Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель
Ясно. Ведун всё-таки решил принять участие в схватке, и голос местного лорда он изобразил настолько мастерски, что поверг стражников в полное замешательство, которое не могло, впрочем, продолжаться слишком долго.
Юм заметил в полоске лунного света тесак, потерянный кем-то в суматохе, схватил его и вонзил клинок поверх медного нагрудника между ключицами стражника, который стоял ближе к нему. Стражник без стона упал, а второй начал медленно пятиться назад. Он уже понял, что дело тут нечисто, но ещё не мог ни на что решиться. Можно было просто снести ему голову, но Юм медлил. Противник хоть и был при оружии, но казался теперь совершенно беззащитным… И тут Кряж швырнул в него сетку, сплетенную из обрывков веревки, по которой с треском пробежали мелкие голубые искорки. Стражника почему-то начало трясти, он медленно повалился на колени, а потом начал кататься по полу, пока не дёрнулся в последний раз.
— Пошли отсюдова, — сказал ведун уже своим голосом. — Не забудь только дверь подпереть, как было. — Он первым двинулся к выходу, перешагнув через мёртвое тело и даже не взглянув на двоих стражников, оставшихся в живых, которые уже успели отползти в дальний угол.
Небо уже едва заметно посветлело. В селище, стоящем неподалеку от башни, тявкала какая-то собачонка, с той же стороны доносились отголоски предутреннего птичьего гвалта, клочья тумана стелились по земле, поднимаясь из ложбины на краю леса… Башня, из подвала которой они выбрались, казалась слегка скособоченной, а в одной из верхних бойниц мерцали отсветы неяркого пламени.
— Ты это, Милость, шел бы отсюда, — сказал вполголоса ведун. — Со мной тебя точно словят. Я не ходок, да и пора мне…
— Ты что, помирать собрался? — Юм уже решил, что один он точно никуда не пойдет.
— Не собрался, а пора уже… — Кряж сел на влажную землю, не отрывая взгляда от лорда. — У меня тут ещё одна забота есть, а ты иди. Только не сразу к себе, а то попадешься. Сперва на восход, потом — направо по ложбине… А как ложбина кончится, там уже к себе сворачивай. Я бы показал, но не могу уже. Иди, а у меня ещё дело тут. Не сделаю — покою не будет…
— Нет, — сказал Юм несколько громче, чем следовало.
— Мне что, прямо сейчас помереть, чтобы ты от меня отвязался? — ведун с беспокойством посмотрел на светлеющее небо.
— Не можешь идти — понесу. — Юм наклонился над ним и попытался подхватить старика под мышки, но тут их взгляды встретились, и зрачки ведуна были огромны и черны, как ночное небо, в котором мерцала одинокая звезда…
Ноги не оторвались от земли, и небо оставалось там, где ему положено быть. Но это было другое небо, хотя под ним лежала та же самая земля. И на этой земле стоял серый в яблоках конь и весело ржал.
— Мой лорд, мне вовсе непонятна ваша настойчивость, но я, конечно, сделаю всё так, как вы велите. — Оказалось, что на коне сидит герольд Тоом, укоризненно качает головой и громко хлопает ушами. — Но, признаюсь, я озадачен…
Юм смотрел на своего герольда и никак не мог вспомнить, что же он ему только что приказал, но, в конце концов, чрезмерным вольностям должен быть положен предел…
— Ты хочешь сказать, что мог бы не подчиниться мне?
— Хочу, но не буду. — Тоом вынул ногу из стремени и спрыгнул на землю. — Если бы я всегда говорил то, что хотел, это создало бы мне массу неудобств. Лучше посмотрите, мой лорд, что вокруг творится.
Вокруг и вправду происходило что-то несусветное: толпа каких-то бродяг гонялась за белым вепрем, пытаясь накормить его вяленой рыбой и пряниками с барского стола. Лорд хотел было прикрикнуть на них, но вепрь запрыгнул на облако и сам стал облаком, а его преследователи растворились в воздухе.
— Вот к чему приводят непродуманные действия и поспешные решения, — заявил герольд и тоже исчез вместе с конем, от которого остались только яблоки, да и те с грохотом осыпались на землю.
Лорд поднял одно из них, поднес к глазам и увидел, что оно испеклось у него на ладони и покрылось румяной корочкой.
— Это тебе, — сказал откуда-то сверху голос ведуньи Сольвей.
Откуда бы ей здесь взяться? Кстати, здесь — это где? Если это сон, значит, вслед за голосом должна появиться и она сама…
Но Сольвей не появилась, голос тоже исчез, а яблоко съежилось, покрывшись глубокими морщинами.
— Сперва иди на восход, потом — направо по ложбине… А как ложбина кончится, там уже к себе сворачивай. — Голос был знакомый, и где-то Юм уже слышал эти слова.
Восход уже прорезается сквозь небесную твердь, указывая направление.
Он шел ложбиной по пояс в тумане, когда до него дошло наконец, что же случилось. Ведун добился своего… Он, Юм Бранборг, лорд Холм-Дола, отрывается от погони, которая ещё не началась, а ведун по имени Кряж остался там, где ему вздумалось принять смерть, потому что решил, будто уже пора. Юм остановился, оглянулся назад и понял, что ушел слишком далеко и ведуну уже ничем не поможешь…
Как только молодой лорд скрылся из виду, ведун хотел было подняться, но не смог. Заставить этого парня убираться восвояси оказалось даже труднее, чем послать весточку Сольвей через две с лишним сотни лиг. Только вот как она передаст Олфу то, что теперь знает? Обычаи запрещают ей не только искать встречи с лордом Холм-Дола, но и появляться в его владениях. Значит, пошлет кого-нибудь…
Стало светлее, и ведун заметил, что вереница следов отчетливо видна на пробороненном поле, а значит, как только обнаружится исчезновение пленников, погоня не будет плутать. Кряж уже много лет не пытался взывать к стихиям и вовсе не был уверен, что какой-нибудь бродячий дух услышит его, а услышав, подчинится. Когда-то давно, может, сотню зим назад, может, и больше, Кряж уходил к саабам, жил у них долгие годы, дожидаясь, пока забудется, что он пришелец… И всё это — только ради того, чтобы проникнуть в тайны волхвов, понять, как они находят подход к идолам, духам стихий и духам предков. Наука оказалась несложной, и, как выяснилось, большинство волхвов сами не понимали, что творят, произнося заклинания и совершая ритуалы. Знания передавались по наследству, и за давностью лет их первоначальный смысл часто терялся…
Главное, сделать всё точно… И всё-таки надо встать. Некоторые духи принципиально не откликаются на зов тех, кто сидит или стоит на карачках, видимо, считая, что это признак слабости, а слабому можно и отказать в своей благосклонности. Ведун дотянулся до обломка жердины и, опираясь на него, поднялся.
— О-о-о-о-о-о-о… — Звук должен быть определенной высоты и длительности. — Байя-ау-у-у-у-у ильмаарил-л-л-л-л-л. — Трудней всего было тянуть согласные. — Ойшу — эй! — Ойшу — это, скорее всего, имя духа, а вот что означает всё остальное — это едва ли вообще кто-то знал. — Ио то биаллу-у-у-у…
