Терри Гудкайнд - Второе правило волшебника, или Камень Слёз
— Это знает только Свет, — прошептала старая колдунья. — Я никого не знаю, кроме тех, кто живет в Никобарисе.
— Ну, так поедем туда!.
Эди посмотрела на него с беспокойством:
— Зедд, там Защитники Паствы. Там сохранилась память обо мне. Не слишком-то добрая память.
— Это было страшно давно, Эди, два царствования назад.
— Ну и что?
Волшебник задумался.
— Ну что ж, никто ведь не знает, кто мы такие на самом деле. Мы скрываемся от Владетеля и можем по-прежнему выдавать себя за двух богатых путешественников. Знаешь, если уж мы напялили на себя эти наряды, почему бы нам не разъезжать в экипаже?
Эди пожала плечами:
— Видно, нам ничего другого не остается. Надо — значит надо. — Она снова попыталась подняться. — Ну, раз так, пора собираться.
Зедд замахал руками.
— Ты слишком слаба, тебе требуется отдых. Я займусь поисками экипажа.
Эди увидела, что он смотрит на себя в зеркало. На нем был красивый багряный камзол с черными рукавами, отделанный серебристой парчой, с золотым шитьем на воротнике и на груди. Пояс красный, атласный, с золотой пряжкой. Это одеяние казалось Зедду настолько нелепым, что он едва не застонал. — Ну, как я выгляжу? — спросил он. Эди взяла с подноса кусок черного хлеба.
— Вид на редкость дурацкий.
Зедд погрозил ей пальцем:
— Надеюсь, ты не забыла, что сама выбирала этот наряд?
Она пожала плечами:
— Это я тебе так отомстила. Ты ведь выбирать одежду для меня.
Зедд в ответ пробормотал, что ей-то грех жаловаться.
— Ладно, ты отдохни немного, а я пойду поищу экипаж, — сказал он наконец.
— Шляпу не забудь, — напомнила Эди, продолжая жевать.
Зедд остановился:
— Проклятие, я что, еще и шляпу должен носить?
Прожевав наконец хлеб, Эди пояснила:
— Тот человек, что продавать нам эти наряды, сказал, что вся знать умрет от зависти.
Волшебник тяжело вздохнул, взял со столика у двери мягкую красную шляпу и натянул на голову.
— Так лучше?
— Перо поправь, — посоветовала Эди. Зедд сжал кулаки. Поправив павлинье перо на шляпе, он раздраженно посмотрел на нее:
— Теперь ты довольна?
Она улыбнулась, но тут же успокоила его:
— Я сказала, Зедд, что у тебя дурацкий вид, только потому, что ты так хорош собой, что любая одежда будет выглядеть не так хорошо, как ты сам.
— Весьма признателен, сударыня. — Он усмехнулся и отвесил поклон.
— И вот что, Зедд, будь осторожен. — Он вопросительно посмотрел на нее. В этом наряде, — пояснила она, — многие захотят пощипать тебя, совсем как ту принцессу из песенки.
Зедд игриво подмигнул:
— Я не позволю всяким бабенкам посягать на мое достояние.
Сдвинув шляпу набекрень, напевая веселую песенку, Зедд вышел из комнаты.
«Надо бы еще обзавестись тростью покрасивее», — подумал он. Знатному щеголю, кажется, полагается иметь трость.
Глава 34
Аппетитный аромат жареного мяса из столовой смешивался с запахом табака.
Спускаясь по лестнице, Зедд пожалел, что не успел перекусить.
На площадке стоял высокий ящик, из него торчали три трости. Он выбрал самую красивую — черную с посеребренной ручкой. Немного тяжеловата, но вполне приличная.
Хозяин гостиницы Хилмэн, толстяк в белой рубашке с засученными рукавами и белоснежном переднике, сразу заметил Зедда и бросился ему навстречу с неизменной улыбкой. От этой улыбки его круглые щеки казались еще круглее.
— Господин Рыбник! Как я рад тебя видеть! Зедд чуть было не спросил, к кому тот обращается, но вовремя спохватился — ведь он сам представился хозяину именно так. Себя он назвал Рубеном Рыбником, а Эди — своей женой, Эльдой. Зедду всегда нравилось имя Рубен. — Прошу тебя, хозяин, называй меня просто Рубен, сказал волшебник.
— Конечно, конечно, господин Рыбник.
Зедд показал ему трость:
— Я решил, что мне нужна трость, ты не возражал бы, если я выберу эту?
— Для такого почетного гостя все, что угодно! — Хозяин расплылся в улыбке. — Эти трости делает мой племянник, и я разрешаю ему продавать их самым достойным из наших постояльцев. Но это — особенная, а потому особенно дорогая.
Заметив недоверчивый взгляд Зедда, хозяин наклонился к нему и доверительно зашептал на ухо:
— Позволь кое-что показать тебе, почтенный гость. Этого я еще никому не показывал. Вот, погляди, что будет, если повернуть рукоятку.
Повернув ручку, Хилмэн отделил ее от трости и продемонстрировал Зедду блестящий клинок, скрытый внутри.
— Кельтонская сталь. Около двух футов длиной. Оружие, достойное знатного человека. Хотя вряд ли, если тебе просто нужна трость, ты согласишься потратить столько...
Зедд снова соединил ручку с тростью, и обе ее части, щелкнув, слились воедино.
— Мне эта штука понравилась, — заявил он. — И в глаза не бросается. Запиши на мой счет.
Волшебник знал, что богачи обычно не спрашивают о цене.
Хозяин поклонился несколько раз.
— Прекрасный выбор, господин Рыбник. Такой выбор делает вам честь, у вас прекрасный вкус. — Он вытер руки о передник и гостеприимным жестом указал на столовую. — Не желает ли почтенный господин отобедать? Я могу освободить лучший стол. Позволь мне...
— Нет-нет, не стоит, — перебил его Зедд. — Вон тот пустой столик рядом со входом на кухню меня вполне устроит.
— Как, вон тот? — удивился хозяин, проследив за его взглядом. — О нет, позволь мне предложить тебе что-нибудь получше. Не угодно ли будет сесть рядом с бардом? Я думаю, тебе будет приятно послушать его пение. Нет такой песни, которой бы он не знал. Скажи мне, какая песня тебе особенно по душе, и я велю ему спеть для тебя.
— Я предпочитаю запахи твоих блюд любым песням.
Хозяин просиял, услышав эти слова, и сам решил проводить гостя к пустому столику.
— Это такая честь для меня, господин Рыбник! — взволнованно повторял он. — Еще ни от кого я не слышал прежде подобных похвал моей кухне.
— Называй меня просто Рубен, — напомнил волшебник. — Не принесешь ли ты мне немного жаркого?
— Конечно, господин Рыбник! А как самочувствие госпожи Рыбник? Надеюсь, ей лучше? Я каждый день молюсь о ее здоровье.
Зедд вздохнул:
— Боюсь, что изменений к лучшему не произошло.
— Ох, какая жалость! — воскликнул хозяин. — Я по-прежнему буду молиться за нее. — Он заглянул на кухню. — А сейчас позволь мне принести жареной баранины.
Когда он ушел, Зедд поставил трость у стены, снял шляпу и положил ее на стол. Лысеющий бард, сгорбившись, сидел на стуле, установленном на небольшом помосте, и, играя на лютне, пел песенку о приключениях возчика, который путешествовал по плохим дорогам из одного скверного городишки в другой, ел скверную пищу и встречался с еще более скверными женщинами и при этом больше всего любил ездить по горным дорогам, под дождем или снегом.
