Глен Кук - Белая Роза. Игра теней
Я и сам не мог придумать, что сказать.
Вся обычная конфузная ерунда была глупой. Играем в такие вещи, хотя стареем ведь с каждым годом… Черт побери, оба мы — взрослые люди. Я по возрасту уже в деды гожусь. А может, и довожусь кому-нибудь дедом. Не исключено. А уж она — и подавно кому угодно в бабушки годится.
Кому-то надо было брать быка за рога. Не вечно же нам ждать, пока другой на что-нибудь отважится…
Так что ж она тогда стоит столбом?
Э-э, Костоправ, парень ведь — ты…
Ага.
Я загасил свечи, подошел к ней и взял ее за руку. В палатке было не так уж темно: свет костров пробивался сквозь ткань.
Вначале она задрожала, словно пойманная мышь, однако для того, чтобы достичь той точки, с которой поздно отступать, ей не понадобилось много времени. И, как назло, не случилось ничего, способного нам помешать.
Старый генерал удивил сам себя. Но женщина удивила его еще более.
Где-то в продолжение часа фей усталый генерал пообещал:
— Завтрашней ночью — снова. В стенах Штормгарда. Может, и в собственной кровати Грозотени.
Она попросила поделиться основаниями для такой уверенности в себе — она-то с течением времени становилась лишь живее и бодрее. Но старик заснул прямо на ней.
Глава 39
Штормгард (бывший Деджагор)
Даже сам я ворчал, поднимаясь в такую рань. Мы спешно позавтракали, причем мои героические командиры скучковались, дабы выведать хоть что-нибудь о моих замыслах. Напротив моей палатки на палаточном шесте сидела ворона, кося глазом на меня — а может, на Госпожу. Косится, подлая, подумал я. А что? Мало ли на нас косились?
Я чувствовал себя великолепно. Однако Госпожа, похоже, двигалась уже не столь изящно и плавно. И все вокруг, уроды хреновы, знали, что это означает.
— Я не понимаю, капитан, — настаивал Могаба. — Почему бы не объяснить все попросту?
— То, что знаю только я, и выдать могу только я. А вы просто держитесь поставленных вех и готовьтесь к бою. Если они примут вызов, посмотрим, что из этого выйдет. Если нас не отпинают, станем думать над дальнейшими шагами.
Он поджал губы: Я, очевидно, совсем не нравился ему в тот момент. Решил, что я ему не доверяю. Он оглянулся на Клетуса с его людьми, собирающими корзины, мешки и тряпки в количестве, которого хватило бы на целую армию. Еще тысяча человек была выслана на окрестные фермы за шанцевым инструментом и новыми корзинами и ведрами. Еще сколько-то народу шили из тентов от фургонов холщовые мешки.
Все они знали только то, что им приказано подготовиться к каким-то масштабным земляным работам.
Еще тысяча человек была отправлена на заготовку леса. Для захвата городов его всегда требуется много.
— Терпение, друг мой. Терпение, — промычал я. — В свое время все узнаешь.
— Выучился от старого капитана, — пробормотал Одноглазый, — никому ничего не говорить, пока жареный петух в жопу не клюнет.
Но в то утро мне никто ничем не мог досадить. Они с Гоблином могли бы устроить заваруху похлеще, чем в Таглиосе, и я бы только улыбнулся. Я подобрал куском хлеба соус с тарелки.
— Ладно. Айда одевайся, да пойдем кое-кому задницу порвем.
Когда тебе одному из сорока тысяч что-то обломилось, нужно помнить две вещи. Остальные тридцать девять тысяч девятьсот девяносто девять человек ненавидят тебя до глубины души. Однако сам ты в таком хорошем настроении, что окружающие невольно заражаются им.
К тому же им всегда можно сказать, что их доля — во-он за теми стенами.
Пока я влезал в прикид Вдоводела, вернулась разведка. Ребята сообщили, что неприятель выходит из города и из лагеря. Что этими гадами кишмя кишит. Не менее десяти тысяч в лагере плюс к тому каждый способный нести оружие горожанин.
Вряд ли эта банда так уж рвется в бой. Да и опыта у них маловата.
Я выстроил легион Могабы на левом фланге. Очиба занял правый, а обновленная часть Зиндаба — середину. Меж ними я поместил всех бывших пленных, кого мы смогли вооружить, и надеялся, что выглядят они не такими уж олухами. Строй наш был внушителен: все — в белом, все — профессиональны, все — держат строй и готовы к бою.
И фа на запугивание.
Каждый легион я выстроил посотенно, с осями между рот, питая надежду, что противная сторона не додумается напасть прямо сейчас.
Прежде чем вскочить в седло, Госпожа сжала мою руку:
— Вечером — в Штормгарде.
— Эт-точно.
Я поцеловал ее в щеку.
— Кажется, я не вынесу сидения в седле. Все болит.
— Такова уж женская доля.
Я оседлал коня.
На плечи мои немедля опустились две крупные черные вороны. Я вздрогнул от неожиданности. Все поразевали рты. Я оглядел холмы, но ходячего пня нигде не было. Однако кое-какой прогресс наблюдался: уже во второй раз ворон видел не я один.
Я нахлобучил шлем. Одноглазый опутал мои доспехи сетью магических огней. Я занял место впереди легиона Могабы. Госпожа встала перед легионом Очибы. Мурген со знаменем — перед Зиндабовой частью, на десяток шагов впереди всех остальных.
Меня так и подмывало атаковать тут же, пока противная сторона в авральном порядке пыталась построить своих. Но я дал им немного времени. Судя по виду, подавляющая часть штормгардских вовсе не желала быть здесь. Пусть же посмотрят на наш белоснежный строй, готовый в любую секунду двинуться вперед и всех повырезать. Пусть поразмыслят, как хорошо было бы вдруг оказаться за их невероятными стенами…
Я подал знак Мургену. Он поскакал вперед и свернул в сторону, вдоль строя противника, демонстрируя знался. Мимо него свистнули несколько стрел. Он заорал врагам нечто оскорбительное. Но это, конечно, никого не обратило в бегство.
Мои вороны устремились за ним, присоединившись к тысячам своих каркающих сестер, неизвестно откуда взявшихся. Братство смерти, осеняющее крылами своими обреченных ей… Здорово сделано, старина пень! И все же никто не торопился отступать.
Мои вороны вернулись ко мне на плечи. Я почувствовал себя чем-то вроде памятника и понадеялся, что у ворон манеры не столь скверны, как у голубей.
Первого захода оказалось недостаточно, поэтому Мурген, развернувшись, понесся вдоль строя в другую сторону, крича громче прежнего.
В рядах противника что-то зашевелилось. Кто-то — или что-то, — сидя в позе лотоса футах в пяти над землей, выплыл из вражеского строя примерно на двенадцать ярдов. Один из Хозяев Теней? Должно быть. Достаточно одного взгляда на это нечто, чтобы внутри все похолодело. И я — против него, со своею сворой, способной разве что взять на понт…
Мургеновы шпильки наконец зацепили кого-то за живое. Несколько, затем и куча всадников покинули строй и рванули за ним. Обернувшись в седле, он что-то заорал, обращаясь уже непосредственно к ним. Конечно же, им было не догнать его. На таком-то жеребце…
