Роман Мережук - Солнценосец
Стараясь не чавкать, Клэй медленно, выверяя каждый шаг, пошел в сторону синих светлячков. Корни деревьев коварно цеплялись за ноги, стараясь вывести его из равновесия.
Пару раз он погрузился по пояс, но все же вышел на небольшой бугорок. Суша. Здесь небольшой холм.
Раздвинув космы влажного мха, свисавшего с болотных тополей, он вышел на поляну.
Старик Йен не врал. Старый шельма, поселившийся в Последнем Рубеже, намекал, что здесь можно поживиться и был прав.
Перед ним расцвели тысячи оттенков синего. Голубые, лазоревые, сапфировые, бирюзовые, васильковые и сизые.
Впервые в жизни Клэй Свип почувствовал себя счастливым. Птица, чирикнув ему что-то жизнерадостное, выпорхнула из-под камзола и улетела прочь.
Он стоял у небольшой возвышенности, сплошь поросшей синелистом. Тут были зрелые, налитые темно-синим цветом кусты и небольшие ростки молодой поросли. Везде, куда ни глянь - редчайшее растение запада. Ценимое - буквально - на вес золота. Синелист прятался в траве, и вздымался, доходя до первых ветвей деревьев. Он выдавливал собой сорняки и покорял стволы акаций и камеди. Он рос под камнями и на них. Он был везде. Фосфоресцирующая трава мирно росла здесь, не зная, что за ней охотится столько людей.
Поляна чудес. Поляна сбывшейся мечты. Его поляна.
Некоторое время Клэй осоловело, будто пьяный ходил вокруг. Он нагибался, срывал листок и пробовал на вкус, проверяя действительно ли это то растение. Он нарвал целую сумку, потом распихал листья по карманам. Наконец решил здесь и заночевать.
Выбирая где бы прилечь, Клэй заметил одну важную деталь. Холм был искусственным. Трава и синелист почти скрыли это, но нет-нет, да и проглядывали очертания камней, обводящих концентрическими кругами возвышенность. Таких радиальных окружностей было несколько. Они окаймляли комок земли, поднимаясь выше к вершине, которая, как заметил Клэй, немного просела вниз. Он нашел маунд - один из искусственных холмов древнего народа. Но что покорившие-ветер делали в этой глуши? Или же это не их строение?
Осторожно, стараясь не примять ценные листки, Клэй двинулся к вершине. Он оказался прав. Холм был полым в середине. Кладка из камней тут обвалилась, обнажив темный зев.
Оттуда несло чем-то знакомым и неприятным. Может там была медвежья берлога. Клэй кинул камень в проем, но разъяренного рева не услышал.
Уходить на прежнее место не хотелось, и он решился.
Он цеплялся за лианы и скользкие коренья, осторожно спускаясь вниз.
Внутри было сыро. И несло мертвечиной.
Вытянув горсть ценных листьев, он потер их, выдавливая едва светящееся масло.
Он нашел древнее захоронение. Многие могилы аккуратно разложены по окружности в специально выдолбленных в породе выемках. Лишенные плоти кости и глядящие в никуда черепа.
А посреди склепа висел Балло.
Клэй попятился, пытаясь на ощупь найти опору и выбраться из жуткого могильника.
Квартерон надрезал себе живот и вытащил кишки. Клэй не знал, как у того хватило сил, но Балло сделал свою фирменную петлю, затянул на корне, обвил вокруг шеи и спрыгнул вниз.
Сомнений быть не могло - Клэй неоднократно видел, как Балло ловко вяжет узлы, делая ловушки и силки.
В лазоревом отсвете фосфоресцирующих лепестков Клэй смотрел на труп мужчины, повесившегося в древнем могильнике. Под ногами Балло зажглись крохотные, песочного цвета искорки. Одна, две, три...
Зачем он это сделал? Что его напугало? Или заставило?
Клэй больше не хотел здесь находиться. Как он желал, чтобы эта поляна так и оставалась скрытой от глаз. И наплевать на деньги.
Он повернулся и ухватился за выступающий из земли корень.
- Опять чик уходишь? Чик-чир-рик. Ай-ай, Клэй, в этот раз даже голодный.
Сердце замерло, стало маленьким и спряталось за грудной клеткой. На негнущихся ногах он повернулся к источнику звука.
На плече Балло сидела птичка, вытянутая им из силков и говорила с ним голосом Чили-Говоруна, его единственного друга.
- Молчишь? Язык проглотил? Мой был сладким, а твой?
Клэй упал перед ней на колени. Дрожащим от страха голосом произнес:
-Ты не можешь знать. Откуда ты знаешь?
- Мне ли, твоему другу не знать? Чик-чир-рик. Это ведь я подал идею.
- Я не... Я не хотел. Я... Мы были в безвыходной ситуации.
- Да, это так, - согласилась птичка. Она перелетела на нос Балло, клюнула того в глаз. - Мы были голодны и кинули монетку. Святой или герб. Чик-чир-рик. Я дожжен был понять, что святость всегда выше знати. Всегда.
Желтые огоньки разгорались все ярче и ярче, распускаясь под мертвецом золотым бутоном. Ноги того задымились, но Клэй не чувствовал жара.
Он достал широкий кинжал и отрубил себе палец.
- Вот, возьми. Я вернул тебе долг. Пожалуйста, не мучай меня.
- Ты сам на себя навлек беду, Клэй, - птица выклевала один глаз и принялась за второй. - Мы дали обещание, что кто бы ни выжил, он не вернется. Мы его дали, Клэй. И ты не сдержал слова.
- Я не должен был этого делать, - простонал Клэй. Он отрубил еще один палец. Потом ухо. Боли не чувствовалось. Только голод и раскаяние. - Но я так хотел есть...
- Я был вкусным, - самодовольно прочирикала птица. - Сочным. Скажи, с меня капал жир, когда ты жарил ломтики моего тела?
- Не надо...
- Ах да, ты ведь голодаешь уже который день. Извини, что напомнил.
Птица перелетела к нему на плечо и проворковала в залитую кровью ушную раковину:
- Делать нечего, дружище. Человек - такое же животное, как олень или медведь. И такое же съедобное.
Эти слова Чили-Говорун сказал ему перед тем как кинуть монетку. Клэй понял, о чем толкует птица. Он очень хотел есть. До болезненных спазмов в желудке.
И он начал есть. Сначала пальцы, потом ухо. Он отрезал от своего тела ломоть за ломтем, но так и не мог наесться досыта.
- Ешь, ешь, - чирикала птица. - Вкусная и сочная еда. И печень. Не забудь про печень!
Расплавленное золото обратило склеп в тронный зал, вырвалось наружу и забило ключом, медленно растекаясь по округе. Поглощая собой и синелист, и мутную воду. Дремавшее зверье и склонившиеся деревья.
Первая, самая древняя червоточина нашла путь в этот мир.
Глава 2
Край мира
- Не люблю жадных людей, - ворчливо изрек Лотт, откусывая от копченого крылышка завидный кусок. - Так же как и ростовщиков.
Он зачерпнул ложкой похлебку и нечленораздельно пробубнил что-то еще.
- Выбирать не приходится, - примирительно ответила Кэт. Скрыв лицо под капюшоном, она медленно поглощала пищу, тщательно прожевывая каждый кусочек. - Да и цену он назначил вполне приличную.
Лотт подавился похлебкой и шумно откашлялся.
- Приличную?! Три серебряных марки вместо полновесной золотой? Говорю тебе, он нас обокрал!
