Цокто Жигмытов - Хроники Земли Простой
И магистр не замедлил предположение это подтвердить.
— Разговор предстоит весьма серьёзный, — сказал магистр. — А где Паза Скроллок?
Присутствующие переглянулись, пожали плечами.
— Ладно, — нехорошим голосом, обещавшим Пазе неприятности, сказал магистр. — Изложу факты. Все они, в общем-то, вам известны, но я предлагаю взглянуть на геополитическую ситуацию под несколько иным углом.
— Начнём. В конце весны Камень показал угрозу. Имела место странность. В качестве угрозы камень показал сначала некоего Микки Спиллейна, и лишь потом Эрнст-столицу. Я отношу это к фактам особого значения.
Маги глубокомысленно кивнули. Фэбиэс Паклок хранил на лице бесстрастное выражение. Впрочем, он всегда хранил на лице бесстрастное выражение, так что магистра иногда так и подбивало пообщаться с супругой Паклока на предмет выяснения — во всех ли жизненных ситуациях Паклок хранит на лице это самое выражение.
— Затем Дакаск начал вторжение, а Спиллейн проявил неожиданную прыть, буквально за месяц совершивши три Поступка из четырёх. Возможно, он свершил и Четвёртый поступок, но наверняка этого сказать никто не может, поскольку мы не имеем ни одного достоверного показания на предмет того, каким должен быть Четвёртый поступок. Подобная прыть выглядит весьма подозрительно. Ясно, что без специальной подготовки такое свершить невозможно. Конечно, приказ… то есть указание… гм… совет этого так называемого Претендента устроить непогоду как будто хорош, но это же ещё хуже! Это значит, что он ещё и умный!
— Итак, мы имеем со стороны Дакаска врага привычного и предсказуемого, и со стороны Спиллейна угрозу нам не ведомую, но деятельную и тщательно подготовленную, и вдобавок он умный!
— Господа маги! Мы должны выбрать, против кого нам оборониться в первую очередь.
Господа маги хранили потрясённое молчание. Непросто уложить в голове мысль о том, что тот, кого опорой своей почитаешь, на самом деле прямая угроза твоему благополучию. Но уложив её, на мир становится смотреть намного проще. Спустя некоторое время Тортилл Быстроногий кашлянул.
— Но ведь это означает, что, выбрав, мы должны одной из этих угроз пренебречь?
— Не совсем, — аккуратно отвечал на это магистр.
— Допустим, — продолжал гнуть свою линию Тортилл, — мы сочтём, что Претендент прыткий и умный есть угроза большая.
— Допустим, — согласился магистр.
— В таком разе мы что, должны наплевать на Дакаск, двигающийся на столицу?
Все посмотрели на магистра. Вопрос и в самом деле был животрепещущий.
— Мы, — торжественно сказал магистр, — вступим с Дакаском в сепаратные переговоры.
— Сепаратные? — переспросил Тортилл Быстроногий.
— От слова "сепаратор", — любезно пояснил магистр. — Чрезвычайно полезная в сельском хозяйстве вещь.
— То есть сепаратные переговоры…
— Это очень полезные переговоры, — закруглил мысль Тортилла магистр. О том, что такие переговоры уже имели место, он благоразумно умолчал.
Паза Скроллок с видом мучительным вглядывался в недра шара. В недрах туда-сюда ходил властитель Эрнст, нимало не заботясь о том, чтобы за ним было удобно наблюдать. Поэтому властитель Эрнст то появлялся в поле зрения наблюдателя, то покидал оное, что вызывало у Скроллока чувство дичайшего дискомфорта. Если не верите, попробуйте пообщаться с человеком, который всё время будет то выходить из комнаты, то возвращаться обратно.
— Мне нужны сведения, какие именно заклинания используют маги Вентаны для того, чтобы вызывать дождь, и сколько войск они могут выставить для обороны Билгейтца, — так говорил Светлейший.
— Мне надо отлучиться, — робко сказал Паза. — Меня вызвали на совещание.
— Сначала дослушайте меня, негодяй, — внушительно сказал Светлейший, — а потом идите куда хотите.
— Почему негодяй? — удивился Паза Скроллок.
— Потому что… — Светлейший закатил глаза, вроде, как вспоминая, и сказал с лёгкой запинкой: — Люблю… э-э… предательство, а предателей… э-э… не люблю. Вот! Так что за совещание?
— По поводу Претендента, насколько я знаю, — сказал Паза.
— Интересные вы ребята там у себя в Билгейтце, — сказал властитель Эрнст насмешливо. — И часто вы собираетесь, чтобы обсудить дела мёртвых?
— В каком смысле? — снова удивился Паза.
— Мои доблестные солдаты прищучили вашего Претендентишку с лица земли в Кобурге! — сказал Светлейший самодовольно.
"Господи, — подумал Паза. — Прищучили с лица земли. Он ещё и неграмотный".
— Куда ты собираешься?
— Как куда, — сердито ответила Белинда. — С тобой.
— Милая, — сказал Атутин Стразовый, глубоко вздохнув. — Я еду на войну.
Они находились в королевских покоях короля. Король стоял у окна и до разговора с Белиндой смотрел во двор. Во дворе шёл строевой смотр. Стразовая Дружина готовилась к походу, и сердце короля, в который уж раз, наполнилось беспокойной тяжестью — мало, мало нас против Дакаска!
— Прекрасно, — высоким голосом сказала Белинда. — Значит, я тоже еду на войну.
Король несколько мгновений печально смотрел на свою избранницу, пока на губах его не заиграла лёгкая улыбка.
— В таком случае, — сказал он, — мы обязательно должны кое-что сделать.
— Что?
Король подошёл к Белинде, которая складывала свои вещи в дорожный сундук…
— Белинда Ба Беньяминас, — сказал он и опустился на правое колено. — Выходи за меня замуж!
Белинда приложила руку к груди. Она была взволнованна.
— Я согласна, — сказала она тихо, потом откашлялась и повторила громко: — Я согласна.
— Обряд бракосочетания проведём через два часа, — сказал король. — А теперь распакуй свой дорожный сундук.
— Зачем? — удивилась Белинда.
— По нашим обычаям жена ждёт мужа, ушедшего на войну, дома, — сказал король и быстро ушёл. Готовиться к свадьбе, надо полагать.
Дождь зарядил с самого утра. Это был не тот весёлый летний дождик, который стремительным домкратом проносится над городом, и после которого остаётся яркое голубое небо и воздух, полный благоуханной свежести. Нет, это был унылый ситничек, который, начавшись, заканчиваться и не подумает, пока не напитает влагой всё, до чего дотянется.
Дождь стекал по капюшону, по плащу, по сапогам и медленно, но верно превращал Светлейшего в мокрого властителя, так что в глубине души властитель Эрнст даже где-то завидовал своему первому министру Хачме Муку, оставшемуся на хозяйстве в Эрнст-столице.
"Ему, небось, за шиворот не каплет, — со злобой подумал Светлейший. — Дождётся он у меня. Всё ему припомню".
