Феликс Крес - Страж неприступных гор
— Не буду смотреть. Возвращаемся.
— Точно?
— Точно. Я тоже кое-что знаю о Громбеларде, и может быть даже больше, чем тебе кажется. Два года назад туда отправился мой друг… впрочем, неважно. Если мы двинемся отсюда и ее не догоним, то вдвоем нам нечего искать в этом краю. Нас прикончат какие-нибудь разбойники за первым же поворотом. Уходим отсюда, — закончил он и взял ее за руку.
Тихий откашлялся.
— Если так, то пошлю за ней нескольких ребят. Может, найдут где-нибудь лошадей и догонят. Что ей сказать?
— Что ее отец свободен и едет за ней, пусть она его подождет перед перевалом Стервятников, — подсказала Кеса. — Что все еще можно исправить, никто больше не будет на нее охотиться… ибо двое посланников — ее союзники, а третий скоро умрет. Он смертельно болен, незачем его убивать или бояться. Он никому уже ничего не сделает.
— Ладно, — сказал Тихий и снова повернулся к Раладану. — Китар ее бросил. Знаешь? Она ему показала… ну, в общем, что делает с ней эта ее «сука».
— И он ее бросил?
— Угу. Ну-ка, покажите мне теперь эти ваши чудеса. Как вы улетаете или исчезаете.
Кеса взяла Раладана за руки и закрыла глаза.
Они растворились в воздухе, и Тихий остался один.
Готах и Хайна ни о чем не спрашивали. Кеса молча выпустила руки Раладана и вышла. Вскоре она вернулась с чуть покрасневшими глазами.
— Все хорошо, — сказала она. — Иногда бывает немного больно… Ничего страшного! — решительно успокоила она мужа.
Она рассказала о разговоре с Тихим.
— Если Громбелард — то наверняка Громб, — закончила она. — Ничего другого мне в голову не приходит. Может, Мольдорн хочет что-то проверить, поговорить со Знающим? Не знаю. Но я думаю… догадываюсь… что он хочет его найти. И еще чтобы княжна каким-то образом оказалась там, иначе он может не успеть. Сделать все по очереди у него не получится, так что он едет в Громб и сразу тащит ее за собой.
— Он украл… нет, не украл. Забрал все деньги, которые пришли в Эн Анель. В конце концов, он имел право ими распоряжаться точно так же, как и мы.
— Переночую на улице с солдатами, — сказал Раладан. — Сразу попрощаюсь, поскольку мы отправимся в путь рано, думаю, очень рано. А ты, Жемчужина?
— Я поеду с тобой, князь, — коротко ответила она. — Ты получил от королевы помощь ее солдат, но это не то же самое, что передача их тебе в подчинение. Солдатами командую я.
— Меня это устраивает, — сказал он, после чего обратился к посланнице: — Ваше благородие, спасибо. Ты мне больше ничего не должна.
— Это хорошо. Дом небольшой, но одна из комнат предназначена для гостей. Кровати с занавесками. Если двое воинов могут разделить между собой одну спальню, предназначенную для четырех человек…
— Могут, — безразлично сказала Черная Жемчужина. — Не спи на дворе, князь, еще успеешь. Командирам нужно экономить силы, ибо от их решений зависит судьба подчиненных.
— В таком случае разбужу вас утром — уже скоро, ночи сейчас короткие. Я тоже еду, — сказала посланница.
— Кеса… — проговорил молчавший до сих пор Готах. Однако, похоже, он не слишком удивился.
— Если хочешь, оставайся, но я тебе не завидую. В том нет ничего приятного, я уже однажды оставалась, — напомнила она. — А теперь мне нужно решить кое-какие дела. Я улажу их и вернусь в этот дом, сад… и прежде всего к тебе, Готах. Идем, Хайна, покажу тебе комнату. И ты тоже иди, ваше высочество. Совместного ужина уже не будет, я велю принести вам что-нибудь в комнату, какую-нибудь легкую солдатскую «закуску» перед сном.
Кеса умела командовать. Она вышла, а за ней Хайна.
— Князь…
Раладан уже двинулся следом за женщинами, но остановился на пороге.
— Я не стыжусь, — сказал Готах. — Но мой гнев действительно уже прошел. Будь моим гостем этой ночью, ты мне не враг.
— Тоже поедешь?
— Поеду.
— Ее благородие Кеса наверняка будет рада.
— А ты нет?
— Да.
— Ту дурнушку, которая сегодня пострадала из-за тебя, зовут Сема. Вчера она впервые увидела мой дом, а сегодня впервые подавала… пыталась принести гостям угощение. Она очень гордилась и волновалась. Гости господина ее обидели, господин и госпожа не защитили… Думая о чем-то одном, мы порой совершаем множество мелких… но мелких только для нас подлых поступков.
— Что ты мне хочешь сказать, ваше благородие?
— Что когда-то я счел твои слова малодушными, а тем временем они были просто жизненными. Мудрыми. Слабые нигде не имеют никаких прав, их всегда обижают сильные, пусть даже просто мимоходом. Единственная их надежда — на более сильных, и именно они, более сильные, несут ответственность.
— Не знаю, господин, я не мыслитель, — сказал Раладан. — Пусть каждый делает то, что должен, не ища отговорок и оправданий. Ты позволил обидеть свою невольницу, я плохо забочусь о дочери… Вину следует искать в себе, не в других.
— Именно, честный пират. Именно это я и хотел сказать. И потому я с тобой поеду.
Раладан кивнул и вышел, ибо ему хотелось хорошо выспаться перед путешествием.
16
Слепая Тюлениха Риди устроила своим парням настоящий марш смерти.
По морям ходили и зимой, поэтому перед отправлением в путь матросы повытаскивали из своих мешков всевозможную обувь, которой пользовались в это не слишком приятное время года. Однако ботинки, скорее теплые, чем прочные, которые были хороши для хождения по палубе, быстро пришли в негодность. Босоногие, не привыкшие к долгим прогулкам моряки уже в первом встреченном на берегу селении готовы были перерезать всех крестьян, лишь бы только содрать у них с ног башмаки. Однако Риди никого убивать не позволила, не желая навлечь на себя гнев какого-нибудь отряда королевской стражи края, ибо именно это подразделение, по воле правительницы Вечной империи, патрулировало Низкий Громбелард. Перепуганные нашествием крестьяне наперегонки отдавали лапти, деревянные башмаки и прочее, что было у них на ногах, но, во-первых, подобной обуви оказалось немного, а во-вторых, не привыкшие к такому моряки мучились в ней еще больше, чем босиком. Быстро изнасиловав местных девушек, они двинулись дальше, к удивлению остолбеневших селян, которые столь милосердной банды никогда в глаза не видели — те, что порой спускались с гор, были намного хуже, ибо насиловали даже мальчиков, детей и старых баб, забирая все, что не было хорошо спрятано. А эти — лапти, и все?
Их проклинали издалека, ибо они наверняка принесли с собой нечто дурное, какую-то дрянь или иное несчастье. Хуже всего как раз с такими, которые неизвестно чего хотят… Лапти забрали, дети, мальчики и старые бабы им не по вкусу… Чтоб их всех чума поразила, чтобы их матери прокляли, а дети и внуки померли от голода в муках.
