Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды
— Хуже — только равнодушие! — не выдержала Эльдин. — Впрочем, страх для него — замечательная почва! Но еще немного, о Единый, и Ты получил бы инструменты, уставшие даже бояться…
— Уже устали! — пробурчал Ауле.
— Еще много выдержали… — нахмурилась Эльдин.
— Потому что многие умудрились бояться не за себя, — процедил Курумо, — а из таких можно веревки вить до бесконечности…
— Проку-то! — махнул рукой Эру, залпом выпив еще один кубок.
— Вот именно — «проку-то»! — Манвэ встал. — Позвольте мне огласить некоторые выводы из нашей задушевной беседы: во-первых, согласно решению Круга, нас снова пятнадцать. Во-вторых, — он повернулся к Эру, — Ты понимаешь, о Единый, что попытка принудить нас изменить это решение закончится войной. Даже если мы приложим все усилия, чтобы это не задело Эндорэ, даже если они увенчаются успехом… Допустим, мы погибнем или попадем в заключение — найдешь ли Ты во всем Чертоге нам замену? Можешь, конечно, заставить — будет совсем распрекрасный мир со стихиями, работающими из-под палки… Впрочем, к добру ли, к худу, но мы срослись с Ардой, и вряд ли разрыв между нами закончится чем-то хорошим. Посему осмелюсь предложить Тебе, Эру Илуватар, дать нам возможность навести в нашем доме порядок, самостоятельно выбирая, с кем быть в союзе, а с кем — воевать. Право, так будет лучше для всех, включая Арду. Более того, Тебя отсюда никто не прогонит, если не позволишь себе лишнего. Я даже предоставлю Тебе один из покоев на Таникветиль, дабы Ты наблюдал происходящее здесь не из Чертога. Мы же займемся Эндорэ и постараемся примирить живущих. Войны — это наша вина, нам и расхлебывать. Я сказал. Вопросы и предложения есть?
Большинство согласно закивали. Эру промолчал, метнув в сторону Короля испепеляющий взгляд.
— Но мы отреклись от власти над Ардой и поклялись не вмешиваться в судьбы живущих, — подал голос Намо. — Что же, мы явимся и скажем: мы помирились, и вы не деритесь больше? Они со страху по углам и разбегутся, но получится, что мы вновь кого-то заставляем что-то делать…
— А чем мы хуже Истари? — проговорила Варда. — Скроем свой истинный облик и начнем потихоньку действовать.
— Тогда мы с вами! — воскликнули Аллор с Эльдии.
— Я всего полгода как оттуда, все покажу и расскажу, — добавил недомайа.
— Тогда решено, — сказал Манвэ. — Детали предлагаю оговорить у нас, в Ильмарин. Заодно провожу Эру в Его апартаменты. Ты согласен, о Единый?
Эру досадливо махнул рукой:
— Ладно, поживу здесь, раз уж вы такие добренькие. Интересно даже, выйдет ли у вас что-то. Но если не выйдет, — голос Его стал грозен, — Я наведу порядок по-своему!
— Как в Нуменорэ? — прищурился Аллор.
Эру пожал плечами.
— Мы уж как-нибудь сами, — решительно сказал Манвэ, повернувшись к двери. — Итак, господа, приглашаю перебираться к нам — а то мы и так тут у Аллора и Эльди все съели и выпили.
— Да для гостей не жалко! — улыбнулась Эльдин. — Но спасибо за приглашение, у вас строить планы похода в Средиземье будет, пожалуй, удобнее.
— Тогда — вперед! — Варда решительно проследовала к выходу, за ней потянулись остальные. Шествие замыкал Эру с непроницаемой физиономией.
* * *
За дебатами засиделись до света. Прикидывали, как добираться, чтобы не привлечь ничье внимание, какие облики принимать и какие сочинять рабочие легенды. Аллор вносил поправки и уточнения.
Эру, окинув взглядом предоставленные Ему покои, на совете присутствовать возжелал, но подчеркнуто не вмешивался, и скоро о Нем все забыли.
Наконец распределились, кто куда направляется, — а собрались в Эндорэ больше половины Могуществ Арды. Манвэ с Вардой и сотворенными выбрали Имладрис, Ирмо с Эстэ и Айо — Лотлориэн. Тулкас наметил себе для работы Гондор, а Ауле — Голубые горы. Оромэ же прикинул, что ему легче будет договориться с роханцами, в чем, как ни смешно это звучит, Нахар ему немало поможет. Само собой разумелось, что Мелькор отправится приводить в порядок Мордор, а Ульмо и так Средиземья никогда не покидал.
Остальные оставались управлять Валинором: при нынешнем, налаженно-мирном течении жизни Блаженных земель непосредственное присутствие Манвэ не было столь необходимо, а Мелькор просто мечтал показать брату Средиземье.
Совет плавно перешел в застолье, зазвучали песни, разговоры, и смех становились все оживленней. Воспоминания и истории, откровения и признания, шутки и размышления сплетались самым причудливым образом.
Эру, внешне не принимавший деятельного участия в пиршестве, внимательно глядел на собравшихся, и нечто новое мелькало в огненно-золотых глазах.
В разгар веселья Манвэ незаметно выскользнул из залы. Все, чего ему хотелось сейчас, — улечься в темной комнате и в одиночестве. Последние сутки выжали остаток сил, оставив в осадке лишь безразличную тупую усталость. Войдя в кабинет, он добрел до дивана и упал на него. Темнота и тишина словно камнями завалили, подобно кургану, по крайней мере обеспечив неподвижность.
Он не знал, сколько времени провел в зыбком полузабытьи, уткнувшись носом в подушку, когда легкий шорох у двери вернул его в действительность. Пока пытался понять, что легче — дотянуться мыслью до посетителя или открыть рот и поинтересоваться вслух, кого это принесло, за дверью прошептали:
— Манвэ, ты здесь? Можно войти?
Голос принадлежал Гортхауэру.
«Ему-то что еще надо? Порадоваться, взглянув, на что я сейчас похож? Послать его, что ли, подальше? А впрочем, плевать, пускай говорит все, что угодно, самое подходящее завершение для такого расчудесного дня…»
— Войди, — вышло сипло и не слишком величественно. Совсем расклеился. Ну и ладно.
Черный майа бесшумно подошел, теперь его голос звучал совсем близко:
— Прости, если помешал. Что с тобой?
— Отдыхаю. А что? Ты что-то хотел спросить?
— Нет, то есть… Я хотел извиниться, я не думал… То есть не хотел… Неправильно это все! — Черный майа отчаянно тряхнул головой. — Не то…
— И не так? — полуутвердительно протянул Владыка. — Сожалею, но ничем помочь не могу.
— Не смейся, пожалуйста! Я не знал, что так выйдет… И о тебе не так думал, я не понял…
— И нечего понимать. Все правильно, как еще ты мог обо мне думать и чего желать полгода назад…
— Полгода… А в Лориэне наговорил всякого… — пробормотал майа совсем смущенно. — Погорячился… Да еще злорадствовал. Поверь, я правда сожалею. Вот хоть мысли почитай!
«В этом весь Гортхауэр, — подумал Манвэ. — Или — или, среднего не дано: то за это мыслечтение прибить готов, то — "почитай!"».
— Я верю, — прошептал он, не без труда повернув голову к нежданному собеседнику. Неудачное время для объяснения выбрал Гортхауэр — зрелище, которое представлял собой Владыка, не предназначалось для зрителей, а для него — тем более.
