Полина Копылова - Летописи Святых земель
И королеве вдруг захотелось засмеяться – деланным горловым смешком. Она поняла, что с этой минуты пойдет по их непоклончивым головам, да хлеще, да слаще – по их отрешенным серебристым лицам, тонкий румянец на которых был подобен туману в закатном бору. И она стала одной крови – не со своими спрятанными детьми, не со своим далеким гаснущим семейством, а с нарисованным на штандарте черным псом.
Но еще ничего не было известно. В странно гнетущей тишине этого высокого и гулкого чертога ей несли на пюпитре жесткий белый свиток Хартии Воли.
Его испещряли витиеватые письмена Этарона. К углу был заботливо подколот маленький листок, где Эккегард Варгран собственноручно записал произношение Этарона привычным ей алфавитом. Все. Дальше ее работа. За рядами Высоких толпились, одурманенные речью Варграна, Чистые дворяне, выборные. Каждый знает на Этарон не больше двух заклятий. И никто ничего не понял. Ну… Сейчас она всем им покажет.
Беатрикс подняла глаза и опустила руки, сжимавшие пергамент. Позорная Хартия Воли. Сейчас об этом позоре узнают все. Сейчас… Наизусть, медленно, звучно, отсылая голос к самым дальним уголкам чертога, она начала: «Здесь и сейчас, в присутствии яснейших магнатов во Эманде и достойных благородных дворян, я оглашаю Хартию Воли и клянусь свято ее выполнять…»
Это прозвучало по-эмандски и, после Этарона, было всем понятно до рези в ушах. А подействовало, как хороший ледяной ливень. Высокие Этарет дружно ахнули. Глухо и мощно зашевелились позади них выборные. А она старательно произносила звенящим голосом бесконечные унизительные «повинуюсь, обязуюсь, обещаю…» – такая тоненькая покорная девочка в наряде вдовы…
Кто-то завертел толпу водоворотом, стремительно ринулся к престолу, грянулся перед ней оземь, распахнул глаза, выдохнул и крикливо запричитал, словно залаял – она даже отшатнулась, – слова были путаные, жуткие, бешеные:
– Королева моя! Дай слово сказать!
А в зале рос и крепчал ропот, раздавались выкрики:
– Королева моя, что ж это делается? Где же наша воля? Мы же тебе хотим служить! А ты нас опять магнатам запродала! Они же носы от нас воротят, только что на воротах вместе с рабами не вешают! А ты к ним под сапог лезешь, так, что ли? Опять все под ними будем, как при Аргареде давились? Одумайся! Ты нам желанна, умрем за тебя! Ты, только ты правь нами, а магнатов не надобно!
Магнаты схватились за мечи.
– Рука моя над ним! – Властный голос Беатрикс перекрыл лязг оружия и вопли толпы, все на миг замерли. Вытянув над смельчаком колеблющуюся руку, она подошла к самому краю помоста, чтобы крикнуть через головы растерявшихся Высоких:
– Эй, благородные дворяне! Вот ваш человек под моей рукой. Все слышали, что он тут говорил. Скажите по чести – он говорил правду?
Эта самая «правда» миг висела над толпой – душная и страшно тяжелая.
– Правду! – истошным визгом ответили из углов два-три голоса, и тут же их поддержал остервенелый рев сотен:
– Прав-ду! Прав-ду! Прав-ду! – Кто-то уже ломился вперед, силясь обнажить клинок.
– Мои благородные и честные дворяне, мои верные рыцари! Скажите же, согласно древнему обряду, хотите ли вы меня королевой?
Обезумевшее эхо обрушилось с потолка, когда множество глоток согласно и исступленно заорали:
– ДА-А!
– Я ДАЮ ВАМ ВОЛЮ! Вашу волю! Эта воля будет без пергамента! Ее все будут знать! ДАЖЕ МЛАДЕНЦЫ В КОЛЫБЕЛИ!
Беатрикс покраснела от натуги, борясь со слезами счастливого злорадства, – она невероятным усилием перекрикивала расходившихся выборных, словно куски золота, швыряя в толпу свои обещания.
– ЭНКАЛЛИ ХАЙЯ ОРОНКИ… – Чей-то голос внезапно оглушил ее, и, вздрогнув, она увидела прямо перед собой Аргареда, произносившего одно за другим недлинные слова…
– … СОНГАРИ ЭЛАН КОННОНМАР… – глядя ей прямо в глаза и каким-то непостижимым образом заставив ее повернуться боком к толпе, чей шум стремительно затухал, словно его душили раскаленные слова Этарон. Глаза Аргареда налились изнутри глубоким светом.
«Дочти Хартию на Этарон, поклянись, поклонись, удались…» застучало в висках, причиняя нестерпимую боль.
«Небо, у меня сейчас разорвется голова… – В глазах Беатрикс начало темнеть. – Спокойно! Прекрати… Немедленно прекрати это!!»
Она вспыхнула от бешенства, столь сильного, что все ее тело затрепетало. Ее пытались заклясть – а вместе с ней и тех, кто готов был встать на ее защиту, – справа и слева раздавались голоса магнатов, вторивших друг другу.
Голову отпустило, но Беатрикс сотрясала дрожь, пока весь Зал – как прореху в устройстве мироздания – затягивало паутиной заклятия. Щеки нестерпимо пекло. Глаза резало. Ноги подгибались.
Казалось, ее сейчас разорвет на куски и кровавые ошметки прилипнут к стенам. А дух гнева, что жжет ей изнутри лицо и раскачивает сердце, вылетит огненным змием, все круша и сметая на своем пути.
Аргаред продолжал говорить, не меняя голоса и выражения лица. Все тот же стылый свет стоял в его зрачках, а матовый лоб оставался сухим.
– ОНКИ АЙАНА ЭТАР!
Закончив заклятие, он замолчал, безразлично глядя на обездвиженное лицо главной жертвы. И тут в его пробудившийся для мира слух вошел сухой, зловещий и неровный пока что голос Беатрикс:
– Так. А теперь переведи. Я не знаю Этарон.
Не одну и не две секунды длилась неверная тишина. Потом кто-то где-то, то ли случайно, то ли нарочно, хихикнул. Потом с другой стороны открыто, хотя и коротко, засмеялись. Паутина дернулась, просела и начала рваться с каждым новым взрывом смеха, раскатом хохота и под конец вовсе уже диким жеребячьим ржанием…
А Беатрикс не спеша, со смаком, любуясь своими красивыми и сильными руками, рвала Хартию – надвое, на четверо, на восемь, – и Аргаред глядел на нее будто зачарованный, пока величавым витиеватым жестом ему в лицо не бросили жесткий пергаментный снег.
С галереи раздалась команда, и рингенские гвардейцы наставили вниз, на головы Высоких Этарет, самострелы.
Выборные завертелись, задирая головы вверх, увидели, что в них никто не целится, и всем скопом опасливо отхлынули от Высоких в конец Зала.
Беатрикс расхаживала по возвышению. Внутри у нее все бурлило. Она бесилась от необходимости сдерживаться.
Аргаред словно окаменел. Куски пергамента припорошили ему плечи. Под ногами белел маленький листочек, заботливо исписанный Эккегардом Варграном специально для Беатрикс, – произношение Этарон обычными буквами.
Ну а выборные просто ошалели. Они готовы были искромсать мечами все семьи магнатов, жалко и ошарашенно съежившиеся под прицелом взбунтовавшихся гвардейцев. Гвардейцы, расставленные по стенам внизу, выставили вперед протазаны и сейчас стягивали круг, прокладывая цепочку между выборными и магнатами.
