Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
— Тебе ещё повезло, что ты узнал о ней только из газет, — сухо откликнулась Веглао. Где-то в глубине души промелькнуло что-то вроде стыда. Не очень-то вежливо так разговаривать с тем, кто фактически спас её друга, но Веглао раз за разом срывалась. Как он ни старается, ему никогда не стать одним из них. Он человек, а они — оборотни. А человеку положено ненавидеть оборотней. Она слишком многое знала, чтобы верить в то, что ещё существуют исключения из этого правила.
Рэйварго молча положил камушек обратно. По его лицу было видно, что он догадывается о чувствах Веглао к нему, и его это коробит. Он повернулся к ней и, прямо взглянув ей в глаза, спросил:
— Видишь эти шрамы?
Веглао молча кивнула. Красные, мелкие рубцы покрыли редкой корочкой правый висок Рэйварго, кусочек лба и скулы. Сначала она подумала, что это от ожога.
— Два года назад Красная Лихорадка началась в Ретаке, — холодно сказал Рэйварго. — Это была зима. Многие студенты разъехались по домам, хотя было время сессии, и никто не попытался их задержать. Я остался.
— Зачем? — глухо спросила Веглао.
— Я стал волонтёром. Хотел принести пользу обществу. Нас было немного, а работы выше крыши: мы с утра до ночи работали в больницах. Я много раз видел умирающих. Конечно, смерть Щена выглядела ужаснее… но всё равно. Один человек, преподаватель математики в нашем университете — его звали профессор Гланнирвин — тоже работал со мной, хотя он был уже очень пожилым. Однажды он принёс в госпиталь несколько фотографий, сказав, что они из ликантрозория Љ20. В том ликантрозории тоже была эпидемия. Я видел мёртвых оборотней на кроватях, занесённых снегом. Их держали в лазарете, окна которого были выбиты, чтобы больные замёрзли поскорее. Потом профессор Гланнирвин написал статью об этом и опубликовал её в вольном журнале «Белый шиповник». Несколько идиотов потом напали на него. Я и пара других ребят растащили их, но они успели его сильно избить… Он умер спустя месяц.
Рэйварго перевёл дыхание. Веглао слушала, не шевелясь.
— Примерно половина волонтёров тоже заразились лихорадкой, включая меня. Большинство умерли. Я почему-то выжил. Хотя у меня остались шрамы, на лице, на руке и ещё вот здесь, — он расстегнул рубашку до пояса, показав Веглао багровые зажившие язвы над рёбрами. — Так что я немного знаю, что такое Красная Лихорадка.
Он замолчал. Потом Веглао тихо сказала:
— Пока тебя не было, я поставила сети на берегу. Пойдём, проверим их?
— Пойдём, — согласился Рэйварго, поднимаясь на ноги. Он протянул Веглао руку, и не отпускал её, пока они не спустились к подножию холма — в темноте на торчащих камнях было слишком легко оступиться.
6
Утром они задержались здесь ещё ненадолго, как раз для того, чтобы вытащить из золы выпотрошенную рыбу, которую вчера отыскали в сетях, и позавтракать. Рыба пеклась в остывающей золе всю ночь, и была ещё тёплой. Позавтракав, Веглао и Рэйварго закопали кости, забросали землёй кострище и зашагали вниз, к лодке. Кристаллы обсидиана, завязанные в платок, постукивали в кармане Рэйварго на каждом шагу. Слабый ветерок шевелил их волосы и холодил лица.
Уже отталкиваясь от берега веслом, Рэйварго вскинул голову и ещё раз посмотрел на вулкан. Он нависал над озером, огромный и лёгкий, страшный и чарующий. Надо будет вернуться сюда ещё раз. Обязательно надо будет.
Поначалу они двигались молча — течение с каждой минутой всё усиливалось, и Рэйварго старательно грёб к берегу. Потом они снова повторили вчерашний путь с лодкой на голове, и к вечеру, совершенно обессилев, добрались до берега реки за водопадом. Там они расположились на ночлег.
Теперь уже Веглао было стыдно за их вчерашний разговор. Она понимала, что это волчица толкнула её на такие слова — нет, она вовсе не собиралась себя оправдывать, она просто понимала это. Проклятая тварь почуяла опасность и не хотела подыхать.
Ей ужасно хотелось как-то загладить свою вину перед Рэйварго. Отправившись собирать хворост для костра, она наткнулась на черничник и нарвала горсть ягод. Когда она вернулась, Рэйварго сидел на берегу и зашивал прореху на рубашке. За несколько недель жизни в горах его одежда превратилась в решето, но он ни разу не пожаловался. Веглао села рядом с ним и протянула ему ягоды, завёрнутые в листик лопуха.
— Что это? — спросил Рэйварго, откладывая своё шитьё в сторону.
— Подарок за то, что помогал мне нести лодку, — Веглао достала из своей сумки мешочек с сухарями и протянула один Рэйварго.
— Балуешь ты меня без меры, — улыбнулся парень.
Река с обоих берегов густо заросла высокими и старыми деревьями, совсем скрывшими заходящее солнце, хотя его отблески на листьях и воде были видны во всей красе. Мягкое журчание воды, рассеянная красота природы и лёгкий ветерок располагали к спокойной, приятной беседе. Веглао расспрашивала Рэйварго об университете, и он охотно рассказывал ей всякие смешные случаи, происходившие с ним самим или с его знакомыми.
— Ты когда-нибудь был старостой? — спросила Веглао. Рэйварго помотал головой:
— Нет, мне и так хлопот хватало. Каждый раз, когда приходит время сессии, я чувствую себя медведем, на которого идёт охота. Из всех углов выползают люди, которых я едва знаю, и начинают что-то хотеть от меня. Знаешь, пока ты в школе, тебя дразнят за хорошие оценки, но стоит поступить в институт, и всюду будешь слышать: «Научи меня, о великий!»
Они оба рассмеялись. Веглао легла на гальку, закинув руки за голову:
— А я никогда хорошо не училась. Только расстраивала брата.
— Каждому своё, — пожал плечами Рэйварго. — Знаешь, через год ты можешь попробовать поступить в Ретаке. Тебе уже будет восемнадцать. Может, даже будем учиться в одном институте. Я ведь так и не сдал выпускные экзамены.
— Я же оборотень, — напомнила ему Веглао. Рэйварго нетерпеливо повёл плечами:
— К тому времени ты уже не будешь оборотнем, я в этом уверен.
«Мне бы твою уверенность», — подумала Веглао. Помолчав, она негромко спросила:
— У тебя есть родители?
Рэйварго ответил не сразу.
— Только отец, — проговорил он спустя полминуты. — Мама умерла, когда мне было семь лет.
Он снова замолчал, примерно на минуту, а потом тихо заговорил:
— Мы ездили к её родственникам всей семьёй. Они жили на севере. В тот день мы с отцом поехали в лес, кататься на лошадях. А когда вернулись, то узнали, что мама пошла купаться на реку… Она очень хорошо плавала. Любила по нескольку раз доплывать до середины реки и обратно. И вот как раз на середине… Может быть, судорога… Но там было полно народу! Не понимаю, почему её не спасли?
