Ник Перумов - Эльфийский клинок
Хоббит отчаянно затряс мирно спящего Торина. Со сна гном не сразу взял в толк, что от него хочет его друг, а поняв, так и сел, широко разинув рот.
— Он звал меня в Пригорье… Но как же мои соотечественники? — Хоббит до крови закусил губу.
— Погоди, — мрачно бросил Торин, яростно скребя бороду. — Уверен ли ты, что всё это тебе не приснилось? — Фолко беспомощно развёл руками. — Ох, уж эти мне сны твои, вразуми меня Дьюрин! Ну что тут поделаешь? — Он сунулся к окну. — Ночь вроде светлая, дорогу видно… Давай буди Малыша, а я займусь нашими пони…
Растолкать Маленького Гнома оказалось непросто, и в конце концов его, полусонного, выпихнули на холодный ночной ветер. Полная луна давала достаточно света; по пустынной призрачной дороге трое друзей торопились к далёкому чёрному горизонту, где небо сливалось со столь же чёрной землей.
Утро, холодное, бессолнечное, они встретили в добрых восьми лигах к северо-востоку от Сарн Форда. Днём эти места оказались куда как уютными и обжитыми. Отдыхая после ночной гонки, друзья потягивали пиво в придорожном трактирчике; пели последние петухи, только что прошло стадо, заспанный трактирщик вынес им полные кружки. Заведение это стояло на дальнем краю селения, поэтому они первые услыхали бешеный топот копыт мчащегося по ведущей от Пригорья дороге всадника.
У Фолко ёкнуло сердце. Кто может столь немилосердно гнать коня в такую рань?
Ответ пришёл быстро. У изгороди осадил взмыленного жеребца усталый, еле держащийся на ногах человек. Бело-синий плащ был заляпан грязью, из-под сбитой шапки торчали слипшиеся от пота волосы.
— Эй, есть тут кто? — раздался хриплый голос всадника, и хозяин выскочил ему навстречу. — Буди народ! — повелительно бросил ему прискакавший. — Да живее, живее поворачивайся! Мне ждать нельзя, к вечеру в Сарн Форде нужно быть.
— Да что, что такое? — залепетал хозяин, почтительно и со страхом глядя на воина снизу вверх.
— Что?! — рыкнул тот, шумно глотая вынесенное трактирщиком пиво. — А то, что велено всем селянам укрыться по лесам со всем имуществом и, пока не скажут, не возвращаться! Ясно?! Еще пива дай…
— Да зачем же, от кого же прятаться? — задрожал трактирщик.
— От кого — это тебе знать не нужно, — мрачно бросил воин. — Войско в поход идёт, вы на время без защиты останетесь… Мало ли что… Всё! — резко бросил он, не давая трактирщику спросить ещё о чём-то. — Всё, что следует, я уже сказал, теперь то же людям повторю… Ну, живо поднимай всех!
Он повернулся и, тяжело ступая, вошёл в трактир, почти упав на лавку. Спотыкаясь, точно слепой, хозяин подбежал к ближайшему дому и отчаянно застучал в ворота. Залаяла собака, потом послышались неразборчивые голоса… Тем временем Торин осторожно тронул гонца за плечо.
— Прости, почтенный, пока нету остальных, скажи нам, в чём дело? Не можешь говорить, то хоть кивни. Война? — И Торин на мгновение застыл, с трудом произнеся это слово. — Война с Ангмаром?
Воин вздрогнул и удивлённо уставился на гнома, а у Фолко всё поплыло перед глазами. С тяжелым вздохом воин наклонил голову, а Торин продолжал:
— Мы давно слышали тревожные вести, и догадаться было несложно… Но мы все трое хотим тоже сражаться против врагов Арнора. Куда нужно идти? Где собирается ополчение? И ещё — не идут ли с вами гномы?
— Ну и вопросы у тебя, почтенный. — Гонец нахмурился и подозрительно взглянул на него. — Ничего такого не знаю!
С улицы донёсся гул многих встревоженных голосов, воин поднялся и вышел, ещё раз бросив на Торина недоверчивый и настороженный взгляд.
— Скорее, скорее в Пригорье, — только и смог сказать Фолко.
Не щадя ни себя, ни пони, они оказались в Пригорье спустя три дня. Хоббит навсегда запомнил опустевшие деревни — люди бежали кто куда, ничего не зная и не понимая, вывозя всё, что могли. Друзья ночевали на брошенных постоялых дворах, к вечеру хоббит едва стоял на ногах от усталости, и ему уже ничего не снилось.
— Не понимаю, — процедил как-то сквозь зубы Торин, видя, как несколько повозок с домашним скарбом скрываются в недальнем лесу. — Почему такой приказ — всем прятаться? Почему не всеобщий сбор?
Его вопрос остался без ответа — только однажды их обогнал спешивший на север большой отряд арнорских конников; свесившись с седла, командир крикнул им, чтобы они укрывались поскорее: Торин попытался разузнать, что же происходит, но всадник лишь махнул рукой и дал шпоры коню…
Пригорье встретило их пустыми домами; у околицы торопливо зашпиливали возы двое припозднившихся жителей, невольно Фолко услышал их разговор:
— Да что это делается, кум! До чего дожили! Куда же теперь ховаться, а? И мельница… жернова-то я снял, а куда их? Зарыть, что ли? А то сопрут, не ровен час…
— Зарыть! Дело хорошее. Вон жена моя, уж на что дура, а и то поняла — ухваты все, чугунки сама позакапывала…
— Эй, почтенный! Что тут у вас? — окликнул их Торин.
Однако пригоряне обнаружили явное нежелание вступать с ним в разговоры. При первом же взгляде на сверкающую броню гнома, на его длинный топор с посеребрённой ручкой они дружно задали стрекача, позабыв даже про свои возы. Напрасно друзья кричали им вслед — те даже не обернулись.
Большое селение казалось вымершим; в нём остались лишь два десятка арнорских панцирников. Те долго и придирчиво расспрашивали друзей, кто они такие и откуда идут; наконец, удовлетворившись и черкнув что-то на их подорожной, стражники пропустили их за заставу.
Друзья торопливо погнали пони по Главной Улице.
— Ну где там этот твой… — начал было Торин и осекся, потому что выяснилось, что разбежались и попрятались не все жители. Возле знаменитого «Гарцующего Пони» несколько человек и хоббитов из местных торопливо воздвигали около дверей баррикаду из брёвен и мешков. Среди них мелькнула и знакомая физиономия Барлимана, но говорить с ним уже не было времени — на середину дороги вышла долговязая фигура с длинным чёрным посохом в руке, и они тотчас узнали её.
— Скорее! — бросил Радагаст, входя в лавку и плотно запирая за ними дверь.
Малыш тихонько забился в угол, даже Торин словно оробел; казалось, перед ними стоял один из великих магов прошлого — плечи Радагаста распрямились, таинственная сила мерцала в глубине его единственного глаза, а руки более не казались сухими и старческими — следы морщин на них скорее напоминали честные боевые шрамы у молодого, но уже побывавшего в деле воина.
— Слушайте! — Глаз Радагаста, казалось, пронзал их насквозь. — Война началась. Четыре дня назад сюда прискакал гонец из Форноста. Ангмар большими силами двинулся к границам Королевства; у них в сердцах — жажда золота и крови, они идут грабить — и потому, думаю, далеко в глубь страны не пойдут, вряд ли дальше Форноста. Но вот их предводитель… В нём есть какая-то неясная мне чернота, ему мало и золота, и власти, его ведёт, кроме этого, ещё какая-то сила, понять которую я уже не смог. Я не знаю, кто он, но узнать это нужно непременно, любой ценой! И я надеюсь на вас.
