Ольга Онойко - Дети немилости
– ...я хотела поговорить с вами.
– О чем, Юцинеле?
Сиреневые глаза опустились: точно небо завечерело.
– Если бы вы знали, что я Госпожа Выси – вы бы меня спасли?
На миг я оторопел: меньше всего я ждал такого вопроса. Потом поспешно начал:
– Поверьте, я совершенно...
«Она не знает, что такое высшая игра, – пронеслось в голове, – кровь небесная! Акридделат пощадила ее хотя бы в этом – не сказала о возможной замене. Погубить Госпожу Выси? Я еще не сошел с ума. Не желал бы я видеть Лиринию на месте этой туманной княжны...»
– В ту ночь, господин император, – тихо-тихо сказала она, – спасли бы?
Я помолчал, отстраняя ненужные мысли. Попытался найти взгляд девочки, но она упрямо смотрела в землю.
– Меньше всего меня занимала мысль о том, кто вы, – честно ответил я. – Вы нуждались в помощи, вот и все. Хотите, буду совершенно искренен?
Юцинеле подняла глаза; в глубине их почудилась странная тень.
– Я не совершил подвига, Юцинеле, – сказал я. – Я не спасал вас от дракона и не освобождал из железной башни. Мне неловко оттого, что мой поступок кажется вам таким большим.
Ресницы таянки порхнули. У Итаяса узорчатая радужка глаз казалась стеклянной, а у Юцинеле она точно жила своей жизнью, темнела и светлела, отражая мысли девушки. Горянка перевела взгляд на брата. Они словно обменялись мыслями: помедлив, Итаяс кивнул и удовлетворенно улыбнулся.
– А вы, Морэгтаи, – полушепотом проговорила Юцинеле, – что вы хотели мне сказать?
Я вздохнул.
– Я хотел просить вас, госпожа Юцинеле, – сказал я, – совершить подвиг: спасти от дракона Ожерелье песков...
* * *Много позже, в кабинетной тиши, с холодной головой оценивая риск, на который я шел, и до конца понимая, чем я рисковал тогда, – я содрогался. Я никогда не был опрометчив; в чем меня можно было упрекнуть, так это в склонности слишком долго взвешивать «за» и «против». Иначе как безумием я не мог назвать свой поступок – но в тот час безумие оказалось спасительным. Словно религиозный экстаз, оно стало подарком, чудом, которое было так необходимо нам... а если мыслить совершенно трезво, то бессонная ночь, тяжелые беседы и необходимость одно за другим принимать серьезнейшие решения удивительным образом не вымотали меня, а наоборот, привели на пик формы.
Впрочем, повторять этот опыт у меня не было никакого желания.
...Услыхав, о чем в действительности ее просят, Юцинеле тихонько рассмеялась – точно колокольчик прозвенел.
– Вы напугали меня, Морэгтаи, – сказала она на своем странном книжном наречии. – Я решила, что вы говорите про дракона Лациат. Конечно, я помню Атергеро. Тени Ройста забрали его и увезли. Я думала о нем после и беспокоилась. Они не были добры, эти люди. Но его я совсем не боюсь. Он даже пытался защитить меня от них, хотя только проснулся и еще ничего не понимал. Конечно, я попробую уговорить его теперь.
Брат ее разулыбался. Он, разумеется, предвидел и вопрос, и ответ. Не знаю, из каких соображений он разыгрывал весь этот спектакль; скорей всего развлечения ради.
– Будет так, как ты хочешь, – объявил он мне с обычной глумливой усмешкой, и лгать он не стал бы, потому что речь шла о его сестре, но что-то мрачное мелькнуло в непроницаемых бледных глазах. Меня посетило дурное предчувствие. Только вчера некий горец собирался меня убить. Он предвидел, что для его сестры Атергеро не представляет опасности, но как насчет опасности для меня? Передо мной встал непростой выбор. Проще всего, конечно, было бы отправить их к Гентерефу в сопровождении теней и гвардейцев, а самому остаться в Рескидде. Но, во-первых, я не доверял им, а во-вторых, я слишком зависел от их доброй воли. Отправлять Госпожу и Воина Выси куда-либо под конвоем представлялось не самой лучшей идеей.
Пока я думал над этим, Эррет скрылась, и почти немедля на ближней тропке меж розовых кустов показались Кайсен и Ларра, предававшиеся мирной беседе.
Стоило, конечно, еще поразмыслить: оценить вероятности, просчитать намерения. Но ход событий все ускорялся. Казалось, медлить нельзя.
Арки твердо заявил, что будет сопровождать меня, – и я решился.
...В первый миг я счел, что Кайсен ошибся в начертании заклятия и мы угодили на другую сторону земного шара.
Здесь была ночь.
И зима.
Ветер швырнул мне в лицо горсть колотого льда. То, что я принял за взрытые неведомой силой сугробы, оказалось высокими степными травами, от корней до метелок покрытыми толстым слоем инея. Пальцы мгновенно онемели от холода. Над головой угольное небо прорезали сполохи синих молний. Только на горизонте угадывалась узкая полоска дневного света. Подняв глаза, я понял, что в небе висит плотная, низкая, совершенно черная туча; она ощущалась как нечто тяжелое, сродни камню.
Туча сотрясалась, словно тело в судорогах.
Атергеро вышел из человеческой формы...
«Полынь», упрощенная модификация «звездного доспеха», расшвыряла в стороны град, паривший в наэлектризованном воздухе, и сошлась над головой стеклянистым куполом. Схема не была непреодолимой преградой – сквозь нее проходил даже ветер. Но в Хоране я пользовался этой же «полынью» – ее хватало, чтобы менять траекторию полета снарядов. «Неужто недостаточно?» – подумал я, оглядывая черное небо и заснеженную степь. Какова природа активности истинных демонов?..
– Мы почти в эпицентре! – перекрывая вой ветра, прохрипел Кайсен. Трость его оказалась ножнами меча; он извлек клинок, вонзил его в землю и стоял, крепко держась за эфес. – Взгляните направо, государь. Это не холм. Это то, что осталось от села Рефени. Демон направляется к Гентерефу.
«Бесов старик, – подумал я. – Он все еще пытается меня испугать?» – и крикнул:
– Вы неосторожны, господин Кайсен!
– Я рассчитывал выйти на солидном расстоянии от господина Атергеро, – отозвался тот с искренней досадой. – Но он движется слишком быстро!
Я снял с левого обшлага «крыло лебедя», согревающую схему. Не думал, что в Ожерелье песков в нем возникнет нужда... Ткань начала теплеть. Я стащил мундир с плеч и заставил Юцинеле надеть его. В своих летящих шелках она уже посинела.
Итаяс сощуренными глазами рассматривал небо. Он точно не чувствовал мороза.
Куда больше, нежели резкий холод, меня занимали возмущения магического поля. Обычно их фиксируют механизмы – человеку почти невозможно выдрессировать свои чувства до нужной тонкости, в древности это умели, но секреты тех школ утеряны... если не сохраняются шестым сословием. Энергия Атергеро была так велика, что нестабильность поля чувствовал даже я. «А ведь это только намек на мощь Истока, – пришло мне в голову, – и Лаанга сильнее демона на несколько порядков. Почему в Башне Бездны воздействие не ощущалось?»
