Анна Алмазная - Целитель судеб
Старший брат рядом. Его холодная ладонь сжимает ладонь Аланны, даруя спокойствие. Его сила не пугает, как раньше, а окутывает мягким, пушистым коконом. И ей уже почти хорошо. Скоро, совсем скоро, она увидит Рэми там, за гранью.
- Ты еще можешь уйти, - слова Мира были столь тихими, что Аланна с трудом их различала.
- Знаешь, что не могу, - ответила она не отрывая взгляда от все более погружающихся в темноту огромных дверей замка. Белоснежный пегас, изображенный над дверями. Знак рода Рэми. Ее Рэми так часто рассказывал об этих существах. Говорил, что они отличные друзья, потому что верны так, как не могут быть верны большинство из людей. И что они мудры, потому что живут уже долго и бессмертны. Что бессмертный не может ошибаться, потому что время все ставит на свои места.
Но целитель судеб, хоть и был бессмертным, а очень сильно ошибался. Аланна это знала.
- Всегда восхищался тобой и Рэми, - сказал вдруг Мир, - что сумел тебя разглядеть лучше, чем я. Прощай, сестра. Скоро все закончится. Я чувствую... он направляется к нам...
Аланна тоже чувствовала. И только сейчас до конца поверила, что Рэми там нет. То, что приближалось, было чужим и холодным. Рука брата сжала пальцы почти до боли. Аланна была рада этой боли.
Глава пятая
Медовый сердолик
Солнце бросило на них последний луч и опустилось за деревья окончательно, погрузив лес вокруг замка в холодную, бездушную темноту. Светлым местом в этой темноте был лишь испускающий белоснежное сияние замок, окутанный в кокон медленно потухающего красного света, да фосфорицирующие камни дороги под их ногами. Их мертвенный свет выхватывал из темноты бледные лица молчаливых, стоявших по обе стороны виссавийцев. Они все ждали.
Дорога прямой лентой устремлялась к высоким ступеням, за которыми были украшенные по обе стороны стройными, витыми колонами, огромные белоснежные двери. Над дверьми раскинула крылья казавшаяся живой скульптура пегаса, от которой Аланна не могла оторвать взгляда.
Все они ждали. Все затаили дыхание, когда бесшумно распахнулись двери, открывая пасть непроглядной тьмы.
Аланна смотрела в эту тьму и молилась всем богам, чтобы мука ожидания миновала бы как можно скорее. Аланна жаждала увидеть того, чье приближение они чувствовали, и в то же время сдерживалась из-за всех сил, чтобы не убежать в темноту, повинуясь душащему разум страху.
- Не могли бы вы мне оказать услугу, архана? - услышала она холодный голос стоявшего за ними Лерина. Странно, но именно от холода в этом голосе стало Аланне легче. Как кто-то от души плеснул водой в пламя ее страха. - Не могли бы вы подарить своему любимому последний поцелуй?
- А ты романтик, - усмехнулся Миранис, ободряюще улыбнувшись Аланне. Как он может так улыбаться? Как может казаться таким... близким? Родным? Аланна сглотнула.
- Может и так, - все так же холодно согласился Лерин. - Может, просто не желаю сдаваться так легко.
- Тогда убей меня, - отрезал Мир, - как убил когда-то телохранитель моего предка.
Аланна вздрогнула, неосознанно сильнее сжав руку брата. Страшные вещи говорят мужчины. И говорят так легко, с улыбкой, будто и не происходит ничего. Будто стоят они не в этой забытой богами Виссавии, а в богато украшенной зале, на очередном балу, перекидываясь легкими, ни к чему не обязывающими шутками.
- Убить тебя мы всегда успеем, - вмешался в разговор Кадм.
Пальцы Мираниса ответили на пожатие, Аланне стало слегка легче.
- Думаешь, позднее Рэми даст меня убить? - все так же продолжал "болтать" с телохранителями Миранис.
- Думаю, что мы его не спросим. Но для начала я попробую другие варианты. Может, мой предшественник и убил твоего предка... но ту сволочь наверняка не было смысла спасать. В то время, как тебя...
- Я рад, что ты так думаешь, - усмехнулся Мир. - И не рад одновременно. Только не говори мне, что ты не способен меня убить? А так хвалился...
- Нет, я просто говорю, что буду за тебя бороться, - спокойно ответил Кадм. - Я твой телохранитель и я твой друг. Не так ли, Мир?
- Самое время на такие разговоры, - вмешался Лерин. - Как трогательно.
- Другого может не быть.
- Смотрите... - прошептала Аланна.
Там, в темноте, вспыхнула синяя звездочка. Она приближалась, росла в размерах, и свет ее постепенно выхватывал из темноты знакомую до боли фигуру, его лицо...
- Рэми, - прошептали губы.
- Целитель судеб, - возразил ей Миранис. - Не видишь?
Аланна видела и в то же время отказывалась видеть. Глаза целителя судеб полыхали синим, татуировка на лбу, обычно едва различимая, теперь слепила глаза и смотреть на Рэми было больно. Даже просто стоять и ждать его приближения было неожиданно больно: каждый шаг его, казалось, еще больше сгущал воздух вокруг, окатывал горячей волной, кипятил кровь в жилах.
Аланна думала, что повелитель Кассии излучает мощь, равной которой не было в этом мире. Но перед повелителем Кассии она могла стоять гордо выпрямившись, сила же Рэми ставила на колени, лишая разума.
Пальцы Мира сжали ее руку, причиняя боль. Боль вернула Аланну в реальность, и она поняла, что задыхается, что легкие ее отказываются принять этот воздух, пронзенный синими искорками силы целителя судеб. Она умрет... так быстро?
Помощь пришла, как ни странно, от Лерина. Маг прошептал заклятие, и щиты вокруг Аланны заметно укрепились, а мощь Рэми стала почти переносимой.
- Помните о моей просьбе, - сказал телохранитель брата. - Это важно.
- Помню, - простонала Аланна.
Рэми медленно спустился по ступенькам, и взгляд его равнодушно скользнул по молчавшим виссавийцам. Пухлые губы целителя судеб сложились в незнакомую, презрительную улыбку, и надежда умерла в Аланне. Мир прав - это не Рэми. Рэми никогда так не улыбался. Верховный маг, он никогда не обливал людей призрением вот так, без причины.
Этот маг и держался иначе, издалека выказывая выверенную веками породу. Выпрямленная спина, гордый, пронзительный взгляд, неспешный, уверенный шаг. Этот маг одним движением глаз заставил гордых магов-виссавийцев упасть на колени. Этот маг упивался своей властью. Рэми никогда бы... Рэми всегда был сильным, но никогда не использовал свою силу так, чтобы унизить... Это не Рэми. И Мир прав, надежды больше нет. Ее Рэми умер.
Целитель судеб остановился перед ними и поклонился Миранису:
- Я вернулся, мой принц.
Голос у него тоже изменился, стал глуше, приобрел незнакомые стальные нотки.
- Вижу, - глухо ответил Миранис. - Вижу, что ты вернулся.
