Bethesda softworks - Сборник книг вселенной The Elder Scrolls
Местные народы провозгласят мою могилу своей собственностью. Они скажут: „Исмир — наш король, потому как он покоится среди нас“. А дети мои будут в их рядах и разделят моё тело и отправят голову мою в одну сторону, руки в другую, отделят ноги и моё могучее сердце».
И тогда посмел заговорить молодой человек, почти мальчик, стоявший среди его танов и хускарлов, и которого никто из них раньше не видел. Низко кланяясь, он сказал: «Тогда не иди никуда в Нирне, а отправляйся на небо, откуда ты сможешь наблюдать за всеми своими народами».
Исмиру, королю людей и драконов, понравилась эта мысль. Он спросил: «Но, мальчик, как же мне добраться до неба? Существует ли где-нибудь гора или лестница, сделанная людьми, что достигает такой высоты?
А мальчик отвечал: «Нет такого: нет ни горы, ни лестницы, ни ступеней. Но я знаю одно место, там стоит одинокий камень. И там будет путь в Этериус».
«Где мне найти этот камень?» — закричал король людей и драконов, охваченный стремлением подняться в небо.
«Следуй за мной», — отозвался мальчик.
И призвал Исмир всех своих великих героев и хускарлов и рассказал им, что собирается закончить свою жизнь и подняться в небо. И все они, каждый из них, согласились сопроводить его к месту, куда приведёт их мальчик.
И когда они добрались до места, то нашли там одинокий камень, как и обещал он им. И Исмир, который к тому времени был уже очень стар, лёг у подножия камня и был вознесён к звёздам.
Герои и хускарлы подняли взгляд к небесам и увидели своего короля, величайшего Воина, скачущего по небу. И сопровождало его трое слуг: Лорд, Леди и его могучий Конь.
Герои и хускарлы все поклялись охранять долину и проход в Этериус. Однако, когда они попытались отыскать мальчика, указавшего им путь, то нигде его не нашли.
Исследования Венара Вульпина
Спасибо темному прошлому кое-кого из моих подручных — мы нашли способ подмешивать воду из Кровавого родника в лунный сахар в процессе изготовления скумы. Зелье получается куда более сильное и вызывает стойкую зависимость. Мы превратили подвал в притон и послали "в люди" нескольких местных с "образцами" в качестве приманки. Разочаровавший меня родник может обеспечить нас постоянным источником свежей крови.
Мы называем свой напиток "красноводная скума", на случай если посетители заметят "воду" в каком-нибудь темном углу пещеры.
Я нашел множество ветхих книг в кавернах близ родника и продолжу их изучение в поисках способа пить воду, не испытывая побочных эффектов. Смертные заражаются всеми возможными видами болезней, а вампиры получают силу — но только на короткое время.
9-е Середины года, 4Э 201Многие из найденных мною книг оказались лишь обрывками бумаги, уничтоженными временем и сыростью, но все же мне удалось по клочкам воссоздать историю родника — хоть какой-то результат.
В Первую эру это был источник, посвященный Аркею, и за родником присматривал жрец по имени Ленгейр. Если опустить кучу деталей, не имеющих прямого отношения к предмету, то вкратце получится следующее: кто-то укусил и превратил в вампира возлюбленную жреца, а она, в свою очередь, обратила его. Они устроили бойню в храме, оставшиеся жрецы бросились к водоему, моля Аркея о спасении, но все были убиты прямо в воде.
…и вырвали позвоночник…..последняя жрица…..положили внутренности в чашу из гелиотропа…..воды стали красными и такими и остались навек…
Возможно, ответ таится в этой чаше из гелиотропа.
18-е Высокого солнца, 4Э 201Недели поисков — и никаких результатов. Судя по всему, чаша из гелиотропа — это ключ к овладению силой родника, но ясно, что в какой-то момент времени ее вынесли из руин.
Я нашел рисунок с чашей, который постарался скопировать здесь, но не обнаружил никаких сведений, куда же в итоге она делась.
Исповедь Данмера — Поедателя Скуумы
Нет ничего более отвратительного для данмера, чем вид другого данмера, попавшего в рабство этого производного лунного сахара, именуемого "скуума." И нет ничего менее аппетитного, чем жалостливые рассказы об унижениях и деградации, грозящих жертве этого омерзительного наркотика.
Тогда почему же я утомляю вас унылым перечислением моих скорбей и грехов?
Потому что лелею надежду на то, что окружающим станет известно, что с этим печальным положением можно справиться. И потому что другие люди, попавшие в зависимость от скуума, могут услышать мою историю, историю моего отчаяния и того, как однажды я снова стала самой собой и освободилась от мною же выкованных цепей.
Потому что всем хаджитам известно, что нет лекарства от пристрастия к скуума, считается, что человек, ставший рабом скуума остается таковым навсегда. Все знают об этом, все считают это правдой. Но это неправда, и я — живое тому свидетельство.
Не существует чудесного лекарства. Нет никакого зелья. Нет магического заклинания, которое может освободить вас от наслаждения скуума в вашей крови.
Но есть понимание этого наслаждения, и жажды наслаждения, и стыда, который ощущает искатель наслаждений, будучи не в силах отказаться от того, что в недалеком будущем становится его единственной радостью, и благодаря этому знанию и пониманию можно придти туда, где снова доступен выбор, а надежда и отчаяние разделимы.
Короче говоря, только понимание и приятие может дать в руки раба ключ, который откроет запоры и выпустит раба на свободу.
[Повесть Тилсы Сандас проводит читателя через стадии страстного увлечения, экстатической одержимости и полной деградации, к которой приводит пагубное пристрастие, и в процессе чтения читатель обнаруживает, что безнадежность наркоманов происходит из собственного убеждения в том, что только исключительно беспомощный и глупый человек может пристраститься к скуума, а такой человек, разумеется, никогда не сможет противостоять жажде наслаждений, внушаемой тягой к скуума. Тилса Сендос показывает, что если только наркоман справится с волной самоуничижения, для него появится возможность возвращения. Она спорит с основными общественными устоями, и говорит, что наркоман вовсе не ДОЛЖЕН отказаться от сахара, это всего лишь выбор, который следует сделать пристрастившемуся к скуума. Основной тезис Тилсы Сендас состоит в том, что пристрастие к скуума совсем не обязательно должно являться признаком морального и личного разложения, а следовательно исцеление возможно, однако наиболее консервативные и упрямые члены данмерского сообщества именно из-за этого тезиса отвергают и ее, и ее книгу.]
