Валерий Теоли - Ловец духов
Слух предупредил о надвигающейся опасности раньше зрения. Надо мной загудело. Спустя мгновение в спину мне что-то ударило, толкнув вперёд, внутренности взорвались болью, от которой потемнело в глазах.
Какого?... Оборачиваюсь на заплетающихся ногах. За мной никого. Слабо колышутся ветви. Возле меня воткнувшиеся в землю копьеца, вернее, дротики в количестве двух штук.
Больно-то как! Враги напали с дерева? Почему тогда не спрыгивают добивать добычу? Считают меня опасным? Лестно, весьма. Поднимаю руки, наталкиваюсь на торчащие из спины деревяхи. Твою ж дивизию. Три дротика! Учитывая одновременность броска, логично предположить наличие ловушки. Заряженные дротиками самострелы ставят наши треклятые соседи, находил такие в лесу. Ох! Спину словно режут раскалёнными ножами, двигаться сплошная мука.
Я обогнул вставшую в угрожающую стойку гадину по дуге. Подползёт, плюнется повторно, пофиг. О, зашипела.
- Пошла на хутор! - процедил я сквозь плотно сжатые зубы.
Змея не торопилась нападать. Следила, приспустив капюшон, прекратила шипеть.
Так-то лучше. Добравшись до ручья, я с облегчением окунул лицо в прохладную воду и смыл яд. Боль понемногу притихла, сменившись онемением, распространившимся по всему телу. Вода родника окрасилась алым. Видно, крови из меня вытекло порядочно.
Накатила слабость, стоять уже не могу. Голова кружится, в висках кузнечные молоты методично выстукивают. Ту-дум, ту-дум, ту-дум. Чёртова змеюка! Из-за неё я не заметил ловушки и попался. Я зло выругался в её адрес, сгоняя закипающую злость. Лилька останется сама, как она управится без меня? Сможет ловить рыбу и слопцы проверять? Вот гадство! До чего глупо получилось!
Я неподвижно лежал, тихо рыча от бессилия. Одеревеневшее тело не подчинялось. Неужели конец?
Над ухом оглушительно заверещало, зашипело. Из-за древесных стволов выскочило человекоподобное существо. Напоминало оно синекожего папуаса. Очень уродливого папуаса с торчащими из-под длинного носа клыками. На макушке пучок смоляных волос, уши чуть не до половины шеи свисают. В мочках ушей, губищах и шнобеле белеет костяной пирсинг, на груди ожерелье. Руки перевязаны бусами и перьями. И главное, на ногах по два пальца.
Никак, хозяин ловушки пожаловал. Вот и долгожданный контакт с местным населением. За первым папуасом появились второй и третий с короткими копьями наперевес. Ох, не кончится добром наша встреча. На мордах ни малейшего признака дружелюбия и желания помочь угодившему в западню человеку. Для них я добыча.
Носатый в перьях достал из-за пояса нож и обернулся. Его приятели тоже оглянулись, напряглись.
От тени деревьев позади аборигенов отделилась большая сутулая фигура. Деталей не видно, зрение ухудшается с каждой секундой. Скоро полностью ослепну. "Интересно, это случится вместе со смертью или раньше?" - всплыла в сознании и канула в никуда отрешённая мысль. Существо, эдакий холм в миниатюре, на четвереньках двинулось к синим.
Фигуры местных и вышедшего к ручью зверя померкли. До меня донеслись рёв и вопли, я ощутил дрожь земли. Последним, что помню, был влажный нос, дотронувшийся до моего лица.
В следующий миг сознание покинуло меня.
Очнулся я во мраке. Ощупал пространство под собой. Ага, нахожусь на подстилке из листьев, корпус у меня туго перебинтован. В прорезь узенького окошка сочится бледный лунный свет, проявляя контуры каменного стола и чурбанов-стульев, вырубленных мною из палых деревьев. На чурбаны настелено мягкое сено, сверху лопухи. Мебель в нашей башне сделана в основном из поленьев разной толщины, в том числе кровать. На ней я и лежу.
Очевидно, сестрёнка меня всё-таки нашла и, надрываясь, притащила домой. Обработала раны, молодчина. Болят, конечно, но никуда от этой тупой боли не денешься. Повезло, не схарчили звери, не окочурился от болевого шока и потери крови. Жизненно важные органы, кажется, повреждены некритично. Да я натуральный везунчик! Джек-пот матушки-природы выиграл.
Бинты откуда, всё-таки? Блузки лилькиной маловато для них. Юбку дорвала? Ткань бинтов мягкая, нежная. Юбка из материала погрубее сшита. Тайны мадридского двора прям.
Тьма в углу неожиданно шевельнулась. Глюки?
- Лиль, ты?
Вопрос утонул в стрекоте цикад за окном. Сотканный из тьмы приземистый силуэт отделился от стены, заслонив бойницу, и остановился, сверкая зелёными глазищами.
Ощущение чужого присутствия словно растворило внутренности, сердце подпрыгнуло до подбородка и ухнуло куда-то вниз. Ночной посетитель повёл головой на короткой массивной шее, выдающейся из широченных плеч, шагнул к моему ложу и замер.
Рука инстинктивно шарила в поисках тяжёлого и острого предмета. Копьё, где копьё? И топора чёрте где валяется. Лежу в трусах, будто на жертвеннике неведомому зверобогу. Из огня, да в полымя. Перед глазами стоит ещё картина, запечатлённая у ручья - плюющаяся ядом змея с синими аборигенами, и вот, новая напасть.
Единственное доступное оружие - увесистое полено, вынутое из кровати. Привстав на постели, замахнулся чурбаном. Немедленно спину пронзила острая боль.
Лестница в пяти метрах от кровати. Этажом ниже вентиляционный ход. Кинусь туда, пролезу в погребальный зал, раздобуду оружие и порублю тварь. Потом поищу Лильку.
Размечтался, блин. Существо меня близко не подпустит к ступеням. В лучшем случае помнёт, в худшем добьёт. Поленом от чернушки фиг отобьёшься. При удачном стечении обстоятельств, может быть, попаду ему по башке, оглушу. Череп в моём состоянии не проломлю ведь. Ну, проскочу по лестнице. Затем очухавшийся зверёк догонит меня и начнёт выяснять отношения по-своему, по-звериному.
Этажом ниже у нас кухня. Печка, вертел из реконструированной пики. Пикой орудовать в закрытом помещении неудобно, однако, каменным молотом, там же, у печки лежащим, я не отмахаюсь. Да и не длинная пика, вертел всё-таки.
Тем временем зверь преспокойно подошёл к ложу, издавая гортанные мурлычущие звуки, положил здоровенную мягкую лапу на постель. И тут я шарахнул поленом. Зверюга возмущённо мявкнула, точно кот, которому наступили на хвост. Превозмогая боль, я вскочил на ноги и опрометью бросился к уводящим вниз ступеням.
Тварь оказалась проворнее. Она прыгнула на меня, повалила, придавив своей тяжеленной тушей к полу и лишая малейшей возможности выскользнуть из-под неё. Брыкания и попытки освободиться, отстранив от себя истекающую слюной морду, были тщетны. Зверь разлёгся на мне, как на матраце, положив лапы на руки и ноги. Когтей не выпускал, загрызть не старался, и на том спасибо. Грудная клетка захрустела под весом зверя, спёрло дыхание. Весит, скотина, центнера полтора, а то и вовсе два. Что за судьба, а? Умереть, будучи раздавленным неизвестным животным!
