Вера Петрук - Индиговый ученик
– А что после второго?
– Последний – третий, – серьезно ответил Аджухам. – Большинство зрителей приходят ради него. И платят за это сумасшедшие деньги. Люди по своей природе кровожадны. Им недостаточно, если бойцу отрубят руку, им нужна его смерть – и чем изощреннее и сложнее, тем лучше. Организаторы это знают и стараются своих зрителей не разочаровывать. Участие в последнем круге – это вызов. В первую очередь, себе. Не знаю, стоит ли награда такого риска, но, как говорится, воин – это человек, которому не жалко расстаться с жизнью.
– Что за награда? Деньги?
– Нет, – мотнул головой Сейфуллах. – Деньги достаются нам – купцам и толстосумам. Воин, оставшийся в живых, получает право обучаться в Пустоши Кербала и быть допущенным к тайным знаниям серкетов. Из той гигантской суммы, в которую превращается его входной билет, ему достается ни монеты. Все деньги уходят купцу, который оплатил его участие. Приз победителя – это право познать настоящий Солукрай. Его ждут древние знания, недоступные простым смертным.
– Тайны серкетов? – изумление Арлинга было так велико, что он забыл надеть маску равнодушия, за которой старательно прятался раньше.
– Да, сегодня все продается, – усмехнулся Сейфуллах. – Скользящие, конечно, завысили цену, но, судя по количеству желающих, оно того стоит. Я не хочу на тебя давить, но если бы ты захотел остаться на последний круг... – мальчишка сделал многозначительную паузу, мечтательно присвистнув.
– Хоть иман и готовит тебе будущее слуги, ясно, что это не твой путь, – продолжил он. – Ты добился столь многого не для того, чтобы подметать пол в храме и убирать за жрецами, которые понятия не имеют, что такое работа над своей душой и телом. Труд, который проделал ты, слишком велик, чтобы тратить его плоды на ленивых людишек. Я хочу, чтобы ты понимал – этот разговор очень важен для нас обоих. Прислушайся к себе. Твое правильное решение может изменить всю жизнь. Я не говорю о том, что она станет лучше или хуже. Я говорю о ее новом смысле, вот, что важно.
Регарди давно не чувствовал себя в такой растерянности. Сама мысль о том, чтобы принять участие в боях и тем самым предать имана, вызывала стойкое чувство тошноты, но мальчишка говорил так убедительно, что он не мог найти ни одной веской причины против.
– Арлинг! – молодой купец подошел так близко, что Регарди слышал, как билось его сердце. – Ты ничего не теряешь. Что невозможно, то невозможно, а что возможно, то возможно. Боги уже давно все решили, тебе осталось только превратиться в дракона... Наша жизнь единственна и неповторима, но бесчестит свое имя тот, кто оценивает ее слишком дорого. Настоящий воин рожден для того, чтобы погибнуть. В тебе нет страха смерти, это видно сразу, а значит, ты создан для того чтобы участвовать в боях Салаграна. И победа здесь не имеет значения. Даже если ты не дойдешь до конца, и будешь убит, это будет достойная смерть. Та, для которой ты был рожден.
Аджухам торжественно замолчал, взирая на него снизу вверх. Сам того не подозревая, он попал в унисон с тайными мыслями Регарди. Был ли это тонкий расчет или врожденная интуиция – Арлинг не знал, но в любом случае, мальчишка подметил все верно. Познать тайны серкетов было его мечтой с первых лет обучения в школе, но испытать близость смерти казалось куда заманчивей. В последние годы он сеял ее повсюду, но, как ни старался, не мог представить то, чему учила его Атрея, а позже иман. Смерть оставалась на недосягаемой высоте. Преодолеть тягу к жизни ему было не под силу. Она тянула назад и не пускала к Магде. Неужели дверь, которую он искал столько лет, вдруг оказалась так близко? И между ним и Фадуной стоял лишь его страх?
В таком случаем, ему оставалось только сказать «да».
– Я подумаю над твоим предложением, Сейфуллах Аджухам, – сухо ответил он. – Но пусть боги не вмешиваются. Они ничто не решают. Это будет моя воля. И судьба здесь тоже не причем.
– Как скажешь, – пожал плечами купец, с трудом скрывая радость в голосе. – Однако для раздумий у тебя нет времени. Бои Салаграна начинаются завтра. Поступим так. Приходи на рассвете к корме «Капля» у Северных Ворот. Человек по имени Азатхан будет забирать оттуда последних бойцов. Я скажу ему о тебе. Покажешь вот это кольцо, – Сейфуллах протянул еще теплую полоску металла, которую снял с пальца. – И не забудь надеть плащ с капюшоном. Азатхан – человек неместный, но лучше не рисковать. Вдруг тебя узнают. На следующие несколько дней ты станешь Гракхом из Флерии, капитаном из легендарной армии Жестоких. Это твой последний шанс, Арлинг. Главное – не сомневайся. У нас в таких случаях говорят: «Если можешь стать орлом, не стремись стать первым среди галок».
Вложив кольцо ему в руку, молодой Аджухам торопливо зашагал к выходу из Огненного Круга, откуда доносились тревожные голоса слуг, потерявшие господина.
В ту ночь Арлингу не спалось. Ему было тревожно не только из-за разговора с мальчишкой. Наказания за прогулы занятий, опоздание и плохое исполнение гарусты не последовало. Похоже, иман вообще уехал из школы, потому что остаток дня Регарди был предоставлен самому себе. Арлинг не мог сказать, что потратил это время с пользой. Он даже не помнил, чем занимался. Куда-то ходил, с кем-то разговаривал, что-то делал.
Ночь подползла незаметно, но облегчения и определенности не принесла. Школа Белого Петуха погрузилась в сон, который упорно обходил Регарди стороной. Как назло, он забыл закрыть ставни на день, и стены нещадно нагрелись, служа источником духоты, которая мешала заснуть. В конце концов, Арлинг поднялся и принялся мерить шагами комнату.
Балидет был на удивление тих. Шум города едва различался за шелестом садовой листвы и топаньем слуг, проверяющих фонари вдоль школьного забора. Их свет не достигал Дома Солнца, зато Регарди прекрасно слышал голоса ночной смены. Один из слуг, молодой нарзид, которого иман принял на службу месяц назад, пел, ничуть не смущаясь тем, что мог разбудить спящих.
– В саду моей жизни наступает осень, солнце мое клонится к закату...
Арлинг знал эту песню. Ее любил Джайп и часто напевал, когда готовил на кухне. Это была хорошая песня, однако из уст молодого человека, она звучала странно. Впрочем, ему следовало привыкнуть к тому, что в последнее время все было иначе.
Остановившись, Регарди, наконец, отыскал удобное положение и замер, уткнувшись лбом в еще теплую стену. Если не думать об имане, можно найти много причин участвовать в Боях Салаграна. Например, вернуть Сохо бой, который он должен был его халруджи. Отомстить за Финеаса. Побороться за право стать лучшим и – в случае победы – последовать за Беркутом в Пустошь Кербала. Однако все это не имело значения по сравнению с главным доводом, который не давал ему покоя. Смерть, забравшая Магду, никогда еще не была такой близкой. Она всегда ускользала, словно песок из зажатой ладони.
