Джонатан Уайли - Лабиринт теней
Слэтон кивнул.
— К несчастью, это так, — согласился он, не желая, впрочем, развивать эту мысль.
— Пойдемте отсюда. Можете остановиться у меня, — предложила Магара, угадав причину молчаливости приятеля.
Хотя Лисле уже вновь что-то наигрывал на лютне, но несколько любопытных, заинтригованных перерывом в музыке, прислушивались к их беседе.
Однако уйти оказалось не так уж легко. Музыканты не желали отпускать Лисле, да и сам паренек, похоже, не прочь был играть всю ночь напролет. Если он начинал какую-то мелодию, то даже мировая катастрофа не смогла бы заставить его прерваться, а убедить благодарных слушателей не докучать более просьбами юному музыканту удалось нескоро.
Но вот Магара и ее спутники оказались на улице, не забыв перед уходом тепло поблагодарить Ньюберри.
На улице было тихо, а в спокойных непроницаемо-черных водах озера отражались далекие звезды. Магара уверенно вела друзей по деревянным мосткам, объясняя Варо и Бростеку, что так потрясло ее в таверне. Слэтон молча слушал.
Когда они уже приближались к жилищу Магары, та внезапно переменила тему.
— Ведь вы остановитесь у меня? — спросила она и смущенно добавила: — Хотя мое жилище не слишком-то просторно…
— Не беспокойся. Нам есть где остановиться, — быстро ответил Бростек, а Варо молча кивнул.
«Неужели они подумали, что нас со Слэтоном надо оставить наедине?» — изумилась Магара. Они со Слэтоном дружили с тех пор, как себя помнили, но между ними никогда не было и намека на романтические отношения. К тому же она вдруг ощутила острое сожаление, когда Бростек и Варо с такой легкостью отвергли ее гостеприимство. Ни тот, ни другой не были ее возлюбленными, и все же они значили для нее больше, чем просто друзья…
— Вы говорите правду? — неуверенно переспросил Слэтон.
— Да, — сказал как отрезал Варо. — Вы в Тревайне новички. К тому же, как известно, старый друг лучше новых двух.
— Спасибо тебе, — тихо произнес Слэтон.
— Спасибо тебе, — эхом откликнулся Лисле.
В голосе его прозвучали те же облегчение и благодарность, что и у старшего товарища.
Магара повернулась к юноше и с нежностью ему улыбнулась:
— Добро пожаловать, Лисле. Входи.
Казалось, в необыкновенных его глазах отражается что-то еще, кроме бледного света звезд, — и девушка невольно подумала о том, сколько тайн хранит этот взгляд.
Тень встречала их в дверях. Она утробно зарычала, обеспокоенная присутствием незнакомцев.
— Это друзья, Тень! — крикнул Бростек. — Подойди и поздоровайся! — И прибавил, обращаясь персонально к Слэтону: — Она ручная.
Слэтон слегка поморщился, когда волчица принялась обнюхивать его руки, Лисле же незамедлительно уселся прямо на пол так, что лицо его оказалось вровень с волчьей мордой. Не обнаруживая и тени страха, юноша принялся почесывать у волчицы за ушами. Между зверем и юношей мгновенно возникло не только полное взаимопонимание, но и некая мистическая связь. Остальные с недоумением наблюдали за происходящим.
— Музыка — далеко не единственный его талант, — констатировал Бростек.
Магара первой прошла в дом, ей не терпелось услышать продолжение необыкновенной истории гостей. Она торопливо зажгла светильники и усадила всех в кресла.
— Из-за нас вы явно переменили планы на сегодняшний вечер, — виновато сказал Слэтон. — Простите, друзья.
— Насколько я смею судить, — заявил Бростек, — ваша история много ценнее всего, что мог бы нынче предложить нам Ньюберри. К тому же я человек предусмотрительный…
С этими словами он извлек из-под полы необъятной своей куртки две бутылки вина.
— Это чтобы рот у рассказчика не пересыхал! — торжественно объявил он.
Слэтон неуверенно взглянул на Магару.
— Расскажешь только то, что сочтешь нужным, — успокоила его девушка. — Но учти — этим двоим можно верить.
Воцарилась тишина. Слышалось лишь, как с легким хлопком пробка вылетела из бутылочного горлышка да забулькало вино, разливаемое по кружкам.
— Извините меня, — чуть погодя заговорил Слэтон. — Я вовсе не сомневаюсь в вас. Дело в другом. Просто я привык скрывать правду, ведь очень мало кто любит, когда нечто или некто опрокидывает их привычные взгляды на мир. Это здорово пугает.
— Людей обычно пугает то, чего они не в силах понять, — спокойно сказал Варо.
— А тебя самого? — поинтересовался Слэтон.
— Отчасти и я таков, поэтому стараюсь учиться.
Слэтон, посерьезнев, кивнул.
— Начну-ка я с самого начала, — сказал он, отхлебнул вина и озабоченно взглянул на Лисле, который все еще сидел на полу возле самого порога, рядом с Тенью. — А он там в безопасности?
— Тень не допустит, чтобы с юношей что-то случилось, — заверил Бростек.
— Но он же не привык к воде, — все еще волновался Слэтон.
— На сходнях надежные перила, — сказала Магара, — к тому же Тень не позволит ему одному там разгуливать. Тебе не о чем волноваться. Рассказывай!
Расслышав нетерпение в голосе девушки, Бростек широко ухмыльнулся.
— Селия рассказывала мне, — начал Слэтон, — что Лисле всегда знал, о чем она думает, знал с самого раннего детства. Впрочем, тогда он мало на что был способен, поэтому я особенно и не задумывался об этих ее словах. Просто не придавал им значения, ведь Селию частенько посещали странные мысли. Но позднее я сам имел возможность убедиться в правдивости ее слов. Стоило мне подумать о какой-нибудь книжке или игрушке и начать их разыскивать, как Лисле уже стоял подле меня, держа в руках искомое. А потом глядел мне прямо в глаза и… — Слэтон умолк и снова отхлебнул вина. — Порой, когда я только поднимал руку, чтобы постучаться в двери детской, он сам распахивал их передо мною.
— Но, возможно, он просто слышал твои шаги? — предположил Варо.
— Сперва я и сам так думал и учинил ему проверку. Я подходил к дверям босой — поклясться могу, что при ходьбе не издавал ни единого звука. И результат был тем же! Впрочем, реагировал он не только на мое приближение. Лисле всегда прятался, когда приближался отец. Вообще-то прятаться не в его правилах, — огорченно прибавил он.
— А ты чувствовал что-нибудь? — спросила Магара.
— Ты имеешь в виду мысленно?
Девушка кивнула.
— Ровным счетом ничего! Будь так, я, наверное, лучше понимал бы его.
— А как ты? Ну, нынче вечером? — спросил Бростек, обращаясь к Магаре.
— Нет. Не думаю… Я просто не ожидала…
Девушка умолкла, пожав плечами, и Слэтон возобновил прерванное повествование.
— Позже мы стали замечать и еще кое-что. Лисле совершенно точно знал, когда должно встать солнце, и будил нас, чтобы показать восход. Он знал, когда именно должен расцвести цветок или яблоко упасть с ветки… Нас оторопь брала — он никак не мог узнать об этом, читая людские мысли! Никто не желал замечать этого, кроме нас с Селией. Ведь идиотам не положено иметь никаких талантов, — с горечью добавил он. — Даже когда обнаружилась его поразительная музыкальная одаренность, в нем видели не более чем «музыкальную шкатулку». И только когда начались солнечные затмения, все изменилось.
