Карина Шаинян - Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка
— Мой дед по маме наполовину индеец, — вставила Юлька, отправляя в рот очередной кусок мяса. Сергей моргнул, возвращаясь в реальность. Ничего себе! Правда оказалась не хуже вымысла…
— Североамериканский? — осторожно уточнил художник.
— Парагвайский… Что вы на меня так смотрите? — рассмеялась она. Сергей впился в нее горящими глазами, на лице проступило радостное предвкушение. — Вы все-таки маньяк, — сказала Юлька. — И не надейтесь, я с ним даже не знакома.
Сергей шумно выдохнул и с разочарованной гримасой откинулся на спинку стула.
— Да и бабушка, кажется, не очень, — задумчиво продолжала Юлька. — Жил где-то там… — она неопределенно помахала рукой. — Может, и сейчас живет, не знаю. Где-то там… Может, в Боливии…
С каждой фразой ее голос становился все тише, и в конце концов Юлька замолкла, ошарашено глядя в горшочек с мясом. Действительно, что мешало деду поселиться в Боливии? А потом прислать ей фигурку броненосца… «Будь осторожная, он может сделать тебе бред». Хорош подарочек, ничего не скажешь.
— А бабушка? — спросил Сергей.
— Ой, да, наверное, знает, — откликнулась Юлька и схватилась за мобильник. Сергей удивленно задрал брови, с улыбкой наблюдая за девушкой. — Черт, спит уже… — разочарованно протянула она, посмотрев на часы.
— Так откуда бабушка? — напомнил о себе художник.
— Из Конго, — рассеянно ответила Юлька. — Африканская ведьма. Ну и я по наследству немного. Так что будь осторожен.
Сергей хмыкнул.
— Спасибо, что предупредила. А родственница Гумилева ты через отца?
— Не-а, как раз через маму…
— О, как!
— Слушай… — Юлька покусала губу. — Я сейчас так себе собеседница, да? Мозги совсем не варят.
— Не, ну почему же, — вежливо запротестовал Сергей. — Если бы ты блистала интеллектом, я бы чувствовал себя подавленным, у меня бы появились комплексы…
Юлька хихикнула.
— Понимаешь, со мной сначала случилась загадочная чепуха, а потом — ты, и все за один день. Мне бы сейчас кофе и поспать… А про Гумилева — это семейная легенда. Русский поэт проездом в Джибути заглядывает в публичный дом… Что? — Юлька вызывающе вздернула подбородок. — Мои африканские родичи слишком нахлебались всякого, чтоб стесняться таких подробностей.
— Я и не говорю ничего, — поднял руки Сергей.
— Короче, имя совпадает и время тоже.
— А фамилия?
— До получения паспорта я была Степанова, — рассмеялась Юлька. — И меня это бесило… ладно бы еще отец был рядом, так ведь я его видела за четырнадцать лет — раз пять.
Она сердито покачала головой, откинула со лба волосы. Смущенно замерла, перехватив внимательный, чуть насмешливый взгляд художника.
— Что?
— Поедешь ко мне? — спросил Сергей.
— Что, прямо сейчас? — растерялась Юлька. Сергей улыбнулся, слегка пожал плечами. — Поеду, — сказала Юлька и шумно отхлебнула кофе.
— Я с детства стараюсь выглядеть живописно, — говорила Юлька. — А когда меня собрались наконец живописать, растерялась… Ты извини, я тебе там наговорила всякого.
Горячий кофе сильно отдавал корицей. «Кофе не из лучших, — объяснял Сергей, отмеряя специи, — зато он с кубинской плантации в Сьерра-Маэстре. Это потому что я рисовал Че Гевару. Этот кофе вырос практически на его следах». Юлька расхаживала по студии, ненадолго задерживаясь перед прислоненными к стенам холстами. Потрогала пальцем подсохшую краску на палитре. Остановилась у почти готовой картины, всматриваясь в выступающие из полутьмы конские морды.
— Хорошая, — сказала она.
— Нравится? — оживился Сергей. — Она сейчас моя любимая. Не стану продавать в ближайший год, мне ее даже на выставку отправлять жалко. А может, и вообще не продам. А то живу, как сапожник без сапог, — он махнул рукой на голые стены, покрытые белой штукатуркой. Рядом с компьютерным столом темнели пятна — похоже, там когда-то расплескали красное вино.
Юлька снова обошла студию по кругу. Сергей, сидя на табуретке посреди комнаты, торопливо делал наброски в альбоме. Под цепкими взглядами художника Юльке стало слегка неуютно.
— Мне стоять как-то надо или что? — спросила она. — Ну, позировать как-то?
— Да нет, ходи, если хочешь, — рассеянно откликнулся Сергей. — Хочешь — ходи, хочешь — лежи… Можешь раздеться, если хочешь…
Юлька взглянула на него с деланным возмущением, но Сергей полностью ушел в работу, и вид у него был совершенно невинный. Она отхлебнула кофе из огромной кружки. Другая, не менее объемная посудина виднелась из-под растрепанного журнала на широком лежбище, заваленном красками и бумагой.
— Могу и раздеться, — сказала Юлька и примостила кружку на компьютерный стол.
Сергей рисовал. То ли его деловитый настрой оказался заразительным, то ли Юлька совсем застеснялась, но задуманный ею изначально медленный и чувственный стриптиз провалился. Вместо того чтобы дразнить и изгибаться, Юлька запрыгала на одной ноге, стягивая джинсы. Воротник свитера оказался слишком узким, и ей пришлось долго вертеть головой, чтобы выбраться на свободу. Наэлектризованные волосы громко затрещали, когда она убрала их с лица. В комнате было тепло, но когда Юлька сняла белье, ее слегка передернуло. Броненосец на шее качнулся, разбрасывая блики.
— Какая интересная вещь, — заметил Сергей. — Это тоже ты делала?
— Ой, я совсем забыла… — Юлька испуганно прикрыла кулон рукой. — Ты, пожалуйста, не рисуй его, ладно?
Она подалась вперед, губы испуганно приоткрылись, странные разноцветные глаза расширились — он много раз видел такое выражение у девушек, скромно прикрывающих грудь, но здесь ладонь лежала выше, пряча лишь украшение. В этом было что-то новое, что-то таинственное… Сергей торопливо зачеркал карандашом.
— Вот так и стой, — сказал он.
Через пару минут Юлька начала беспокоиться. Она переминалась с ноги на ногу, закатывала глаза и один раз даже показала язык, но Сергей был поглощен рисунком. Такой холодный, оценивающий взгляд… Так не на живую девушку смотрят, а на набор линий и цветных пятен. Юлька начинала чувствовать себя каким-то пейзажем. А вдруг этот художник — скромный, приличный человек и никогда не пользуется своей профессией для того, чтобы соблазнять девушек? Это было бы ужасно.
— Не могу больше, — сказала Юлька вслух и решительно подошла к Сергею вплотную.
Чтобы поцеловать его, ей пришлось встать на цыпочки. У него оказалась мягкая щетина и горячие губы, и пахло от него красками и кофе.
— Вот как? — проговорил Сергей. Юлька закусила губу и кивнула. Рассмеявшись, художник подхватил ее на руки. Юлька взвизгнула.
— Где-то здесь у меня была кровать… — бормотал Сергей, убирая одну руку. С грохотом свалилась сброшенная на пол коробка с красками, следом посыпалась бумага и книги. Жалобно зазвенела чайная ложка. Юлька почувствовала, что сползает, и вцепилась в Сергея, стараясь подтянуться повыше. «Лазаю, как по баобабу», — подумала она и хихикнула.
