Геннадий Ищенко - Счатсливчик Ген
Отправив его в наш лагерь под охраной десяти братьев, я с остальными добрался до места расположения корпуса и потребовал сбора его офицеров.
— Здесь может отдавать приказы только генерал Заг Ланиш, — насмешливо ответил мне молоденький офицер.
Я сделал знак рукой, и наглец полетел на землю, сбитый ударом кулака одного из братьев. Несколько его товарищей схватились за мечи, но замерли под прицелом арбалетов.
— Идет война, какой не было уже двести лет, — сказал я им. — Под вопросом существование самого королевства, а ваш генерал позорно бежит с поля боя и развлекается с девочками. Он мною арестован и, скорее всего, в ближайшее время будет казнен. Хотите попасть с ним заодно под раздачу, как дезертиры, трусы и предатели короны? Через несколько дней здесь будут десять тысяч бойцов. И я вам не позавидую, если к этому времени не будете стоять плечом к плечу с моими солдатами. А на заступничество Ланишей можете не надеяться. У них сейчас рыльце в пушку, и они будут делать все, чтобы оправдаться. Вас всех просто сдадут. Больше я вам ничего говорить не буду. Если через четверть свечи здесь не соберутся все офицеры корпуса, я уезжаю, а вы тогда спасайте свои шкуры, как хотите.
Примерно через час я от них уехал, а спустя еще два часа весь корпус двинулся походной колонной в направлении границы.
Глава 21
Меня не было два дня, но за это время лагерь неузнаваемо изменился. Маркус установил дополнительное охранение со стороны границы, после чего разбил пленных на бригады и, раздав им инструмент, приказал строить в лагере навесы от дождя и ограду. Было уже начало лета, и даже ночью температура вряд ли опускалась ниже двадцати градусов, так что необходимости в домах или палатках не было, а вот дожди время от времени шли, и защитить от них пленных было необходимо. Навесы делались из досок. Распускать бревна на доски ручными пилами — занятие тяжелое, но пленных было под тысячу человек, и все, кроме раненых, приняли участие в работе. Забор строили без всяких изысков, просто вкапывая очищенные от сучьев и веток стволы молодых деревьев с таким расчетом, чтобы все, что делается в лагере, было видно, а человек между столбами пролезть не мог. Были и попытки побега, но они быстро прекратились, после того как возле лагеря на полдня вывесили для всеобщего обозрения трупы беглецов. Корпус Зага прибыл на следующий день после меня. Их сильно задержала паромная переправа, так что пришлось у реки и заночевать. Я их всех подчинил Гласу, и велел ставить лагерь и включаться в общую работу. Недоверчивое отношение ко мне и моим словам у солдат и офицеров корпуса начало уступать место чувству уважения и даже страха, когда они увидели огромную толпу пленных гардейцев и побеседовали с уцелевшими бойцами Дарна Макроя. Теперь у меня вместе с ними было уже больше четырех с половиной тысяч бойцов, да еще тысяча пленных. Всю эту ораву надо было чем-то кормить. Мы захватили немало продовольствия в лагере гардейцев, но основные поставки шли по реке, так как местного населения возле границы было мало. Сегодня с утра к нам, наконец, прибыло давно обещанное королем пополнение. Оба отряда вчера вечером высадили с кораблей у паромной переправы, так что пришлось их бойцам ночевать у реки. Отряд из пяти сотен мечников и трех сотен лучников привел уже знакомый мне барон Лас Хенк, и с ним у меня проблем не возникло. А вот второй отряд в четыре сотни мечей привел граф Гарт Сантон, которого я не знал. Ко мне он относился подчеркнуто уважительно, но с подчиненными был на редкость груб и, самое главное, был дураком, каких поискать. Немного с ним пообщавшись, я отстранил графа от командования и отправил к королю. С этим пополнением из ордена привезли два десятка птиц, так что я обо всем отчитался королю и попросил больше ко мне подобных типов не присылать. Лас Хенк привез мне письмо от короля. Прочитав его, я довольно улыбнулся. Игнар сообщал, что посылал своего доверенного человека на переговоры с герцогом Ореном Сатом по поводу войны с Гардией. Результатом этих переговоров стало решение главы клана Сат выделить мне три тысячи бойцов. Непосредственное руководство ими они, правда, оставили за собой, поставив во главе корпуса графа Нила Сата, но заверили короля, что у меня с ним никаких проблем не возникнет. Вечером, когда я уже собрался отдыхать, в лагерь пожаловал представитель клана герцогов Ланиш — граф Глан Ланиш — и в ультимативной форме потребовал со мной разговора.
— Вы нетактичный человек, граф, — огорошил я его первой же фразой, когда он появился у входа в мой домик. — Вижу же, что приехали с неприятностями. Нет, чтобы явиться ко мне утром, как это делают все порядочные люди, так вас принесло на ночь глядя. Хотите испортить мне сон?
Он некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом вздохнул и сказал:
— Это вы так шутите, принц? Я к вам спешил, как только мог, у меня гребцы на корабле жилы рвали, а тут у вас настроение на ночь…
— А в чем, интересно, причина такое спешки? Вас так беспокоит судьба Зага Ланиша, или есть другая причина?
— Первое.
— Ну это не вам ее решать, и даже не мне, а королю, поскольку преступление вашим родственником совершено против короны. Я сгоряча решил было отрубить ему голову, но потом передумал. Палача у меня здесь нет, много он не ест, а с первой же оказией отправлю этого мерзавца в столицу. Пусть его обезглавят на Королевской площади — воспитательный эффект будет намного больше.
— Если вы это сделаете, все узнают о ваших подвигах в Гортане!
— Поздно спохватились. После разгрома гардейцев, в котором орден сыграл определяющую роль, его авторитет уже не замарать, особенно если этим займутся предатели интересов королевства.
— Будьте осторожнее в выражениях, принц!
— А то что? Вызовете меня на дуэль? В военное время не получится. А за свои слова я привык отвечать. Не знаю, может быть, вы не в курсе, но я поделился с Кнором Ланишем сведениями об угрозе королевству со стороны Гардии, и он обещал сделать то же самое для меня, но до сих пор молчит, хотя его возможности в этом королевстве существенно больше моих.
— Вы никому не сможете доказать, что такой разговор имел место!
— А я никому ничего доказывать не собираюсь. Я собираюсь передать труса и предателя в руки коронного суда. А он уж пусть дальше решает.
— Если вы не пойдете нам навстречу, мы перекроем вам поставки продовольствия!
— Милый граф! — я распахнул ему объятия. — Я был не прав, когда хотел отложить с вами встречу до утра! Вы принесли мне радостную весть, теперь я буду спать как ребенок. Позвольте я вас за это поцелую!
