Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст
Моя грозная тень прошла над ними на большой скорости, но они не обратили внимания, антилопы уже вскинули головы и насторожились, заслышав далекий стук копыт.
Я пролетел дальше, сел впереди между стадом и всадниками, едва не ткнувшись мордой в землю, и быстро развернулся.
Они уже натягивали поводья, кони поднимаются в ужасе на дыбы. Кто-то прокричал всполошенно:
— Дракон!
Какой догадливый, мелькнуло у меня язвительное, распахнул пасть и проревел:
— Всем стоять!.. Никому не двигаться!.. Я не дракон, а повелитель всех джиннов, ибн-Дауд, и могу принимать любой облик!
Они кое-как управились с конями, что хрипят и все стараются умчаться куда глаза глядят.
Самый отважный прокричал:
— Что ты хочешь, господин? Мы в твоей власти и молим о пощаде!
Я проревел страшно:
— Я нахожусь на службе своего господина Ричарда Завоевателя, который взял владения Алвимы после гибели ее мужа Торадза под свою опеку. Я могу в облике огненного дождя испепелить ваши земли так, что сто лет не будет расти даже трава! Я могу истребить всех людей, скот и все-все, как могу всего лишь вбить вашу крепость в землю, чтобы там везде стало ровно и красиво, как выструганная умелым столяром столешница.
Всадник прокричал:
— Пощади!
Я проревел страшно:
— Мой повелитель вскоре покинет эти земли, а меня оставляет исполнять повеления госпожи Алвимы. Мой господин Ричард Завоеватель милостив и не велел всех вас уничтожать, но дальше ваша судьба будет зависеть от воли госпожи Алвимы.
Всадник вскрикнул в ужасе, а двое в отчаянии схватились за волосы.
— Господин, — закричал первый тонким голосом, — она велит нас стереть с лица земли!
— Так и будет, — согласился я мощным ревом, от которого вздрагивает земля, — если не принесете ей богатые дары и не поклянетесь в полной покорности. Но если сделаете это, господин Ричард велит ей пощадить вас. Он советует сделать это сегодня же, пока он здесь.
— Господин!
— Так и передайте вождю, — проревел я.
Они что-то выкрикивали, я не стал слушать их крики и заверения, с силой оттолкнулся лапами, ударил крыльями по воздуху так, что тугая волна едва не сбила их с ног вместе с конями, поднялся, огромный, как дирижабль, и унесся, с каждым взмахом набирая скорость.
Народ здесь простой и простодушный, теперь в страхе сделают все, чтобы умилостивить Алвиму. Это с правителем покрупнее такое бы не прошло, у него может отыскаться и Ледяная Игла, и что-то еще противодраконье. Везде, где появлялись драконы, люди вскоре придумывали, как с ними бороться. В результате люди расползаются по всем землям, осваивают уже пустыни и острова, а драконов все меньше и меньше.
Глава 8
На всякий случай я опустился за лесом, перебрался в личину как можно более мелкого птеродактиля и в таком виде уже нырнул в пропасть за полмили восточнее, прошел чуть ли не по дну, а когда далеко впереди замаячила в недостижимой выси стена крепости, я резко взмыл вверх, как глубоководная рыбина со дна океана, вынырнул из бездны и торопливо уцепился крючковатыми лапами за перила балкона.
Убедившись, что никого, быстро перевалился на ту сторону, торопливо перетек в человеческую личину и сделал вид, что вот в задумчивости созерцаю отсюда окрестности.
После обеда примчался Герст, поклонился, скрестив руки на груди, а когда вскинул голову, черные глаза горят мрачным восторгом.
— Господин!.. По ту сторону моста люди Мурдраза.
Алвима вздрогнула, напряглась, а лицо стало мертвенно-бледным. Я сказал ей мирно:
— Продолжай. А я пока пойду посмотрю, что они хотят.
Она сказала быстро:
— Умоляю, позволь пойти за тобой.
— Ну, — улыбнулся я, — если на два шага позади.
Она взглянула с вопросом в глазах, не понимая, что смешного, а я кивнул Герсту:
— Ты тоже с нами.
— Благодарю за честь, господин!
Я поднялся, отодвигая стул, а когда шагнул к выходу, Алвима торопливо задвинула его на место, видать, тоже ритуал, и поспешила за мной.
Втроем мы вышли из замка, во дворе уже весь свободный народ, а по ту сторону провала пятеро всадников с флагами из белого полотна, что везде означает либо сдачу, либо перемирие, либо приглашение на переговоры.
Я подошел к мостику, помахал рукой.
— Дорога свободна, заклятия с моста сняты. Можете проехать.
Алвима и Герст взглянули на меня в удивлении, о заклятиях слышат впервые. На той стороне передний всадник передал знамя одному из соратников, а сам осторожно пустил коня вперед, но проехал, как я ревниво отметил, спокойно и бестрепетно, гордый и прямой в седле.
Я наблюдал, такой же державно безразличный, а всадник на этой стороне покинул седло, преклонил колено и опустил голову.
Алвима замерла, глядя огромными глазами то на посланца Мурдраза, то на меня, а я после точно отмеренной паузы произнес милостиво:
— Вижу, мой покорный слуга уже передал от меня послание… а еще вижу, вы приняли верное решение.
Он поднял голову и, не вставая с колен, сказал вздрагивающим голосом:
— Мы… повинуемся. Мое племя, мой народ Встречного Ветра, готов выполнять твою волю, господин.
Только я слышал, как тихонько ахнула Алвима, а Герст и высыпавшие на стену обитатели замка, напротив, лишились дара речи и только смотрят на все по-лягушачьи выпученными глазами.
Я снова помолчал для солидности и державности, мудрецы не говорят скороговоркой, а роняют осмысленности медленно и важно, покосился на Алвиму и ее начальника охраны замка.
— Моя воля, — проговорил я снисходительно, — чтобы все жили в мире и согласии. Мне ваши жизни, конечно же, не нужны, ибо я могу создавать и разрушать миры… Но я волей случая проезжал по этим краям в глубокой задумчивости, и тут на меня кто-то набросился. Не переставая размышлять о высоком, я как-то неловко отмахнулся, а потом увидел, что нечаянно убил человека… По-моему, это был человек, насколько помню. Или нет?… В общем, как вы понимаете, пришлось взять вдову убитого под защиту…
Он сказал торопливо и с заметным облегчением:
— Да-да, законы Творца святы для всех!
— А раз она под моей защитой, — сказал я медленно и лениво, — то любой урон ее интересам или достоинству будет направлен и против меня… ну, вы поняли?…
Он вскрикнул:
— Да, конечно! Обязуюсь…
Я прервал мягким железным голосом:
— Конечно же, как бы я ни был занят в других частях света, я немедленно приду ей на помощь. И месть моя будет не только страшна, но и образцово-показательна. Чтобы о ней с ужасом вспоминали сотни лет и говорили о жуткой судьбе истребленного племени, имя которого устрашатся называть вслух.
Он сказал дрожащим голосом:
— Да, господин, да…
