Дмитрий Вернидуб - Корона Лесной феи
Когда Кривой Кид и Боб Горшечник вернулись из своего опасного путешествия, они сразу же и без лишних слов были доставлены к Четырбоку.
— Заноси! — скомандовал он, едва повозка остановилась у крыльца.
Четырбок действовал вдохновенно и весьма решительно. Санитар только и успевал подносить всякие лекарские инструменты. Пленники от медицины протяжно стонали, тщетно пытаясь освободиться от лекарских пут.
— Чего прищурился? — доктор ткнул Кривого Кида пальцем в живот. — Как болеть, так они первые, а как клизму пережить, так их перекашивает. Санитар! Дать ему бодрянки, да на лоб компресс из коровьей лепешки и двух жаб. И главное, не забыть состав от умственных судорог! У больного явная предрасположенность. Следующий!
Горшечника приговорили к золотухе, желчному лупоглазию, чахотке и воспалению дальнего уха. Ему прописали три лечебных состава, после приема которых обнаруженное доктором желчное лупоглазие плавно перетекло в блаженный прищур. Только изредка, время от времени, он тыкая пальцем в пустоту, вдруг повторял как заведенный:
— Жабак слопал! Жабак слопал!
Санитар даже заглядывал ему в рот: не съел ли пациент компрессную лягушку. Но кваканья в животе не прослушивалось, и лап из глотки не торчало.
— Устойчивый бред, — констатировал Четырбок.
После недельного постельного карантина с лягушачьими компрессами, подручные Гуго Грейзмогла окончательно утратили дар речи и были признаны своим шефом к дальнейшей службе непригодными.
Пью Клюкл, по счастливой случайности, обследования избежал, временно.
* * *Ночь выдалась тихая. Безоблачная высь переливалась бриллиантовыми гроздьями созвездий. Луна поднималась все выше, и ее свет разливался по поверхности воды. Море заворожено молчало. Только огни движущихся кораблей да редкие выкрики вахтенных напоминали о присутствии жизни в этой части океана. Военная эскадра Объединенного Совета шла к Ласиоте.
Ни одна птица не смела пролететь мимо эскадры на юг, ни одно морское животное проплыть параллельным курсом. В океане на пути ослушников вставали дельфы, а в небе поочередно несли вахту Брюгай, Пугай и Хрюря. Им помогали четверо орлов-рыбаков, которых мобилизовала Тина. План «кранты шпионам» придумал загробный Брю. Призрак сам часто поднимался в воздух, чтобы приморозить очередного прорывающегося к архипелагу альбатроса.
В морской поход отправилась целая армия. Корабли эскадры, кроме нескольких тысяч хорошо обученных «морских псов» несли на борту тысячу скотоводов и, даже, небольшой отряд невысокликов-добровольцев.
Добровольцев, среди которых были Оллины родичи Годо и Мэд Виндибуры, взяли на всякий случай, в резерв, отдав под команду Болто Хрюкла. Обвешанные оружием жители Расшира, сурово хмуря брови, сновали по палубе «Зуба Барракуды», путаясь под ногами у команды.
— Эй, бойцы, — прикрикивал на них бывалый глава Канцелярии переходов, — кончай маневрировать, ходи на камбуз!
Эта, одна из немногих команда выполнялась дисциплинированно и споро, несмотря на угрозу морской болезни. Впрочем, морская болезнь почему-то чуралась невысокликов. Доктор Четырбок, вместе с походным лазаретом «квартировавший» на «Зубе Барракуды», предположил, что иммунитет соотечественников есть ни что иное, как защитная реакция на катастрофическое уменьшение количества чайных кексов. Дескать, паек и так мал, а тут еще и тошнота какая-то.
На «Хранителе» находились Олли, Нури и Рыжий Эрл с тремя сотнями пограничников. Эрл, сразу окрестивший корабль «железным сундуком с пушками», вел свой отряд на соединение с гномьей дружиной под началом командира Грона. Дружина, в силу нелюбви гномов к мореплаванию и некоторых стратегических соображений, должна была появиться из тайного волшебного перехода на островах.
Всем сухопутным десантом на кораблях Коалиции командовал Ланстрон Бьорг. Он был определен на «Чертополох», корабль адмирала Репейника. Здесь же находился и Гуго Грейзмогл. Посланник отправился в морской поход вместе с архивариусом по настоянию Совета. Он имел особую миссию. Гуго должен был следить за умонастроениями в армии и пресекать межплеменные разногласия и неудовольствия. Кроме того, посланник являлся еще и походным казначеем.
* * *Грейзмогл стоял на носу «Чертополоха», заложив руки за спину и сверля океанскую даль хмурым, тяжелым взором. Иногда он скашивал черный вороний глаз на проходящих мимо хойбов-матросов, которые тотчас спешили убраться подальше.
Посланник Гуго, как и большинство гномов, хорошо владел оружием, однако в ход предпочитал пускать не его, а свою природную изобретательность. Природное коварство, развившееся у него с детства, возвело молодого царедворца в ранг ближайшего помощника Магистра гномов. Хитрость и скупердяйство для гнома вещи обыкновенные, но Гуго был жаден по-особенному. Не накопление сокровищ грело его душу, а гордыня и власть. Посланник любил быть выше других во всем, а главное, так, чтобы все это видели.
В последнее время Грейзмогл просто упивался собственной важностью и значимостью, почти не разговаривая с окружающими. Отобранный у Клюкла медальон поил хмелем надменности его самолюбие, и душа Гуго жадно припадала к источнику пьянящей услады.
Медальон посланник чудесным образом нашел у Клюкла, доставленного в казначейство пограничниками. Скорее, даже, наоборот — талисман нашел посланника. Золотая «брошь» как будто сама выскользнула у архивариуса из-за пазухи и покатилась к ногам Грейзмогла.
Разглядывая непонятный камень в золотой оправе, Гуго вспомнил, что похожий талисман красовался на флибустьерской груди Репейника, который слыл неуязвимым. Гном быстро подметил, что защитный талисман дает не только физическую неуязвимость, но и внутреннюю. Всякая сентиментальная чушь, сомнения, отголоски совести рассыпались пылью о защитное поле, направляя мысли только в сторону поставленной цели.
Через несколько дней после начала военной экспедиции с посланником заговорили. Обжигающий холодом, то вкрадчивый, то надменный голос приглашал Гуго разделить с ним земное могущество, повторяя, что достойнее претендента на земле еще не рождалось. «Посмотри, — говорил голос, — что ты теперь можешь!» И Грейзмогл видел, что делается на улицах Ласиоты, находясь за много миль от нее. «Попробуй!» — настаивал могущественный покровитель. И посланник, запираясь в своей комнате, произносил незнакомые заклинания, творя усмариловые чудеса. «Я дам тебе свои знания, — сулил невидимый собеседник, — и ты превзойдешь всех! Только слушай меня… Мы должны отомстить этим выскочкам из Расшира!»
