Терри Гудкайнд - Десятое Правило Волшебника, или Призрак
И, как сноходец, я задавал им направление и задачи их исследований. Я знал, что нужно найти. Я заставлял их осуществлять поиски для меня. Они, уже как братья Ордена, давным-давно нашли тайный вход в катакомбы. Вход, скрытый под неиспользуемым и давно забытым хранилищем в старинной части конюшен. Они тайно вынесли эту книгу, так же как и многие другие ценные тома, из катакомб, а затем, когда я наконец-то прибыл ко дворцу, после триумфального объединения Древнего мира, они передали эти книги мне. Так что вот эта копия находится у меня уже десятки лет.
Единственное, чего мне не удавалось, это пройти через великий барьер, чтобы заполучить как шкатулки, так и средство проверки. Но затем сующие всюду свой нос сестры были так любезны, что сделали для меня кое-что, что привело в итоге к разрушению великого барьера.
И теперь, когда Дворца Пророков больше нет, боюсь, что и катакомбы, и книги, хранившиеся там, потеряны навсегда, но те молодые волшебники все-таки просмотрели большинство из скрытых от постороннего взгляда томов, и, их глазами, я сам прочел большую часть их. Дворец и катакомбы теперь исчезли, но не все знания, хранившиеся там, потеряны. Те юноши выросли и вступили в Братство, многие из них еще живы и служат делу нашей борьбы.
Став свидетелем вашего плана похищения Матери-Исповедницы, я понял, что могу использовать этот план, чтобы в итоге заполучить ее в своих целях. Поэтому и позволил вам думать, что вы делаете именно то, что сами хотели, тогда как фактически добивались того, чего хотел я. И вот теперь у меня есть и книга, и Мать-Исповедница, которую, как указано в книге, следует использовать для установления подлинности копии.
Обе сестры только и могли, что изумленно таращиться.
Кэлен ощутила, что ее разум оказался в замешательстве. Мать-Исповедница. Она – Мать-Исповедница.
Что такое Мать-Исповедница?
Джегань одарил сестер коварной улыбкой.
– Разве вам не кажется, что вы были совершеннейшими дурами, а?
– Да, ваше превосходительство, – едва слышно признались они в один голос.
– Итак, вы видите, – продолжил он, – что теперь у нас есть две копии «Книги сочтенных теней», и обе имеют одну и ту же ошибку – единственное число вместо множественного на обложке.
– Но это одинаково на обеих, – заметила сестра Эрминия. – А что если все остальные копии имеют тот же изъян?
– Не думаю, что такое может быть, – сказала сестра Улисия.
– Ну, а если они имеют его, это наверняка кое-что докажет, не так ли? – Джегань вопросительно выгнул бровь над темным глазом. – Сейчас у меня их две, и в них одинаковая ошибка. Нам необходимо получить остальные, чтобы проверить теорию, что одна из них должна иметь заголовок, написанный правильно, то есть «неизвестных». Таким образом, получается, что нам необходимо сохранять Мать-Исповедницу живой, пока мы не разберемся, действительно ли она нашла изъян, или пока она не подтвердит подлинность копии.
– А если все копии имеют один и тот же изъян, ваше превосходительство? – спросила сестра Эрминия.
– Тогда мы будем знать, что ошибка в заглавии – не метод проверки подлинности «Книги сочтенных теней». Вполне может оказаться, что нам понадобится дать ей доступ к самому тексту, чтобы она смогла иметь более широкую основу для проведения проверки… для проведения ее над тем, что она сейчас не в состоянии видеть.
Сестра Эрминия подняла руку.
– Но, ваше превосходительство, я вовсе не уверена, что подобное вообще возможно.
Джегань не ответил на опасения Эрминии, а вместо этого он забрал у нее книгу и положил рядом с той, что лежала на столе.
– Мать-Исповедница пока что нам крайне необходима. Она представляет единственный способ установления подлинности копии. Тем не менее у нас нет уверенности, что она уже сделала это. Она лишь высказала суждение на основании единственной доступной ей информации. Так что на данный момент она все еще нужна нам.
– Да, ваше превосходительство, – сказала сестра Эрминия.
– Думаю, она уже могла проснуться, – сказала сестра Улисия.
Кэлен поняла, что прислушивалась с таким вниманием, что не полностью зажмурилась, когда сестра Улисия взглянула в ее сторону. Сестра же подошла ближе, приглядываясь к ней.
Кэлен не хотела, чтобы они поняли, что она слышала, как они называли ее, используя титул Мать-Исповедница. Она слегка потянулась, словно пытаясь вырваться из границ бессознательности, тем временем пытаясь представить, что мог бы означать подобный титул.
– Где мы? – пробормотала она, имитируя вялый, неустойчивый голос.
– Уверена, довольно скоро это станет тебе и так ясно. – Сестра Улисия с силой схватила ее за плечо. – А теперь просыпайся.
– Что случилось? Тебе что-то нужно, сестра? – Кэлен терла глаза тыльной стороной ладони, пытаясь выглядеть дезориентированной и ошеломленной. – Где мы?
Сестра Улисия просунула согнутый палец под кольцо на шее Кэлен и дернула ее вверх.
Прежде чем сестра Улисия успела сказать что-то еще, мясистая рука Джеганя ухватила ее за руку и отшвырнула прочь. Он набросился на Кэлен. Мощные руки вцепились в ее горло и блузку. Кэлен повисла над полом.
– Ты убила двух моих самых верных слуг, – сказал он сквозь зубы. – Ты убила сестру Цецилию. – Его лицо начинало наливаться кровью, по мере того как нарастала ярость. Лоб еще больше нахмурился. И казалось, что из этих мрачных черных глаз вот-вот вырвется молния. – Что дало тебе основание полагать, что ты смогла бы убежать, убив этих двоих?
– Я и не думала, что смогу таким способом убежать, – сказала Кэлен так спокойно, как только сумела. Как она и подозревала, ее спокойствие лишь усилило его ярость.
Он взревел, выпуская гнев, и встряхнул ее настолько яростно, что ей показалось, что мышцы шеи вот-вот порвутся. Очевидно, он относился к тем людям, что при малейшей провокации впадают в неконтролируемую ярость. Еще немного – и он бы ее прикончил.
Кэлен не хотела умирать, но знала, что быстрая смерть наверняка предпочтительнее того, что он обещает для нее в дальнейшем. Однако она практически не могла повлиять на это или остановить.
– А если ты не думала, что сможешь при этом убежать, зачем отважилась на подобное?
– А почему бы и нет? Ведь от этого ничего не изменится, – заметила Кэлен со спокойным безразличием, хотя его руки держали ее так, что сапоги едва касались земли.
– О чем ты говоришь!?
– Ну, ты же сказал мне, что обращение со мной будет ужаснее всего, что я могла когда-либо испытать. Я верю тебе; это единственный путь, приносящий победу таким людям, как ты, – с помощью угроз и насилия. А поскольку ты самовлюбленный дурак, то сделал ошибку, сообщив мне, что я не смогу даже вообразить все те ужасы, которые мне предстоит испытать. В этом твоя главная ошибка.
