Анастасия Вихарева - Повернуть судьбу вспять
И на глазах стали происходить удивительные вещи…
Мужчина вдруг обернулся в волка, а женщина в волчицу, и после этого они набросились на облако. Борьба между ними завязалась кровавая. Любка внезапно поняла, что волкам не справиться с тем, чего нет, зубы их клацали и мимо, но есть, если судить по тому, как оно их избивало.
Могла ли она бросить своих друзей?!
С угрожающим криком, Любка бросилась на облако, размахивая корзиной, переборов свой страх.
— Убью! — как мать, только громче, возопила она, врезаясь в облако. — Сунься только, тварь! Сдохни! Сдохни!
И внезапно почувствовала, как будто ее ударило током. А сразу за тем, что-то острое воткнулось в лоб. Но напугать ее этим облако мрака не могло, она бросилась на него снова, вдруг начиная задыхаться — облако лишило ее воздуха. Любка стерпела и это, чуть позже заметив, что два волка грызут врага. Два ее новых друга не были людьми, но ей теперь стало без разницы — они умели читать и писать!
— Уйди! — Любка вытащила из корзины нож, и теперь размахивала им.
И вдруг стало темно и больно. Так больно, словно она уже умерла. Во лбу, посередине… А еще руки, которые ее держали. Рук было много. Ее как будто вынесли из тела. И кто-то тянул его, а оно не сопротивлялось, извиваясь под этими руками.
Любка плыла в невесомости, где не было никого, кроме нее. Да и ее как будто не было…
Только теперь там были еще двое — мужчина и женщина… Наверное, она не смогла их от себя отпустить… Они ей улыбались!
Глава 4. Избить Голлема…
Любка с трудом порвала завесу мрака, вскочила на ноги, изготовившись к нападению. И вдруг застыла, изумленно поворачивая голову в разные стороны.
А некого спасать!
Вот поле с овсом и горохом, и опушка, и село… Любка решительно не понимала, как такое могло быть! Неужели ей приснилось? В расстроенных чувствах, она прошла взад-вперед, испытывая досаду. Потерла лоб — боль еще была, но не такая сильная, словно там застряла игла.
Получается, не было никаких друзей?! Ну, правильно, зачем им девочка, которая никому не нужна? Но как же, как же так?!
И неожиданно в изумлении вскрикнула, а глаза полезли вверх сами собой. Любка застыла в недоумении, уставившись на корзинку, полную белых грибов — как на подбор, один к одному, не больше ее ладошки. В эту поры белые грибы уж точно не росли! Она их не собирала, в этом Любка не сомневалась.
Сердце радостно екнуло. Значит, черный морок победили?!
Поверх грибов, аккуратно завернув в лист лопуха, положили остатки недоеденного черного хлеба.
И вскрикнула второй раз, обнаружив рядом с корзинкой… портфель! Такой красивый! Коричневый, с желтыми прожилками, с рисунком на крышке — волчонок с точно таким же портфелем и букетом цветов. С лямками, чтобы носить за спиной. И золотым замочком. И засунутой под крышку открыткой.
Такого красивого портфеля, наверное, ни у кого на свете не было!
Подумать, что портфель оставили для нее, Любка не посмела. Портфель был тяжелый и толстый. Ей бы прочитать открытку, но читать она не умела. Она повертела головой, выискивая взглядом того, кто мог бы его потерять. На всякий случай, она решила его покараулить, чтобы не украли, походив возле него кругами, не решаясь заглянуть внутрь, не сводя с него глаз, переживая, что он исчезнет так же, как появился. Любка решительно не понимала, кто мог оставить в поле такую драгоценную вещь. Не радоваться она не могла, сообразив, что если хозяин не найдется, наверное, она могла бы взять его себе.
Наконец, не удержалась и заглянула внутрь. И ахнула, забыв, как дышать.
В портфеле лежали четыре книжки с картинками и черными буковками, еще пахнувшие типографской краской, точно такие же, как у Ленки и Нинки, целая пачка тетрадей в клетку и в линейку, и счетные палочки, пластмассовые, красные и зеленые, в сиреневом стаканчике, треугольная линейка, закладки с волчатами, которые рисовали, писали, ели сказочный торт, толстенный альбом, набор цветных ручек — три синие, одна красная, одна зеленая и одна черная, резинки, тоже в виде волчат, дневник, который был только у взрослых ребят, и… набор цветных карандашей! Со всеми цветами!
Любка уже вообще ничего не понимала! О таких карандашах даже и не мечтали! Их многие выписывали по почте по каталогу, но каждый раз приходили только шесть карандашей, а про остальные писали, что их уже давно нет, и в ближайшем будущем не предвидятся. А тут кто-то бросает портфель, да еще с таким карандашами, которые уложены в коробке в три ряда, со всеми цветами, которые даже не придумать, в поле! И кто?!
Уже наступил вечер, а за портфелем никто не шел! Здесь была только она и… Любка вскочила. Ее внезапно осенила мысль, что портфель-то тоже оставили ей! Наверное, волшебники не знали…
Знали, вспомнила Любка, она им сказала, что до школы ей еще целый год…
Надо бы сказать «спасибо!».
Не раздумывая, она кинулась к тому месту, где начиналась дорога. У нее было столько вопросов!
Тут…
Любка застыла в недоумении, озадаченно нахмурив лоб, позволив себе пустить слюну, даже не пытаясь ее удержать во рту. Никакой дороги не было. Лес стоял ровно стеной, с мелким подъельником, через который и не пробраться. И высокая некошеная трава по краю…
Она молча взвыла и развела руками, переживая, что больше никогда не увидится с волшебниками. Оттого, что они ушли раньше, чем она проснулась, Любка испытала горечь, досадуя на саму себя, понимая, что каждый день будет жалеть, что не спросила, как их найти… Теперь они точно будут думать, что она неблагодарная и невоспитанная девочка. Она так разволновалась при встрече, что совсем не подумала узнать, а какая она, колдовская книга, и кто такой Голлем, не показала, что еще умеет считать по пальцам до десяти, и что, например, плюет на два шага, и несколько раз переплывала пруд, а еще совсем не боялась пиявок, а только таких жуков, у которых длинные усы…
Когда Любка пришла чуть-чуть в себя, на всякий случай, а вдруг она ошиблась и это не то место, прошла вдоль опушки далеко вперед, и далеко назад. Изо всех сил она старалась казаться себе храброй, но когда начались потемки и отовсюду поползли тени, ей стало страшно. Теперь на лес, который стал как-то нехорошо шуметь, будто ругался, Любка поглядывала с опаской. Он был высокий, как три дома, если их поставить их друг на друга. Теперь уже и листья стали не видны, а только темное пятно, как тот морок, что напал на них. В лесу она одна еще никогда не оставалась.
Когда в лесу кто-то застучал и затрещал, нервы у Любки сдали. Она подхватила корзинку и портфель и со всех ног бросилась через поле к огороду, где было еще светло. Не то чтобы день, но синий сумрак, когда все-все видно.
![Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/112464/112464.jpg)
![Айзек Азимов - Осколок Вселенной [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/59730/59730.jpg)
