Рита Кертс - Руимо. Пришедшая (СИ)
Слева полукругом около письменного стола стояли стеллажи, забитые до отказу книгами и свитками. Резные кресла, диван и стол с тремя ножками выглядели привлекательными.
— Как красиво, — Деми не заметила, как сказала это вслух; она чувствовала себя хорошо, ничто сейчас не тяготило её. Губы сами растянулись в улыбке, а зелёные глаза радостно засияли. — Лиана, это просто невероятно!
Тишину нарушала только скромная песня колокольчиков. Должно быть, она задумалась и не услышала, как сестра ушла: двустворчатая дверь была заперта. Быстро, как ребёнок, она переключилась на содержимое комнаты, включающее в себя множество странных, часто привлекательных диковинок, и наверняка волшебных.
На стене рядышком висели двое часов. Одни шли, как положено, показывая без четверти двенадцать. Другие застыли на отметке VII. Не понимая смысла вешать рядом с исправными часами остановившиеся, она принялась расхаживать вдоль полок со всякой всячиной.
Не проявив интереса к кучкам высушенных трав и цветов, она задержалась возле минералов и камешков. В строгом соразмерном порядке, на одинаковом расстоянии друг от друга лежали фиолетовые кристаллы, переливающиеся внутри. Рядом на полу в большой стеклянной вазе лежала куча мелких, разнообразной формы прозрачных камней. На верхних полках хранились предметы неизвестного назначения, рядом с ними — закупоренные баночки с порошкообразным содержимым. Став на носки, она дотянулась до ёмкости с золотистой пыльцой, и тут же ощутила сладкий аромат, напоминающий сахарные леденцы. Осторожно открыв крышку, она поднесла ёмкость к носу, но случайно вдохнула сильнее, чем хотела. В носу зачесалось, заслезились глаза и она резко чихнула. Затем ещё раз. В очередной раз чихнув и пребывая в облаке золотистой пыльцы, которое быстро рассеивалось, она поставила баночку на место. После того как странная, чёрного цвета веточка ударила её током, Деми решила оставить полки в покое. Вдыхая свежий воздух с ароматом сахарных леденцов, она пошла к письменному столу. Покопалась в бумагах, поиграла с пышным белым пером и, покрутив в руках песочные часы, перевернула.
Значит, Тувиам. Название понравилось ей сразу; золотой город казался ещё прекраснее на фоне алой пустоши, безжизненной и страшной. Раскачиваясь на стуле, Деми постепенно вспоминала сказанное Лианой. Судя по её словам, Руимо как будто навсегда застыл в средневековье, если таковым его можно назвать. Помимо Тувиама есть ещё несколько королевств со своими законами и обычаями; сейчас Тувиамом правит предводитель Элиты, временно взявший на себя роль исполняющего обязанности короля. Лиана упомянула что-то о Фаренхиме и Френдес…Фендерс…Фенхес? Не важно. Что-то о погибшей королевской семье, после чего и произошёл распад королевств. Ну и, конечно же, она говорила о Менторах. Жестоких, беспощадных сущностях, способных умереть только насильственной смертью. С трудом верилось, что они не стареют, и при желании обходятся без сна и пищи. Если всё вышеперечисленное помимо нечеловеческой силы — правда, тогда они и впрямь опасные враги, которых никому не пожелаешь.
Также удивительно было слышать, что люди здесь стареют очень медленно, а случай, когда кто-нибудь доживает до глубокой седины в волосах — один на миллион, если не больше. Тогда, как быстро взрослеют дети? И во сколько, если продолжительность жизни достигает четырёхсот лет, наступает совершеннолетие? Эти вопросы, как и многие другие, начали мучить Деми, а эмоции переполняли её.
Элита Тувиама. Интересно, как выглядят эти люди? Если Лиана прикосновением моментально исцеляет рану, после которой не остаётся даже шрама, какие ещё чудеса здесь можно сотворить? И, наконец, какой он — предводитель Элиты? На мгновение перед глазами Деми появилось лицо черноволосого мужчины с пронзительным взглядом. Нет, не может он им быть — зачем такому человеку отбивать её у какого-то Ментора, да ещё и являться в палату и интересоваться самочувствием? Вот именно, незачем. Она — самый обычный человек, оказавшийся в этом Руимо по воле случая.
Деми нахмурилась. Прекратив раскачиваться, она положила подбородок на ладонь.
Лиана сказала, что теперь, как только она будет засыпать, её душа сразу же будет перемещаться в этот мир. То же самое сказал и этот жуткий голос.
Не до конца понимая, чем переходы туда-сюда могут обернуться, она зациклилась на последней фразе, которую он ей прошептал. Дрожь пробрала её изнутри, ладони вспотели. Теперь она осознала, что натворила. Она впустила в себя нечто, обладающее разумом. Более того, заключила с этим сделку. Казалось, он знает о ней абсолютно всё.
От раздумий её отвлёк звон бубенчика и цоканье по гладкому полу. Что-то коснулось её ноги и она, вздрогнув, уставилась вниз.
Из-под стола на неё глядела пара огромных кошачьих глаз. Затем из тени выглянула пушистая, белоснежная мордочка…гигантского кота. Бубенчик, приделанный к тонкой алой ленточке на его шее, завязанной сзади в бантик, звякнул, когда тот лениво потянулся. Большой кот выпрямился и, прицелившись, запрыгнул на стол прямо перед Деми, разбросав длинные белые волосы.
Деми чувствовала себя странно. Пожалуй, только видение себя со стороны могло с этим сравниться. Кот, громко вдыхая воздух, просто сидел и смотрел на неё немигающими ярко-голубыми глазами, и зрачки его расширялись. Должно быть, он глядел ей прямо в душу. Или же собирался сцапать.
Деми любила котов, но таких гигантов не видела нигде и никогда.
«…да друг его верный — кот пушистый, окраски белой…»
Он не сводил с неё взгляд. Деми напряглась, когда он зашевелился, а после приятно удивилась.
Высоко подняв толстенный хвост, он шагнул к ней и, мурлыкая, опустил лапку на колено. Когда поставил рядом вторую, Деми чуть не взвыла: какой тяжёлый! Он собирался взгромоздиться к ней на колени, но был слишком велик: ни сидя, ни лёжа он не мог устроиться, всё крутился и топтался. Предчувствуя появление синяков и выплёвывая попавшую в рот шерсть с хвоста, она взмолилась:
— Боже, ты затопчешь меня!
Он замер и повернулся. Посмотрев на неё с обидой, тихонько спрыгнул на пол и, опустив хвост, поплёлся к дивану. Запрыгнув на мягкую обивку, он повернулся к Деми спиной и лёг, свернувшись клубком.
Деми опешила. Дожили — она чувствует себя виноватой перед котом. Перед котом! Недолго борясь и проиграв чувству вины и кошатничеству, она подошла к нему и, сев рядышком, начала гладить.
— Какой ты хороший, — ласково сказала она. Кот тут же воспрял духом, и уже вовсю подставлял шейку, громко мурлыкая. Широко улыбаясь, она прилегла рядом. Урчание любвеобильного и податливого зверька заставляло её расслабиться и снова почувствовать себя хорошо, забыть обо всём, что её тревожило.
