Елена Грушковская - Великий Магистр
Земные дела… Сколько же их я переделала. И вот, кажется, всё. Моя миссия выполнена, а значит, и время, на которое мне было позволено вернуться, подошло к концу. Но как об этом сказать ребятам? Карине? Никите?
Некогда мне было заботиться о новом теле для Юли, так уж получилось… Да и откуда я его возьму? Разве что… Есть один способ, но с телом Юли (нынешним, в котором я находилась) этот номер не пройдёт. У неё не может быть детей, если вы помните.
Так что…
Помолчу немного перед последним словом, если позволите. Надо собраться с силами.
18.15. Незабываемая ёлкаНовый год… Любимый праздник многих. Я бы не стала отдавать распоряжение раздобыть и поставить в церемониальном зале ёлку, если бы в замке не было детей — ребят Каспара. Праздник для детей — святое дело.
«Волки» притащили огромную, роскошную лесную красавицу, в замок доставили целый ящик ёлочных игрушек. Дети Каспара с восторгом принялись наряжать ёлку, а к ним присоединилась Карина, которой вдруг захотелось впасть в детство. На неё нахлынули воспоминания:
— Мам, а помнишь тот Новый год на базе «волков»? «Волки» притащили малюсенькую искусственную ёлочку и пакет мандаринов для меня… Эх, жалко, больше мне не поесть мандаринов… А Алекс! Он подарил мне плюшевого медведя. Положил его в пакет с вещами. Алекс, ты помнишь?
Алекс, с улыбкой в глазах наблюдавший за впадением жены в детство, мысленно возвращался эти дни. В его взгляде проступила задумчивая нежность. Тогда Карина была совсем девчонкой, но эта девчонка с сияющими глазами и светлой улыбкой уже тогда покорила его сердце. Он противился этому чувству, считал его блажью, но оно таки взяло над ним верх.
— Ой, как я тебя поначалу боялась! — со смехом вспоминала Карина, вешая игрушки на те ветки, до которых могла дотянуться, и её новоприобретённые острые зубки хищно поблёскивали в улыбке — той самой, что покорила сердце Алекса. — Я тогда даже представить себе не могла, что ты — мой будущий муж!
Алекс слушал щебетанье Карины с чуть намеченной в уголках губ ласковой усмешкой — редкой гостьей на его суровом воинственном лице. А глаза Карины вдруг засияли и широко распахнулись от пришедшей ей в голову идеи:
— Мам! — воскликнула она, круто повернувшись ко мне с большим блестящим шаром в руках. — Слушай, а давай устроим ёлку для всех наших детей? Пригласим полный замок ребятни!
«Наших» — то есть, детей-хищников. Хлопотная и сумасбродная это была затея, если учитывать, что до Нового года оставалось всего три дня. Успеем ли мы подготовить праздник? Кроме того, приглашения следовало рассылать заблаговременно: мало ли, у кого какие планы.
— Устроим ёлку второго или третьего числа, — предложила Карина. — Времени немного, конечно, но мы успеем!
Кто его знает… Видимо, это мой последний Новый год, так почему бы не сделать его памятным? И опять новшество: никогда за всю историю Ордена Великий Магистр не устраивал в своём замке детской ёлки. А почему бы нет?
Сказано — сделано. Приглашения разослали, в рекордные сроки всё было подготовлено, и третьего января замок наполнился детскими голосами. Было море развлечений и целая гора подарков: для девочек — в коробках с красными бантиками, для мальчиков — с синими. Я собралась было наблюдать за этим весёлым кавардаком со своего трона, но Карина затащила меня в самый центр безобразия.
— Госпожа Великий Магистр! Что это вы тут одна скучаете? Нет, так не пойдёт! — воскликнула она, облепленная со всех сторон оравой ребятишек. — Пойдёмте с нами!
Никита уже был в гуще событий — изображал из себя северного оленя, катая малышей на своих могучих плечах. Он огромными дикими скачками носился по замку, заставляя ребят визжать от восторга, да и сам, похоже, веселился вовсю.
— Так, кто следующий? — спрашивал он, спуская только что прокаченного малыша на пол.
Вокруг него стоял визг и писк: вся мелюзга просилась прокатиться. А Никите что? Он мог прокатить и сразу двоих пассажиров — ширина его плеч это позволяла. Подхватив двух ребят, он ускакал в очередной рейс, а остальные желающие остались ждать с нетерпением его возвращения.
В общем, скучать мне не дали. Меня заставляли делать всё: бегать, прыгать, танцевать и даже петь. А поскольку у меня никогда не было ни голоса, ни слуха, эффект от моего пения был сногсшибательный — в смысле, все валились с ног от смеха. Позволяли ли себе собратья когда-нибудь в истории Ордена смеяться над Великим Магистром? Полагаю, никогда. Но сегодня было можно всё, в том числе и это. Это был незабываемый день. А когда северный олень Никита подхватил меня на рога (то есть, на плечи) и с криком «йе-хуу!» помчался галопом по залу, у всех была истерика. Представьте себя меня в парадном облачении — в плаще, при ордене и диадеме — и на «рогах» у совершенно безбашенного оленя, и вы поймёте, почему все надрывались и рыдали от смеха. Да, это был день обрушения традиций.
Праздник подходил к концу. Ещё нужно было проводить гостей, а я что-то устала как собака. В последнее время — месяца два — я вообще стала сильно утомляться: видимо, близилось к концу моё земное существование. Надо всё-таки сказать ребятам, что я ухожу… А то, когда Юля вернётся в своё тело, у них будет шок.
Дети уходили счастливые и довольные: такой весёлой ёлки у них ещё не было. Начинало смеркаться, пошёл снег, усыпая мои плечи и волосы. Мне то и дело приходилось улыбаться и кивать в ответ на детские голоса, кричавшие:
— До свиданья, госпожа Великий Магистр! Спасибо за праздник!
— До свиданья, до свиданья, ребятки, — бормотала я, устало улыбаясь. — Будьте счастливы…
Карина, видимо, почувствовала неладное. Пока мы прощались с детьми, она время от времени бросала на меня встревоженные взгляды, а когда последний юный гость покинул замок, спросила, просунув руку под мой локоть:
— Мам, что с тобой?
— Немного устала, родная, — ответила я.
Белые хлопья снега украшали её каштановые волосы, как кокосовая стружка — шоколадную глазурь. Да… Только зрительные образы человеческой еды и остались в памяти, а вот вкусов уже нет.
— Мама, что-то ещё есть, ведь так? — спросила она.
Сейчас сказать ей или потом? Потом может быть поздно… Накрыв её пальцы своей рукой и чуть сжав, я проговорила:
— Я вернулась не насовсем, куколка. Мне позволено занимать это тело только на время завершения моих земных дел, а потом я должна либо освободить его, либо предоставить Юле новое… Думаю, я сделала всё, что должна была сделать в этом мире. А новое тело… Не знаю, как это устроить. Выращивать тела в лаборатории мы пока не научились, сама я родить не могу… то есть, Юля не может, а чтобы родил кто-то другой… Не уверена, что это сработает. Да если честно, думать об этом как-то не было времени. Слишком много их было, этих дел.
