М. Антрекот - Дело огня
При появлении Синдо рабочие повскакивали. Кто курил — быстро выбил и спрятал трубку, кто жевал — мгновенно проглотил недожеванное и спрятал недоеденное. Сайто не заметил в работниках признаков истощения — но у многих согнутые в поклоне обнаженные спины носили следы палки, а у двоих были отрезаны уши. Обычное дело вне городской черты. В городах полиция с этим борется. Старается бороться.
— Да, все это никуда не годится, — осмотрев несколько шпал из приготовленных к погрузке, Синдо покачал головой. — Ах, господин Асахина, предприятие так велико, дел так много — мыслимо ли за всем уследить самому, а управляющие ненадежны. Вот трещина, а вот это — что за сук! Ужасно, ужасно. Притащите-ка мне Куроду, — это было брошено уже двум охранникам. — Да, господин Асахина, сколь великий путь нам предстоит пройти, прежде чем мы догоним Европу — и догоним ли? Наступит ли время, когда слова «японский товар» будут вернейшей порукой качества?
— Несомненно, — вежливо-сухо ответил Асахина.
— Я понимаю — как эта глупость, наверное, должна была выглядеть в глазах заморских коллег достопочтенного…
…Все это было очень интересно. А интересней всего то — что рассыпающийся в любезностях Синдо до сих пор не счел нужным даже поздороваться со вторым незваным гостем.
Двое охранников подтащили к насыпи какого-то пузатого детину. Детина бухнулся в ноги управляющему.
— Ты что ж это, сволочь! — Синдо несколько раз с силой ударил его бамбуковой тростью по спине. Детина всхлипывал басом, но ни глаз, ни голоса не поднимал. — Позорить господина Мияги перед правительством! Перед иностранцами! Ты должен был проверять качество каждой шпалы! Это что такое, а?
Управляющий пнул детину ногой в зад, и тот покорно ткнулся в сучковатую шпалу носом.
— Сорок палок ему, — сказал Синдо. — Прямо на этой шпале — чтобы хорошенько запомнил, как выглядит брак.
— Прекратите немедленно, — Асахина снова заговорил тем приказным тоном, каким остановил погрузку. — Господина Флэннери не интересуют излохмаченные спины ваших работников. Его интересуют хорошие шпалы.
— Осмелюсь возразить, господин Асахина, — народишко здесь подлый. Знаете, что за деревня Кадзибаяси?
— Знаю, — жестко сказал Асахина. — Но разве эдикт 1871 года не касается ни вас, ни господина Мияги, ни этой деревни?
— Подобное поведение, — сказал голос из-за спины инженера, — несведущий человек мог бы расценить как неуважение к императору.
Сведущий, конечно, не расценил бы. Во многих, многих местах с работниками обращались прескверно — революция лишила работы сотни тысяч людей, и хозяева часто соблазнялись принципом «собака сдохла — другую купим». Другая революция — промышленная — только набирала обороты, но ее маховик уже вовсю давил и топтал. Эдиктом добились разве того, что теперь по хребту мог отхватить и самурай. Но самурай не стал бы этого терпеть — а вот для эта[62] мало что изменилось.
— Ах, — господин Синдо опустил трость. — Как же еще справляться с этими людьми?
— На вашем месте я бы проследил за погрузкой лично, — сказал Сайто, а про себя подумал: совсем этот человек не разбирается в людях, если полагает, что Асахину может удовлетворить такая грубая подделка.
Отделаться от Синдо таким образом, конечно, было нельзя — он вызвал следить за погрузкой кого-то из своих помощников. Впрочем, Сайто и не рассчитывал на это всерьез — так, ткнул палочкой, посмотреть, куда дернется муравьиный лев.
А лев муравьиный. И должен бы визитеров испугаться. Очень испугаться. Однако не боится вовсе. Даже смеет это показать, краешком, как городская красавица еще один слой цветного шелка. И ему это нравится. Неужели такой человек — и замешан в этом деле?
Асахина кивнул на предложение Синдо обсудить рекламацию в конторе. Дзиро проводил их тревожным взглядом.
Привратники при виде прибывших почтительно поклонились. Как же, инспектор из министерства. Солидный человек, мундир с шитьем, заморская сумка в руках и меч на поясе. Важный чиновник! И полицейский при нем — виданное ли дело?
Чиновник держится строго, а по сторонам глядит с любопытством. Да, тут и сушильня для дерева, и лесопилка с заграничными машинами — бревно в три обхвата им разделать, что кость собаке разгрызть: раз — и нет! И уголь жгут, и деготь делают, и поташ — есть на что любопытствовать. А сам чиновник ростом не вышел, полицейскому еле-еле макушкой до плеча достает.
Прибывшие прошли в распахнувшиеся ворота, чиновник даже кивнуть соизволил. А полицейский-то росту такого, что на любого сверху вниз смотреть будет. И глаз у него недобрый, желтый. Как у волка.
И сразу видно, кто настоящий, а кто нет. Вот управляющий, господин Синдо, тоже всегда в заморской одежде, а она на нем где морщится, где висит, где колом стоит… Правда, кто на него посмотрит да бездельным человеком сочтет, очень тот ошибется. Потому что господин Синдо не только как управлять знает, а и как они, эти страшные заморские штуки, внутри устроены.
Тут господин управляющий пригласил столичного инспектора в контору, и смотреть стало не на что. Разве на воробьев.
Документ, подготовленный еще в столице, переписывать не пришлось. Управляющий скрипел, жаловался, залил всю контору таким количеством масла, что в ней можно было утопить паровоз, — но рекламацию подписал, не попытавшись даже отложить дело до завтра или сослаться на отсутствие полномочий.
Вот оно, значит, как, — подумал Сайто. — Они готовы. Готовы со дня на день. Синдо уверен, что рекламация эта до начальства не дойдет. Но неужто он нас так просто отпустит? Самое смешное — нам ведь тогда придется выкручиваться, придумывать причины остаться…
— Прошу прощения, — Асахина окончательно перешел на официальную речь, обращаясь к Синдо как к младшему, — но мне потребуется также осмотреть вырубку. Меня и моих коллег смущает не только качество работы, но и качество материала.
— О, я предполагал это, — весело ответил управляющий. — Что ж, мы отправимся, едва закончится погрузка. Не прикажете ли подать чаю?
— От чая не откажусь, — сказал Сайто. — В горле пересохло, угольной пыли наглотался.
Управляющий улыбнулся и позвонил в медный треугольник. Вскоре принесли чай. Сайто пил долго, обстоятельно.
— Пообедаем наверху, — продолжал управляющий. — А пока что вы осмотрите погруженный материал и я покажу вам поселок.
— Буду чрезвычайно признателен. — Асахина коротко поклонился.
— Могу ли поинтересоваться… потребуется ли присутствие господина инспектора?
— К сожалению, да, — инженер развел руками — естественный, извиняющийся жест. — Ввиду недавних событий мое начальство несколько чрезмерно обеспокоено моим ничтожным благополучием.
