Сергей Волков - Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время
«Революция! Да к черту революцию. Хватит, накуражились. Пора заняться делом, — мысли Прусакова неслись вскачь, словно непобедимая конница Чингисхана. — Все так удачно складывается — базы «Армии пробуждения» и «Танцоров вечности» войдут в общую сеть опорных пунктов Космофлота. Нет, и Космофлот тоже к черту! Создадим новую армию, Военно-Космические силы…»
— Товарищ Дементьев, нас запрашивает Луна, штаб «Армии пробуждения», — перебил мечты Прусакова боец секонд-отсека.
— Что им надо?
— Товарищ Гамма интересуется, как быть с захваченными членами Правительства Объединенного человечества. Расстреливать?
«Конечно, — сказал бы товарищ Дементьев. — Исторический балласт нам не нужен».
— Нет, ни в коем случае, — ответил Геннадий Прусаков. — Пусть ждут моего возвращения.
Он знал — теперь эти люди ему пригодятся.
«Дамокл» вошел в плотные слои земной атмосферы где-то над ледяными полями Западной Сибири, прочертил в небе замерзшей планеты огненную дугу длиной в несколько тысяч километров и снизился у подножия горы Хан-Тенгри, освещенной лучами заходящего солнца.
Исполинский пик розовой пирамидой плыл над облаками. Прусаков опасался, что устье пещеры окажется закрыто ледником — тогда пришлось бы расплавлять лед, тратя энергию «Дамокла», а это могло привести к проблемам при возвращении.
Но ледяная река, спускавшаяся со склона Хан-Тенгри, очень удачно обтекала скальную гряду, в которой прятался вход. «Дамокл» по приказу Прусакова разделился на ИБМ.
— Займите позиции над скалами, — приказал он своим бойцам-секондам. — Будьте наготове. Наблюдайте. Возможны гости. Но без моей команды огня не открывать.
«Нагрузив» таким образом подчиненных, Прусаков двинул свой ИБМ вниз, в ложбину между скалами. Тут повсюду лежал снег. Ветер, проносящийся над каменными глыбами, уложил снег косыми гривами и сейчас они отбрасывали густо-фиолетовые тени, скрывая пещеру.
Включив мощный фонарь, вмонтированный в верхнюю часть ИБМ, Прусаков принялся внимательно вглядываться в камни, сугробы, темные пятна и вскоре обнаружил углубление, прикрытое от любопытных глаз скальным козырьком, на котором нарос снежный холмик.
Покинув ИБМ, он спрыгнул в снег, сразу провалившись по пояс, и полез в черную дыру, подсвечивая себе дорогу наплечными габаритными огнями спецкомбинезона.
Прусаков не взял с собой никакого оружия — да и с кем было воевать в ледяной пещере? Тело Чингисхана, пролежавшее в кедровой колоде больше тысячи лет, едва ли станет сопротивляться. А больше тут не было ни одного живого существа — тепловые датчики ИБМ показывали это со стопроцентной очевидностью.
Но войдя под своды пещеры, Прусаков несколько оробел — уж очень величественно выглядели ледяные сталактиты, сталагмиты и сталагнаты, сверкающие в лучах габаритных огней. На потолке пещеры искрился пушистый, узорчатый иней. Стены казались отлитыми из хрусталя. Под ногами Прусакова похрустывала ледяная крошка.
Он миновал две обширные полости, два ослепительно прекрасных зала этого подземного дворца, и увидел в нише, затканной бахромой сосулек, темный продолговатый предмет.
Сглотнув, Прусаков расправил плечи и быстрым шагом пересек замерзшее пещерное озеро, отделяющее его от заветной цели.
Кедровая колода прекрасно сохранилась. По ее полированному коричневому боку вился удивительно гармоничный морозный узор, но Прусаков даже не взглянул на него.
Ухватившись за крышку, он поднатужился и отвалил ее в сторону. То, что оказалось под крышкой, заставило Прусакова громко вскрикнуть. Он ожидал всего, чего угодно — разложившегося трупа, мумии, черных костей или, напротив, нетленных мощей Чингисхана, но только не такого…
Потрясатель Вселенной смотрел на человека, дерзнувшего нарушить его многовековой сон. Залитый прозрачным медом, седой длиннобородый старик глядел сквозь янтарную окаменевшую массу широко открытыми разноцветными — один голубой, другой зеленый — глазами, и в его взгляде Прусакову почудилась издевка.
«Волк! Где же волк? — мысли Прусакова заметались. — Он всю жизнь носил его на себе — приматывал кожаным ремнем к телу возле сердца. А перед смертью… Точнее, перед тем, как заснуть на века, сжал фигурку в руке. Значит, она там. Но как добраться до тела?»
Геннадий осторожно потрогал гладкую поверхность окаменевшего меда. Потом ударил по ней кулаком. С тем же успехом он мог бить по глыбе льда. «Лучемет! Надо было взять из «Дамокла» ручной излучатель», — укорил себя Прусаков.
Он тяжело опустился на опрокинутую крышку и задумался. В детстве маленький Гена любил бывать на Марсе, на ферме у бабушки с дедушкой. Старики занимались сельским хозяйством, что называется, для души, входя в группу реконструкторов-энтузиастов. Они разводили овец, кур, гусей, возделывали огород и держали пасеку. Мед, ароматный, густой, был главным лакомством для любимого внука. Гена предпочитал жидкий, тягучий мед — в него было так здорово и вкусно макать свежие булочки. И бабушка, чтобы угодить внуку, растапливала засахарившийся мед на водяной бане.
«Мед тает, если его нагреть», — Прусаков поднялся и, избегая смотреть в глаза Чингисхана, приложил руку к гладкой поверхности. Спецкомбинезон имел функцию подогрева — собственно, поэтому Геннадий до сих пор не замерз. Плотно прижав пальцы, Прусаков выставил максимальный нагрев. Сорок два градуса по Цельсию — этого должно хватить.
Вначале он ничего не почувствовал. Потом стало жарко. Из воздушных фильтров повалил пар, забрало легкого шлема немедленно обросло инеем. Но все это можно было перетерпеть. Главное — мед под рукой Прусакова начал плавиться. Медленно, гораздо медленнее, чем хотелось бы Геннадию, но плавиться.
Спустя полчаса все в пещере изменилось. Хрустальные залы волшебного дворца погрузились в густой туман. Клубы пара оседали на ледяных колоннах белой порошей. Прусаков дважды терял сознание от теплового удара, но медкомплекс комбинезона всякий раз впрыскивал ему стимуляторы, возвращая к жизни.
Тысячелетний мед поддавался с неохотой, но все же поддавался, и через сорок минут после начала работы Прусаков добрался до рук Чингисхана, умиротворенно сложенных на груди. Геннадий весь перемазался в меду, но сейчас ему было на это наплевать. Вцепившись раскаленными пальцами в коричневые, узловатые пальцы Потрясателя Вселенной, он нащупал между ними предмет. Чингисхан не хотел выпускать свой талисман, свое сокровище.
Прусаков не знал главного — похищенный, украденный предмет не будет работать, не станет проявлять свои свойства. Но действуя по наитию, Геннадий, оставив бесплодные попытки разжать стальную хватку Чингисхана, буквально прорыдал:
