из бессчетных нитей, они лучами тянутся к ладоням. Можно их перебирать, сплетая узоры бытия, можно — дергать, заставляя марионетки плясать в ритме твоих фантазий.
Работаю как бешеный — все в руках горит и переливается, связи, новые слои смыслов — слова и краски, звуки и линии — они свиваются в упругие жгуты, соединяющие разрозненное в целое.
* * *
И развлечения вновь не утомляют — такое вчера устроили. Я казался себе факелом и магнитом…
* * *
С тех пор как я обрел второе дыхание, некоторые на меня странно косятся. А что такого — может, просто отдохнул наконец.
Вчерашний опыт многих напугал. Люди, что с них возьмешь. Крови море видели — и ничего, а от опытов с нею — шарахаются. А ведь интересно вычленить ее силовую составляющую и сопоставить ее активность в зависимости от свежести субстанции и взаимодействующих с ней элементов. Занятная игра…
* * *
Часть публики поглядывает со страхом. Глупцы. Впрочем, с людьми так даже лучше. Ведь они склонны пожирать тех, кого любят. Ну было время, когда меня все или почти все любили, и что проку? Чуть на части не порвали и силу почти всю вытянули. А теперь — продолжают восхищаться, но с оттенком мистического страха. Иные продолжают попытки подражать мне. Забавно это выглядит, порой даже развлекает…
* * *
У иных давняя неприязнь вкупе со страхом в какой-то момент вырывается наружу глупейшим образом. Белзагар обозвал меня на днях «выродком». Я даже не подумал обижаться, скорее позабавился, но он продолжил свои разоблачающие мои извращенность и развращенность речи, в запале крикнул, что выведет меня на чистую воду и возвестит королю про мои «шашни». Какие именно? Заявил, что догадывается, кто помог бежать Исилдуру, какая еще публика у меня околачивается и какие рукописи я ночами перевожу. Не стоило ему в подробности углубляться. Мне это надоело, и я вызвал его на поединок. И — без особых изысков заколол стилетом. Жаль, что кровь бездарно потрачена. Но на стали она очень хороша. Я прямо залюбовался.
