Юлия Григорьева - Провидица
— Благодарю, Кати. И тебе отдохновения и добрых снов, воробышек.
Через мгновение он уже спал, крепко и без снов, зная, что больше никто не потревожит его потому, что у дверей теперь стояли Туни и Вафрет. И где-то за пределами столицы Валимара, в повозке, заснула маленькая синеглазая лаисса. На губах ее застыла улыбка, и она проговорил сквозь сон:
— Благодарю, мой князь…
Глава 40
Вторая половина лета выдалась богатой на дожди, но и солнце не забывало тех, кто жил на земле. Поля и луга налились сочной зеленью, стада, бродившие по пастбищам, лоснились сытыми боками. Благословенный год… Мог бы быть, если бы через поля не шли навстречу друг другу две рати, готовые дать последний бой, который покажет, на чьей стороне Святые Защитники. Крестьяне и фермеры тяжко вздыхали, глядя вслед нескончаемым ратям, безжалостно вытаптывавшим чаяния народа на сытный год.
Не нравилось подобное разорение и князю Галену Корвелю, запоминавшему, какие уделы будут нуждаться в помощи зимой и по весне больше остальных. Гудваль, так же не чуравшийся хозяйственных дел, тяжко вздыхал, глядя, как колосья гибнут под копытами лошадей и сапогами пеших ратников. Князь и сайер переглядывались и понимающе качали головами. Но летать ни люди, ни кони еще не научились, и отменить поход из-за разорения было невозможно.
Войско Корвеля, насчитывавшее нынче три с лишним тысячи воинов, шло к Пустоши Святых, где и должна была состояться решающая сеча. Туда же шло и королевское войско. У Сеймунда рать насчитывала две тысячи воинов, но еще оставался сайер Марфаль, так и не давший ответа ни королю, ни князю. Под его началом могли подойти полторы тысячи воинов, и это значило бы безоговорочную победу Корвеля, или же уравнивало короля с ним по силе. Но время подошло, и сайеру далее не мог тянуть с решением.
— Что Марфаль писал в своем послании? — заговорил Гудваль, поглядывая на задумчивого князя.
— Просил о встрече, — ответил Корвель.
Он потрепал своего коня по холке, и тот всхрапнул, отвечая всаднику на его ласку. Сайер проследил за рукой князя и снова перевел взгляд на его профиль.
— Зачем? — спросил сайер. — Зачем нужна встреча, когда он мог получить ее, ежели бы прибыл в наш стан?
— Как пишет Марфаль, для того, чтобы принять окончательное решение, — усмехнулся Гален.
— И ты ему веришь? — Ростан испытующе смотрел на друга.
— Лис, ты же знаешь, с некоторых пор я стал очень недоверчив, — Корвель повернулся к сайеру, и на губах его играла легкая улыбка. — Но я хочу дать согласие.
Гудваль нахмурился. Он потер подбородок, пытаясь найти смысл в словах князя, не нашел и возмущенно воскликнул:
— Мой господин, это же… глупо, — закончил он шипящим шепотом. — Гален, ты не в себе. Ежели этого трусливого пса держит за ошейник королевская рука, то ты попадешь в засаду, а наш бунт потеряет смысл.
Корвель снова отвернулся и устремил взгляд вперед. Он знал, что ответит сайер на его слова, знал, что не сможет понять, но…
— Ежели это западня, Сеймунд будет там, — ответил Гален. — Он не сможет остаться в стороне.
— Ежели это западня, то ты погибнешь! — воскликнул Ростан, и ближайшие князю воины начали прислушиваться. — Гален, на что ты надеешься?!
— На то, что Кати будет там, — ответил Корвель. — Сеймунд не сможет отказать себе в удовольствии показать лаиссе, как умирает тот, кому она помогала.
Гудваль округлил глаза и выразительно постучал себя кулаком по лбу:
— Ты в своем ли уме? Ради чего ты хочешь сунуть голову в петлю? Победив в сражении, мы освободим и лаиссу Альвран.
— Нет, Лис, — князь отрицательно покачал головой. — Сеймунд убьет ее, как только поймет, что проиграл. Я, больше, чем уверен, он думает, что Кати привела меня к победе, и из мстительности своей низменной натуры не пожелает отдавать мне назад сокровище. А ежели знает, что Катиль мне невеста, то убьет ее жестоко, чтобы сделать мне больней. Ежели есть возможность спасти моего воробышка, я воспользуюсь ею.
— Как лаисса Альвран могла привести тебя к победе? — скептически вопросил Ростан.
Корвель промолчал. Он так и не сказала о даре своей невесты. Нет, он уже доверял Гудвалю, но тайна Катиль оказалась превыше дружбы. Гален кого угодно мог подвергнуть опасности, если бы его вынудили обстоятельства, только не маленькую лаиссу, только не ее…
— Ты погубишь себя? — сайер ожесточенно тряхнул головой. — Ежели ты падешь, то лаиссе Катиль уже никто не поможет. Вступим в сражение, убьем Сеймунда и освободим лаиссу.
Корвель усмехнулся. Сеймунд Тарваль на поле брани? Нет, его там не будет. И, увидев, что проиграл, он попытается бежать, оставив после себя труп провидицы. Нет-нет, если есть возможность убрать короля и спасти Кати, то он ею воспользуется. Князь покосился на соратника и друга и протянул руку, касаясь его плеча.
— Молись Святым, Лис, и они пошлют нам бескровную победу. Что Сеймунду выгодно убрать меня, что мне выгодно убрать Сеймунда. Хвост без головы уже не змея. Я испытаю судьбу.
— Да не хочу я молиться! — вновь возмутился Гудваль, и князь бросил взгляд на отца Бальдура.
— Не гневи Святых, господин, ибо слышат они ересь твою и впадают в гнев превеликий, — тут же отозвался служитель, отвлекая сайера от Корвеля.
Гален воспользовался помощью отца и придержал коня, равняясь со своими воинами. Даги пристально взглянул на господина, но спрашивать ни о чем не осмелился. Сайер обернулся назад, заметил, что князь теперь не один, и ожесточенно сплюнул, понимая, что тот не дает ему возможности ему продолжить прерванный разговор. При воинах отчитывать князя Гудваль так же не посмел. Он испепелил отца Бальдура взглядом и больше не оборачивался, решив все высказать Корвелю, когда они останутся наедине.
Князь усмехнулся, достал из-за пазухи свиток и подозвал посланника Марфаля.
— Отвези своему господину, — велел он. — Я принял решение.
Тот склонил голову, убрал свиток и пришпорил лошадь, промчавшись мимо взбешенного Гудваля.
— Гос-сподин! — зашипел сайер.
— Поздно, Лис, дело сделано, — ответил Гален. — От своего слова я не отступлюсь.
Ростан зарычал и крепко выругался от чувства беспомощности. Теперь надежды переубедить Корвеля у него не осталось. Впрочем, это не означало, что сайер не будет пытаться. И все же то, что Гудваль ценил в признанном им друге и господине, сейчас казалось чрезмерной роскошью. Нужно знать, где стоит держать слово, а где можно и отступить от него. С Марфалем именно тот случай.
Ростан поерзал в седле и бросил быстрый взгляд на князя. На лице того не отражалось ни тревоги, ни волнения. Спокойствие Корвеля разозлило Гудваля. Он никак не хотел принимать его решения, и разговор, который сайер хотел возобновить после, не давал ему покоя.
