Сергей Садов - Дело о неприкаянной душе
– Альена ангел. Я черт. И мы действовали вместе. Мне кажется, это достаточное опровержение этого всеобщего мнения. Хотя я бы, скорее, сказал - всеобщего заблуждения.
– Хочешь сказать, один ты не заблуждаешься?
– Нет. Но я имею опровержение этого мнения. И теперь мне хочется попробовать превратить единичный успех в закономерность.
Клот окинул меня изучающим взглядом. Я так и не понял, чего было больше в этом взгляде – одобрения или осуждения.
– А ты по мелочам не играешь. Замахиваешься сразу на основы.
– Так интересней, – согласно кивнул я. – И потом, если наша затея авантюра, то почему все так яростно против нее выступают? Ну, дайте детишкам поиграть немного. Наиграются, поймут, что не правы, и все на этом закончится. Делов-то.
Отец Альены задумался. Надолго. Потом медленно кивнул.
– Что ж, признаться, с таких позиций я не рассматривал этот вопрос. Тут ты меня уел. И считай, что тебе удалось меня заинтересовать.
– Я умею заинтересовывать, – согласился я.
– Но вот скромности тебе не мешало бы научиться.
– Да. Ваша дочь так же говорит. И я согласен, что у меня есть такое достоинство.
– А ты веселый парень, – хмыкнул Клот и вдруг искоса посмотрел на меня. – Слушай, а ты в шахматы играешь?
– Обожаю, – без тени иронии отозвался я. – Одна из немногих моих любимых игр. Настоящая тренировка для ума.
Отец Альены поднялся с кресла, подошел к шкафу и снял с него шахматную доску.
– В таком случае, как ты смотришь на то, чтобы сыграть?
Я бросил взгляд в сторону кухни. Похоже, там еще долго будут готовить. А… э…
– Идет, – махнул рукой я. – Но только вот…
– А, не переживай, нашим дамам дай только до кухни дорваться. Они там надолго, поверь мне.
Это рассеяло последние мои сомнения, и я с энтузиазмом начал расставлять доставшиеся мне белые фигуры.
– А ты не мухлюешь? – поинтересовался Клот.
– Никогда, – яростно выпалил я. – Шахматы – благородная игра. Схватка двух умов. Выиграть здесь шулерством не для меня. Да я себя уважать перестану после этого.
– Ну-ну, не горячись. Просто я немного знаком с некоторыми чертями. Любят они мухлевать в карты.
– В карты я и сам люблю смухлевать, – пренебрежительно махнул я. – Для чего играют в карты? Для развлечения и для заработка. Если игра идет ради развлечения, то почему бы и не смухлевать? Потренироваться и развлечься разом. Ну а если игра идет на деньги, то тут уж кто кого обманет первым. Игра обманщиков.
Клот даже замер с ладьей, которую водружал на доску.
– То есть, ты считаешь, что в одной игре должно играть честно, а в другой можно и нет?
– Ну конечно. – Я водрузил свою последнюю фигуру на доску и оглядел ровный строй. – Карты, я же говорю, так, развлечение. Шахматы другое. Тут ведь даже проигрыш почетен. Проиграть сильному противнику… для меня же наука и стимул для дальнейшего совершенствования. Кстати, мой первый ход. И пойдем мы… мы пойдем… е2-е4.
Отцу Альены, видно, было что ответить на мое сообщение. Мол, ты либо честен, либо нет. И что нельзя быть благородным избранно. Все эти ответы я прекрасно мог предвидеть, и у меня было что возразить. Однако Клот, похоже, относился к той категории людей, которые отдаются любимому дело полностью. А шахматы, он, похоже, действительно любил. И он не мог одновременно играть и вести споры на отвлеченные темы. Поэтому он только махнул рукой и целиком отдался игре. Впрочем, я от него мало чем отличался в этом плане. С головой уйдя в завязавшееся шахматное сражение, я уже мало что замечал вокруг.
– Мам, ты только погляди на них! – вывел меня из задумчивости возмущенный крик Альены. – Похоже, отец нашел себе единомышленника.
В комнату поспешно вошла Элея и оглядела комнату. Похоже, она решила, что мы тут чуть ли не деремся.
– Клот, – обиженно воскликнула она. – Ты же обещал, что поговоришь…
Отец Альены растерянно и виновато посмотрел на жену.
– Ну… мы и поговорили. Обсудили все, так сказать. Дорогая, ты не представляешь, какой интересный игрок этот молодой человек! Некоторые его комбинации просто потрясающи по своей простоте и непредсказуемости. Очень интересный игрок. Очень. – Клот опять задумчиво уставился на доску.
Мать и дочь переглянулись. Кажется, к такому они уже были привычны. Элея же повернулась ко мне.
– Эзергиль, когда закончите партию приходите в столовую. Мужу сейчас бесполезно говорить, все равно забудет. Надеюсь, вам там не слишком много осталось?
Я окинул доску взглядом.
– Не очень, – отозвался я. – Ходов через десять все будет ясно.
Клот наградил меня рассеянным взглядом.
– А вы слишком самонадеянны, молодой человек. А мы вот двинем слона вот сюда.
Я молча передвинул пешку, оценивая новую позицию. Тяжелый вздох Элеи я уже не услышал…
Может, я и был несколько оптимистичен, но не намного. На двенадцатом ходу все действительно стало ясно. Я хоть и лишился ферзя и ладьи, но выгнал вражеского короля почти в центр доски, где он оказался совершенно без прикрытия своих фигур. Несколько шахов с моей стороны и король оказался в совершенно безвыходной ситуации. Клот минут пять задумчиво изучал доску. Потом печально вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Сдаюсь. Но ты, парень, ловкач. Как ты меня поймал со своей ферзей. Я ведь там и так смотрел, и этак, но ловушки не заметил. Решил уж, что ты просто хвастал, когда говорил, что играть умеешь.
– Не хвастал. Но там я действительно рисковал. Не купись вы на ту приманку и выдвини вперед ладью, как мой ферзевый фланг оказывался бы почти уничтоженным, поскольку жертва ферзя смысла уже не имела, и я вынужден был бы его спасать. А это потеря темпа. Уйти-то ферзем я мог только в одну сторону. А там он загонялся на Камчатку.
– Будет мне наука, – согласился со мной отец Альены. – Надо любого противника оценивать высоко. Ну что, еще партейку?
Я отрицательно покачал головой.
– Извините, но нас ваша жена звала в столовую. Просила приходить сразу, как только закончим игру.
– Правда, что ль? – Изумился Клот. – Она приходила?
– Ага, – кивнул я.
– Хм, странно. Что-то быстро они там на кухне закончили.
Я взглянул на настенные часы.
– Да не так уж и быстро. Два с половиной часа.
Отец Альены развернулся к часам и уставился на них, как на привидение.
– Мать честная, – пробормотал он. – Похоже, мы тут с тобой заигрались. – Он поспешно поднялся и стал укладывать фигуры на место.
Убрав доску, он торопливо зашагал в столовую. Я за ним. Там нас встретили одинаково недружелюбные взгляды Альены и Элеи. Взгляд Альены предназначался мне, а Элеи Клоту.
