Ким Сатарин - Вторая радуга
Спешившись, они бегом помчались к мельнице. Пока вокруг было пусто. Люди феодала вначале явятся в село, затем потратят некоторое время на то, чтобы проверить все торные дороги, и лишь потом кому-то придёт в голову обшарить все окрестности. Запас времени, возможно, до часа, у них был. Баканова держалась молодцом. Ничего не говорила, но это в данный момент было даже неплохо. Они пробежали мимо обнесённого глухой бревенчатой стеной дома мельника, откуда доносился встревоженный собачий лай, миновали стоящую на пригорке ветряную мельницу, и оказались на берегу небольшого озерца, питаемого тощим ручейком. Вода в нём была стоячая, а противоположный берег весь зарос осокой. А здесь, судя по цвету воды, глубина начиналась у самого берега.
— Ерёма, тебе вода зачем? — не отдышавшись, спросил Константинов.
— Ингу топить буду. Инстинкт самосохранения включится, глядишь, и способности вернутся.
— Я помогу, — вызвалась дочь шамана.
Лёшка покачал головой, считая попытку бесполезной. Но мастер сказал ему не всё. Способности к девушке действительно вернуться не могли, это он понимал и сам. Ему требовалось другое: пробудить в ней память тела, полную память, включающую и чувство того тела, что спокойно сидело сейчас в кресле Верхнего дома. Только цепляясь за эту память, он мог отправить её назад. Вот супруга, та его поняла сразу.
Со стороны это выглядело жутко: четверо скрутили слабо трепыхающуюся девушку и потащили её в озеро. Крики быстро сменились всплесками воды и бульканьем. Оказавшись под водой, Инга забилась уже по-настоящему, чтобы удержать её, требовались все силы. Но вот Ермолай поймал канал и немедленно дал команду на перемещение. Ольга сделала то же самое. По сути, они сейчас создали одноразовый проход, пригодный для возвращения одной только Бакановой. Назад её вернули не столько усилия мастеров Радуги, сколько собственный инстинкт самосохранения. В руках у ребят внезапно оказалась пустота, раздался гулкий хлопок, и сильная волна разом сбила их с ног.
— Вот так водяной людей похищает, — засмеялся Константинов, стоя по колено в воде и стряхивая с головы стебли водорослей.
Его взгляд был обращён в сторону. Командир протёр глаза и посмотрел туда же. Из-за деревьев вытягивалась вереница всадников. Вооружённый отряд мчался во весь опор. Впереди скакала группа панцирной конницы в сверкающих доспехах и с длинными копьями. Над ней развевался флаг, рассмотреть его подробнее не давало расстояние. За первой группой спешили воины попроще — в кольчугах, с мечами. Несколько всадников на полном скаку уже накладывали стрелы на тетивы.
— Мальчики, нам пора возвращаться, — объявила дочь шамана.
Они обнялись, стоя наполовину в воде. Создать общее поле здесь можно было лишь при физическом контакте. Каждый из троих знал, что надо делать и включал свою внутреннюю память об оставленном в расщепе теле. То же самое пытался сделать и Алексей.
— Один. Два. Три, — начал отсчёт Кутков.
Только когда голоса их четверых слились в хор, что свидетельствовало о полной готовности, Ермолай произвёл волевое усилие. Что происходило там, в оставленном ими двадцать третьем мире, он уже не мог чувствовать. Воображение рисовало внезапно выросший водяной столб, опадающий с шумным всплеском и разочарованные лица воинов, не обнаруживших в мутном пруду ничего, кроме насквозь промокшей одежды.
А здесь был закопченный каменный свод над головой и потрескивающий чадящий факел в кольце на стене. И четверо настороженно осматривающихся людей на грубых деревянных лежаках.
— Вы сами вернулись? — уставилась на них Ирка. — А Инга где?
— Она в Верхнем доме. Жива. Но с ней не всё хорошо, — сказал командир и поднялся на ноги.
— Для поглощённых водяным демоном мы смотримся неплохо, — радостно заявил Лёшка.
Теперь, когда опасность миновала, его одолел словесный понос. Он смеялся, невпопад шутил, вспоминал детали происшедшего. Ребята даже задержались в подземелье, давая ему время разрядить напряжение. Алексея не пытались останавливать. Все понимали, что они-то трое могли вернуться из двадцать третьего мира самостоятельно. Он — не мог. Могло случиться так, что трое мастеров не сумели бы вернуть Ингу, и даже не сумели бы вернуть самого Алексея. Рисковали, ясное дело, и они. Их тоже могли убить: мечом, стрелой или даже дубиной. Но Алексей рисковал ещё и возможностью навсегда потерять родной мир.
Вечером, после ужина, Константинов пристал с расспросами. Они сидели у супругов в комнате, вчетвером, и Ермолай мучительно подбирал слова к неясным внутренним ощущениям.
— Не думаю, что это удачный образ. Если матрица повреждена в своей самой важной части, она не сможет вообще функционировать.
— Да эта часть касается Края и всех операций, с ним связанных, — возразил Лёшка, — а всё остальное существует автономно.
— Тогда получается, что жизнь простых людей вообще Игроком не контролируется? Значит, контроль появляется, только когда тебя наделяют паранормальными способностями?
Кутков предположил, что это как раз вполне возможно. Скажем, приносят подростку Фиксатор Мощи, впаривают ему красивую легенду, а на самом деле в этот момент наделяют особыми способностями. И он становится участником Большой Игры под названием Путь Радуги. Заодно ему и ложную память подсовывают, будто бы он этими способностями всегда владел.
— Нет, это чушь, — вскинулся Константинов. — Мне Фиксатор Мощи не привозили, а Бакановой — да. Она должна была стать четвёртой, а не я, если твоей логике следовать.
— Я просто предложил гипотезу, — пошёл на попятный зять. — Неудачно. Насчёт Инги ты прав, никакой предопределённости в её судьбе не было.
— Как раз была, — хитро усмехнулась Ольга. — Это же Харламов всё сломал. Когда группа ещё только проектировалась, Баканова считалась самым надёжным кандидатом. Ей плохо среди обычных людей, она талантлива, легко управляема через секс. Ермолай был силён своей магической потенцией, но практически неуправляем, так как прекрасно уживался с обычными людьми. Меня взяли в группу, потому что я давала гарантию определённого уровня её развития. Без особого желания взяли, но деваться было некуда — других ответственных перед Радугой людей не нашлось. И тут вдруг Ермолай от Инги отворачивается и берёт меня в жёны. Потом неожиданно вместо Шатохина приходит Лёня, Лёшка вдруг начинает стремительно развиваться, а Инга неожиданно втягивается в общение с рядовыми людьми, и Путь Радуги ей становится неинтересен. Цепь непредсказуемых действий, вызванных личным выбором каждого, всю предопределённость уничтожила.
