Джей Болтон - Охотник
Клинок пронзил тело насквозь и глубоко погрузился в пропитавшуюся кровью землю.
Клодий склонился над Дианорой и простер заметно дрожавшую руку над ее головой. Спекшиеся губы колдуна шевельнулись.
Заклинание подействовало, и девушка открыла глаза. Несколько мгновений она непонимающе смотрела на изменившееся лицо Клодия, а затем тело ее судорожно дернулось, выгнулось дугой, но руки и ноги остались неподвижны, будто приросшие к камню.
Клодий зловеще улыбнулся. Теперь он — хозяин ее жизни и смерти, ее судьбы; он — всесилен! Сотни раз представлял он себе, что скажет ей в этот миг, к которому шел долгие годы, какое торжество будет звучать в его речи…
Однако вопреки грезившимся мечтам с языка сорвались совсем иным слова, и тон их был другим, совсем не таким, каким маг его представлял.
— Любимая, — с нежностью произнес он.
И в этом единственном сказанном слове было столько тепла, столько ласки, что Дианора невольно замерла на каменном холодном ложе, с недоумением прислушиваясь к голосу чародея, как будто слышала его в первый раз.
— Ты считаешь меня предателем? Ты боишься меня? Да, я заслуживаю презрения. Я обманул тебя — это правда. Ведь я так любил тебя — страстно, преданно, безнадежно, любил всю свою жизнь, а ты даже не желала этого замечать. Нет, ты не знаешь, какая это была пытка, видеть тебя каждый день.
И тогда слепое отчаяние помрачило мой разум. Вот почему я стал магом, — чтобы с помощью колдовства растопить лед в твоем сердце. Но далеко не каждому под силу овладеть искусством. Я трудился упорно, постигая премудрости ремесла, и вдруг с ужасом осознал, что у меня ничего не получится. Почему, спросишь ты? Да, просто потому, что я был слишком слаб. Слаб от любви к тебе, Дианора! Ты и понятия не имеешь, о чем думает человек, утративший последнюю надежду! Откуда тебе это знать, ведь ты имела все, что хотела, стоило лишь пожелать…
Когда я понял это, то, чтобы заглушить свою боль, с головой погрузился в древние манускрипты, написанные давно забытыми, мертвыми языками, надеясь — хотя бы за счет чужой мудрости восполнить собственную бездарность. И вот, в одном из пыльных свитков я нашел то, о чем не смел и мечтать.
Там говорилось о талисмане — осколке небесного камня, — и тот, кто сумеет соединить осколок и целое, станет могущественнее самих Богов! Но главное, я знал, где его искать — он пылился в одном из сундуков учителя.
И тогда я решился на подлость, и в первый, но, увы, не в последний раз пошел на предательство.
Сначала я украл талисман, а позднее разделался и с учителем.
Это было не так уж и сложно… Что ж, я сделал свой выбор. Но я тогда не знал, как это будет трудно. За то, чтобы добраться сюда, многие заплатили жизнью. Я очень устал, — неожиданно произнес чародей. — Страшно устал, но теперь я стою на последней ступени к престолу Богов!
Он, неотрывно смотрел на прекрасное женское тело, распростертое перед ним, и в глазах его на миг вспыхнула прежняя страсть.
— Мой план возник сам собой: Клавдий исчез в Пиктских Дебрях, а ты была настолько глупа, что бросилась искать его в Конаджохару, и сама уговорила меня ехать с тобой. Ты ведь по-настоящему никогда его не любила? Просто убедила себя, а на самом деле… способна ли ты вообще любить?
Внезапно колдун замолчал. Его лицо исказилось, он уже не мог сдерживать обуревающее его желание.
— Из-за тебя мы оказались здесь, из-за тебя я стал убийцей, неужели ты этого не понимаешь?! О, если бы ты смогла меня полюбить, хоть чуть-чуть, я отказался бы от власти над миром!
В зеленых глазах Дианоры горела такая ненависть, что Клодий отшатнулся, задыхаясь и судорожно глотая ртом воздух.
— Что ж, — промолвил он, глядя в сторону пустым, ничего невидящим взглядом. — Наверное тебе интересно будет узнать, что твоему красавчику Клавдию отрезали голову уже на третий день, как он попал в плен к пиктам. Ты тоже будешь умирать медленно, — продолжал маг. — Почувствуешь, как капля за каплей, вместе с кровью, уходит из тебя и жизнь… Право, не знаю, что будет с твоей душой, вряд ли предстанет она перед Митрой.
Ничто не дрогнуло в лице девушки, а Клодий так хотел, чтобы она боялась и молила его о пощаде — хотя бы взглядом.
Ветер в лесу взвыл с удвоенной силой, с треском валились вековые деревья, а до вершины холма долетал лишь невнятный гул.
Клодий снял с шеи кожаный шнурок, на котором висел маленький холщовый мешочек. Распустив тесьму, колдун извлек из него неправильной формы камушек размером с ноготь. Наклонившись, он вложил его в неприметную выемку на жертвеннике. Случайно или нет, но рука колдуна коснулась обнаженной груди Дианоры. Девушку вздрогнула от отвращения. Клодий захихикал и вновь провел рукой по ее телу.
— Вот так, — хрипло приговаривал он. — Так… Каменный пьедестал качнулся, потом еще раз… еще, задрожал, но вскоре дрожь сменилась частыми, мощными толчками, напоминающими удары сердца. С каждым ударом камень темнел, на глазах приобретая кровавый оттенок.
Маг облизнул сухие губы и зашептал заклинание.
Дианора зажмурилась от страшной боли, будто чьи-то невидимые руки пытались сдернуть ее с каменного ложа. Но заклятие Клодия держало надежно: на миг от боли в вывернутых суставах девушка потеряла сознание.
Закончив ритуал, колдун на мгновение замер, будто к чему-то прислушиваясь в ожидание вещего знака, затем вынул из-за пояса нож. Медленно, как во сне, он занес его над Дианорой… И будто раскаленная игла пронзила ей сердце. Она бы закричала, если бы только могла. Кровь не хлынула потоком из раны, а медленно стала стекать на маленький осколок, пока не залила его.
* * *«Итак, я проиграл. Опоздал, несмотря на то, что в одно мгновение перенесся от места поединка сюда, к Источнику, вызвав силы, которые не имел права использовать.
Я нарушил запрет, тем самым лишь подтолкнув Мир к краю Бездны.
Один, я был уже бессилен что-либо сделать. Что ж, подождем, скоро варвар появиться здесь, если я хоть что-нибудь смыслю в людях.»
Демон стоял и смотрел, чувствуя, как душит его бессильная ярость.
Буря, шутя ломавшая деревья, стихла, но он видел, что над холмом зарождается иная стихия — магический смерч, чудовищный по своей разрушительной мощи.
Умрет девушка, и никакие заклинания, никакой Талисман не удержат его.
— Любуешься своей работой? — угроза и насмешка звучала в этом вопросе, но демон даже не пошевелился.
Бросив взгляд через плечо, он просто ответил:
— А что еще нам осталось? Но ты ошибся на мой счет — это дело рук Клодия.
Конан подумал и оставил меч в ножнах.
— Ведь ты не человек; останови же его.
