Ольга Онойко - Далекие твердыни
Сторожко лег поперек земель, поперек морей
Бесценный, грузный, окованный сталью зверь.
Мышцы его — полки, воля — хребет.
Подобную мощь нечасто видывал свет.
Рэндо сидел в стороне от главного стола, в уютном кресле, и курил трубку, с любопытством поглядывая на легендарного полководца-поэта. Эрдрейари никогда не читал стихов вслух, но таинственным образом сложенные им строки немедля становились известны всем. По ним иной раз можно было предсказать будущие события. Полгода назад, когда войска собирались форсировать пролив, отделявший Аен от Яннии, в списках и изустно уаррцев облетело стихотворение: «Разносится эхо собачьего черного воя от горя земного до пристани горькой Луны», и кто-то сказал: «Если Эрдрейари начал оплакивать павших, значит, он уже победил». На следующее утро Янния сложила оружие без боя…
— Майор Хараи!
Рэндо обернулся на звук знакомого насмешливого голоса. К нему, мало не пританцовывая, шел Маи с бокалом вина.
— Что за вечер! — сказал он, развалившись в соседнем кресле. — Словно дома. Кажется, выйдешь подышать — и окажешься на берегу Яневы.
— Мы столько раз слышали, что мы в Уарре, — улыбнулся Рэндо. — Немудрено, что в конце концов мы действительно оказались здесь дома.
— Родители мне пишут, — с легкой досадой сказал Маи, — умоляют съездить на побывку. У меня родился племянник.
— Поздравляю. Ты поедешь?
— Ха! Если бы верховный маг выделил для меня время и написал разрыв пространства, — Ундори закатил глаза, — я бы не отказался сходить в Мерену пешком. Но тратить полгода ради того, чтобы нанести визиты родне — помилуй! Сейчас все решается здесь. Можно взлететь на самый верх, если не щелкать клювом.
Рэндо улыбнулся. Среди близкой родни Маи не было офицеров. В доме Хараи погоны носили почти все, даже мать Рэндо имела чин. Старшим Хараи невероятной показалась бы мысль, что можно отложить службу государю ради нескольких светских визитов.
— Одно только плохо, — продолжал Маи, сползая вперед и закладывая ногу на ногу. — Нет дам.
— Это верно! — внезапно подтвердил, перегнувшись через спинку стула, капитан Дори. — Вся душа истомилась. Без дам нет жизни, верно я говорю, господа?
И частный разговор неожиданно распространился на ползала. Капитан играл в «палочку» с четырьмя товарищами, еще полдюжины наблюдали за игрой, так как Дори славился мастерством. Все они шумно выразили согласие, а соседи их обернулись узнать, о чем речь.
— Помилуйте, — засмеялся какой-то лейтенант с серьгой княжеского дома Рейи, — господа, в любом доме вам предложат внимание местных дам. Всякая посчитает за честь принять уаррца.
— Вы слишком молоды, лейтенант, — умудренно сказал незнакомый Рэндо грузный полковник. — Станете старше и поймете.
— Что?
— Полковник Эрмери прав, — заметил Маи, и полковник с улыбкой отсалютовал ему бокалом. — Вы, князь, путаете дам и женщин, если не сказать грубее. Местные женщины — экзотическое развлечение, не более того. Экзотика хороша изредка. Когда она наскучивает, то наскучивает в десять раз сильней, чем привычное. Есть тоска души, не только тоска тела.
— Верно, — поддержал полковник.
— Здесь, на островах, — сказал в стороне кто-то еще, — из настоящих дам — одни только священницы и офицеры медслужбы.
— И тем, и другим начальство то и дело напоминает, что они не на смотру невест, — ухмыльнулся Маи. — Право! Стоит самую угрюмую дурнушку нарядить в ленты священницы или мундир врача, отправить в войска — и через год она замужем за князем.
— Ты нелюбезен, Маи, — сказал Рэндо с шутливой укоризной. — Тебя послушать, так на островах нет ни единой прелестной дамы.
— Тебе легко говорить! — отмахнулся тот. — Ты эгоистично присвоил все внимание прекрасной госпожи Олори и не знаешь бед.
Рэндо невольно хмыкнул.
Ирмерит Олори была Старшая Дочь, священница в его полку. Кому-кому, а ей никогда не приходилось выслушивать нотации от вышестоящих: Ирмерит, отправляясь на острова, хорошо знала, зачем едет. Она была очень хороша собой, благородство рескидди в ее облике соединялось с хрупкой женственностью уаррки, и назойливое внимание офицеров ее утомляло, тем более, что обязанностями прихожан скучающие дворяне пренебрегали, явно предпочитая заботам о бедах туземцев беседы с красивой священницей. Подруга Ирмерит, Старшая Дочь княжна Элнева Мереи, которая наставляла Отдельный полк знамен собственного рода, пользовалась не меньшим вниманием, но она умела направить его в нужное русло; для Ирмерит подобное лицемерие было тяжким грузом. Майор Хараи счел своим долгом оказывать ей посильную поддержку, и они сдружились — настолько, что в глазах окружающих это выглядело сложившимся браком. То и дело кто-то спрашивал у Рэндо, когда же свадьба.
Рэндо отшучивался; он не мог быть лицемерным перед искренностью госпожи Олори.
— Вы бесконечно правы, господа, — заявил фельдмаршал, услыхав, какой оборот приняли беседы. — Пока мы здесь, на краю света, прекрасные дамы столиц подобны звездам на небосводе, но мыслимо ли представить небо без звезд? Будем же достойными их сияния.
— И половина из них влюблена в фельдмаршала, — насмешливо шепнул Маи. Рэндо кивнул, отпивая вина. Эрдрейари был еще не стар, крепок и строен как юноша; залысины, прорезавшие его седеющую шевелюру, придавали ему вид ласкового лиса, а слава героя и поэта покоряла сердца еще до того, как он являлся лично, во всем блеске.
— Без Ее Величества Азрийят, — глубокомысленно сказал фельдмаршал, — наш государь не стал бы и вполовину таким Сияющим. Однако я не советовал бы господам офицерам, в особенности наделенным благословенным даром молодости, безгранично доверять прелестным дамам. Любопытный случай был недавно на Тиккайнае.
— Расскажите! — немедля воскликнул кто-то, и его поддержали одобрительным гулом. Эрдрейари тонко улыбнулся.
— Мало-помалу, — охотно начал он, — местные землепашцы начинают доверять воинам государя Аргитаи. В особенности в тех областях, где воины ревностно исполняют свои обязанности защитников простого люда… Староста одной из тиккайнайских деревень оказал нам честь, обратившись за помощью. Деревня страдала от демонов, которые бродили в окрестных лесах.
— Айлльу?
— Именно так. Оцените, господа, насколько высокого мнения о нас должны были быть почтенные пахари, чтобы просить защиты от злых богов, которыми они полагают айлльу… Итак, несколько магов прочесали леса и привели в деревню трех или четырех лесных духов. Забавно было наблюдать, как запуганные туземцы, завидев демона, сначала по привычке падают ниц, и лишь потом осознают, что он скован заклятиями и совершенно беспомощен… — Эрдрейари усмехнулся и продолжил: — Но я не об этом. Что бы вы думали, господа? Поздно ночью ко мне на поклон пришли местные дамы. Они осмелились покинуть свои дома, что обычаями строго им воспрещается. Они умоляли отпустить айлльу. Оказывается, чуть ли не все они время от времени прогуливались в том лесу. Демоны, красивые и щедрые на ласку, были куда приятней их глупых мужей.
