Денис Юрин - Проклятие дома Ортанов
– Молодец, Квис! – не повернув головы, подбодрил граф засевшего на крыше стрелка. – В следующий раз бей сразу в тупую башку… я разрешаю!
Неизвестно, что больше унизило Танву: обращение с нею, как с глупой овцой, которую надо пасти; то, что вельможа даже не снизошел до наказания ее за проступок; или порча единственного платья?.. Девушка как раз решала, на какое из оскорблений ей больше обидеться, когда из темноты, в которую были устремлены взоры мужчин, наконец-то появился заставивший долго себя прождать враг.
Танва ожидала, что вот-вот перед ней появятся несколько убийц в зеркальных масках, братьев-близнецов того мерзавца, кто прошлой ночью как следует погонял ее по грязным задворкам и из-за которого она, собственно, и попала в эту, мягко говоря, неприятную историю. На худой конец, девушка надеялась узреть безобразную, диковинную тварь, проводившую дни напролет среди сточных вод городского коллектора и выползавшую на охоту за человеческой плотью лишь по ночам. Белошвейка замерла в ожидании пугающего, но все же интересного зрелища, ведь не каждому доведется увидеть настоящее клыкастое чудище с огромными резцами-когтями, перепачканными в крови только что умерщвленных жертв. Как ни странно, но под защитой Дома Ортанов девушка чувствовала себя в безопасности. Когда твоей жизни ничто не грозит, так приятно пощекотать нервы видом мерзкого чудища…
Однако увиденное разочаровало пленницу, как впрочем, не только ее… Из темноты появились не уродливый зверь высотой в два человеческих роста, не отряд загадочных убийц, а обычный патруль городской стражи. Шестеро промокших, замерзших и кутающихся в форменные плащи фигур медленно брели по лужам, неся на сутулых плечах надоевшие алебарды. Хоть горожане и считали стражей порядка бездельниками, хоть за глаза и называли их ленивыми пожирателями казенных харчей, но, увидев солдат в этот момент, любой, даже самый несдержанный на язык злопыхатель проникся бы к служивым сочувствием. Далеко не каждому приходится ради краюхи хлеба, бутылки вина и пары медных монет в день долгими часами мокнуть под дождем.
– Вернемся, устрою Онвьеру взбучку! – пообещал недовольный потерей времени граф, вкладывая в ножны меч. – Будет знать, дармоед, как беспокоить по пустякам!
– Да ты ж сам дал приказ трубить, как только кого увидит! – заступился за товарища один из подручных, тоже убирая оружие. – Ну, не разобрался парень, понял приказ слишком дословно… Не лютуй зазря, Тиб!
Слова наемника заставили белошвейку открыть от удивления рот. Усатый рубака чересчур фамильярно обращался со своим господином, к тому же настоящим графом, а тот, вместо того чтоб ударить наглеца, не обратил на его дерзость внимания. Пока Танва размышляла, сходит ли она с ума или просто мир вокруг немного изменился, отряд стражи приблизился к графу со слугами на расстояние пяти шагов и остановился. Невысокий, но широкий в плечах стражник без алебарды, видимо командир, подошел вплотную к Тибару и без соответствующего его высокому положению поклона или хотя бы легкого кивка обратился к вельможе:
– Граф Тибар Кервилонг Ортан, – прозвучал из-под шлема монотонный и немного неестественный голос, – властью, данной мне герцогом Финцером, управителем провинции Деленруз и Главою Совета славного города Висвард, прошу вас и ваших людей сдать оружие и следовать за мной!
Пораженные услышанным слуги графа окаменели, а сам вельможа непроизвольно заулыбался от удивления и уставился на командира стражников, как на диковинное животное.
– Ты что городишь, пугало?! – рассмеялся Тибар, когда к нему вернулся дар речи. – Какой такой властью?! А ну, пшел вон отсюда, болван, пока я не заставил тебя слизывать грязь с моих сапог!
– Граф Тибар Кервилонг Ортан, – точно так же монотонно и невозмутимо заскрежетал голос из-под шлема, а пятеро стражников за спиной сержанта одновременно взяли алебарды на изготовку, – в случае неповиновения мы будем вынуждены применить силу! Будьте благоразумны, не усугубляйте свое положение!
Насмешливая ухмылка на лице графа Ортана мгновенно сменилась суровым выражением. Рука вельможи, решившего лично преподать урок зарвавшемуся наглецу, легла на рукоять меча, но неожиданно один из слуг плотно прижался к хозяину и прошептал ему что-то на самое ухо. Танва, естественно, не расслышала слов, но смысл предостережения и так был понятен, ведь отовсюду – из открывшихся дверей домов, из темных подворотен и, конечно же, с противоположной стороны улицы – вдруг появились стражники. Их было много, дюжины три-четыре, а может, и больше; не знавшая, то ли ей радоваться, то ли горевать, белошвейка не могла точно сосчитать. Стража взяла небольшой отряд в кольцо, и солдаты молча ждали; ждали, что высокородный арестант внемлет гласу рассудка и отдаст сержанту меч.
Танва инстинктивно попятилась к ограде особняка, чтобы, как только начнется сражение (в том, что Тибар будет сопротивляться аресту, белошвейка почему-то не сомневалась), повторить свой недавний подвиг: перелезть через прутья и попытаться укрыться в ближайшем доме, выбив, к примеру, окно. Предчувствия не обманули девушку, но события стали развиваться совершенно не так, как Танва ожидала. Граф не издал боевой клич, не выхватил меч и вместе с верными, полными решимости умереть за хозяина слугами не накинулся на врагов, а впросто подошел к сержанту и резким, едва уловимым движением сорвал с его головы шлем.
Танва не удержалась и громко ахнула. Нет, на плечах у служивого была обычная человеческая голова, а не рожа, скрытая зеркальной маской без прорезей, да вот только выглядела она уж больно странно. Щеки бледные, нижняя губа сержанта отвисла, и с нее на ворот кольчуги капала слюна. Взор человека был мутным, как будто он пьян, а из глаз вместо слез текли тонюсенькие ручейки крови.
Поступок графа, а возможно, и ее крик послужили сигналом к началу сражения. Еще до того, как Тибар и его соратники выхватили оружие, в ушах девушки загудело от противного, многократно повторяющегося жужжания. Стражники стали вдруг падать; бесшумно, без криков и стонов, и Танва не сразу поняла, что виной тому были не какие-то чары, не какое-то могущественное заклинания, беспощадно разившее ряды врагов, а обычные арбалетные болты, летевшие с крыш ближайших домов.
Мирная, не ведавшая оружия страшнее, чем розги хозяина, горожанка впервые наблюдала за настоящим сражением, да еще с такого расстояния, что фактически являлась его участницей. Она вжалась в ограду, даже не заметив, что острые прутья поранили ее ладони, и с ужасом следила за тем, как вокруг кипел бой: сверкали мечи, вспыхивали искры от соприкосновения стали клинков со сталью доспехов и лилась кровь… настоящая, человеческая, а не морковный сок, как во время базарных представлений. Стражники хоть и выглядели пьяными, но в бою проявляли завидное проворство. Вопреки бытовавшему о них мнению, как о нерасторопных увальнях, служители закона и порядка действовали необычайно умело и слаженно. Несмотря на первые потери, которые явно должны были снизить боевой дух, они отважно набросились на четверых врагов и взяли Ортана со слугами в плотное кольцо. Схватка только началась, а один из троих наемников уже был мертв. Его обезображенное кровоточащими ранами тело вывалилось из гущи сражения и рухнуло прямо на девушку, опрокинув ее через ограду.
