Джон Марко - Великий план
– Надо отсюда выбираться! – крикнул он, надеясь, что солдаты его слышат, и показал на забаррикадированные двери. С другой стороны в них отчаянно стучали. Поразительно, но кто-то рвался в башню! Пара легионеров поплелась к двери и стала растаскивать баррикаду. Еще два удара сотрясли здание. Кай присоединился к солдатам, помогая им расчистить проход, и тут заметил шатающиеся емкости с ядом. С каждым выстрелом огнеметов емкости сотрясались все сильнее, грозя лопнуть по швам. Кай уставился на них, не зная, следует ли их трогать. Потолок над головой начал крошиться, посыпалась пыль и куски штукатурки. Давление внутри холла росло с каждым залпом, так что у полковника начало от боли темнеть в глазах.
Стараясь справиться с болью, он бросился к дверям, вцепился ногтями в щели, дергая двери на себя. Его солдаты с кряхтением и проклятиями открыли тяжелый засов. Стук в дверь продолжался. Снаружи несся отчаянный голос, умоляя впустить. Когда наконец последний засов был снят, Кай распахнул двери – и Энли чуть было не сбил его с ног.
– Где моя дочь? – крикнул герцог.
– Убирайся отсюда, дурак! – прошипел Кай.
За спиной герцога пылал опустевший двор. Всадники ускакали, вороны разлетелись. Воздух наливался оранжевым пламенем; гранитный фундамент трясся под потоком жидкого огня из корабельных орудий.
Герцог Энли, не обратив внимания на предостережение, протиснулся мимо полковника и заковылял по холлу мимо раненых, пытавшихся выползти на улицу.
– Все выходите! – закричал Кай.
Он помогал своим людям подняться, подталкивал их к двери, глядя на трясущиеся емкости с ядом. Он напоминал себе, что они металлические. Они должны выдержать нагрузку. Однако невероятный шум как-то на них подействовал. Каждый удар заставлял их резонировать, все громче и громче, они гудели, как рой разъяренных пчел. Башня раскачивалась – и с нею раскачивались емкости.
Полковник Кай словно одержимый отчаянно тащил своих людей прочь от опасности.
Высоко на трясущейся башне генерал Форто ковылял вниз по лестнице, продолжая удерживать девушку. Она кусалась и лягалась, но его душные объятия лишали ее сил. А он был твердо намерен не упускать своего единственного шанса на спасение. Бесчисленные удары дредноутов Никабара уже снесли с башни крышу, лестница оказалась под открытым небом и под раскаленным огнеметами ветром. Алая вспышка над головой заставила генерала резко пригнуться. Лестница затряслась так, что у него заболели колени. Сквозь пробитую стену он видел «Бесстрашного» и знал, что Никабар приплыл сюда его убить.
– Отпусти меня! – закричала девушка, хрипя от его хватки.
Она уперлась каблуками в его бронированные лодыжки, пытаясь высвободиться. Форто сжал руки, чтобы заставить ее успокоиться – и чуть было не сломал ей шею.
– Ах ты, сучка! – прорычал он. – Я заставлю твоего папочку за тебя заплатить!
У него кружилась голова, лицо горело от ударов огнеметов. Каменные ступени под ногами вспучивались, грозя рассыпаться. Не сделав и трех шагов, генерал увидел бегущего ему навстречу Энли.
– Форто! – крикнул герцог. – Отпусти ее!
– Больше ни шагу, Энли! – приказал Форто. – Или, Бог свидетель, я сломаю ее, как прутик.
– Сейчас на это нет времени, идиот! Отпусти ее, и мы оба спасемся. Дредноуты…
– Это ты позвал сюда дредноуты, предатель! Я пришел сюда тебе на помощь, а ты вот что сделал! Ты нас погубил!
– Мы можем остаться живы, – возразил Энли. – Только отпусти мою дочь.
Форто покачал головой, однако ничего сказать не успел: девушка, которую он продолжал держать, ударила его локтем в челюсть, и он взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Она выпала из его рук и покатилась по ступеням к Энли. Очередной выстрел огнемета сотряс башню, охватив Форто ослепительным жаром. Когда зрение вернулось, генерал увидел, что доспехи на нем дымятся. Его охватила страшная боль, обжегшая кожу и глаза. Энли и девушка потрясение смотрели на него. Форто закричал в муке – и все его тело вспыхнуло, облитое горящим топливом огнемета. Выкрикивая проклятия, он заковылял по ступенькам к Энли.
– Будь ты проклят! – взревел он.
Очередной выстрел оборвал его крик. Удар пришелся ему в голову, выбив мозги.
– Дочка! – крикнул Энли. Он ослеп от выстрела, ничего не видел в оранжевой дымке. – Где ты?
– Отец? – раздался тихий ответ. Голос Нины, слабый и дрожащий, вывел его из оцепенения. – Отец, где ты? Я тебя не вижу!
Энли на ощупь двинулся по трясущейся лестнице, моргая глазами, полными слез и дыма. Кожа у него была страшно обожжена, даже сквозь ледяное онемение чувствовалось, как ее разъедает, будто кислотой. Каждый шаг был мукой, но герцог спешил, страшась того, что увидит, когда рассеется дым.
– Я здесь, дочка! – выдохнул он. – Я иду за тобой!
Лестница пылала. Обезглавленное тело Форто сползло по ступеням. Когда огонь и дым рассеялись, Энли увидел дочь. Облегченно вздохнув, он подхватил ее на руки.
– Ты со мной! – сказал он. – Не бойся. Светлая головка Нины дрогнула. На секунду она открыла глаза. В его руках она была легкой как перышко.
– Отец, – простонала она, – я ранена?
Энли посмотрел на Нину и с ужасом обнаружил, что у нее нет ног – их оторвало у колен, и оттуда хлестала кровь. У Энли подогнулись колени. Он упал на ступени, продолжая держать дочь на руках.
– Ты – моя дочь! – воскликнул он. – Моя дочь! Моя! Нина содрогнулась.
– Это правда?
Герцог Энли посмотрел на девушку, которую называл дочерью, – прекрасное юное существо, так похожее на его любимую женщину. Она была очень на нее похожа. И на его брата.
– Да, – солгал он ей. – Ты моя дочь. Только моя, Нина.
– Отец? – прошептала Нина. – Я еще жива. Я… Умерла.
Энли закричал. И его крик услышал бы весь Драконий Клюв – но в этот момент в башню ударила оранжевая молния, заставившая его замолчать навеки.
Полковник Кай успел вывести почти всех солдат, когда потолок обвалился.
Гранитная плита придавила его, размозжив ноги. В глазах туманилось. Сквозь злые слезы он видел, как содрогаются и шипят емкости со смесью Б, готовые лопнуть. Вибрирующие емкости наполняли помещение пронзительным гудением и росисто блестели – содержавшийся в них яд нагревался и кипел, теряя стабильность. За стенами его люди поспешно уходили из-под обстрела. Он слышал вопли тех, кто заживо поджаривался в доспехах, пытаясь ползти по горящему двору.
Полковник Кай знал, что погиб. Он не мог дотянуться до емкостей, а даже если бы мог, начавшуюся реакцию было не остановить. Он выругался, испытывая глубокое отвращение к жизни и ко всему тому, что сделал для Нара и его капризных правителей. Его жизнь прошла напрасно.
