Сергей РАТКЕВИЧ - Девять унций смерти
— Рассказывай, — поторопил начальник.
«Рассказывай! А что тут расскажешь?! Когда вполне реальный здоровущий гном среди бела дня словно призрак исчезает, о чем тут рассказывать?! Как рассказать о том, что у самого в голове не укладывается?»
— Ну, он… э-э-э… исчез, — почти жалобно поведал агент.
Начальник нахмурился. И в самом деле, мудрено не рассердиться, когда один из опытнейших твоих людей вдруг начинает нести откровенную чушь.
Что значит — исчез?
Как это?
Сквозь землю на ровном месте провалился, так, что ли?
Гномы, конечно, мастера под землей рыться, но мгновенно под нее зарываться они не умеют, это всем известно. И лучше бы подчиненный прекратил пороть чушь и докладывал по существу, что, в самом деле, за разгильдяйство такое?
— Ну, он же гном, — пробормотал подчиненный, — то есть я хотел сказать, воин он, конечно, знатный, и все такое, а все одно — гном и вроде бы в чистом поле тенью исчезать не должен, а вот поди ж ты — взял и исчез, ровно эльф из сказки… исчез и все тут.
— Исчез… — повторил начальник.
Поскольку других объяснений не предвиделось, а не доверять своим подчиненным не было оснований, приходилось принять эту подозрительную версию событий в качестве основания для доклада. Версия, основанная на чуде, это вам как?! А придется. Лорд-канцлер будет просто счастлив, можно не сомневаться!
— Как это может быть? — все же спросил начальник. — Вы все проверили?!
— Ну он, значит, когда из того трактира выбрался, совсем недолго прошел, как его, значит, блевать кинуло. Я еще тогда удивился, вот думаю, владыка, гном, а какой чувствительный! — начал рассказывать агент. — А когда он блевать закончил, водички из ручья попил, да… а потом поднял глаза, словно его позвал кто… и исчез! И ничегошеньки от него не осталось. Мы уж с отчаяния каждую травинку, каждый камешек перевернули, а только нет его проклятого. Тут и ночь нагрянула.
Начальник олбарийской секретной службы вздохнул.
— Продолжаем искать, — промолвил он. — Растянуть территорию поиска, насколько только возможно, и перевернуть все камешки еще раз. И еще. И сколько понадобится. Приказ ясен? Выполняйте!
* * *
Любое ожидание раньше или позже заканчивается.
Шагом навстречу.
Взмахом секиры.
Ударом кинжала.
Вкусом яда на губах или прыжком в пустоту.
Улыбкой.
Да мало ли чем?
Любое ожидание раньше или позже заканчивается.
— Какая честь! Сам лорд-канцлер! — не оборачиваясь, с усмешкой промолвил наставник «безбородого безумца»: Вы принесли мне предложение, от которого я не смогу отказаться?
Он и в самом деле ожидал кого-то из людей Роберта де Бофорта. За ним просто не могли не прийти. Раньше или позже… Разведчиков такого уровня никогда не оставляют в покое. Обычно их и в живых-то не оставляют. Хлопотно. Рискованно. Их или используют, или уничтожают. Оставалось дожидаться, что же предпочтет Роберт де Бофорт.
Лорд-канцлер предпочел явиться сам.
— Предложение? Почему вы так решили… коллега? — негромко спросил Роберт де Бофорт.
— Ну, не убивать же вы меня пришли, в самом-то деле! А поскольку третьего не дано… или вы, как и мой лучший ученик, предпочли не доверять столь многотрудное дело кому бы то ни было?
«А справишься ли ты со мной, переросток?»
— Вообще-то я принес вам письмо, Ханс, — ответно усмехнулся Роберт де Бофорт.
Наставник «безбородого безумца» вздрогнул. Давно уж никто не называл его по имени. Так давно, что он и сам отвык от его звучания. Это было так же непривычно, как ветерок, ласкающий голую кожу там, где раньше была борода, или еще непривычнее. Ни один гном не называл его иначе, чем «наставник», разве что Якш, хотя Якш и вообще его никак не называл, для Якша он был просто опытным наставником, мастером, воспитателем лазутчиков и не более того.
А теперь — вот, Роберт де Бофорт. Лорд-канцлер. Человек. Коллега.
— Я не думал, что наверху известно мое имя… Роберт, — промолвил наставник гномских лазутчиков.
— Можно просто Берт, коллега, — отозвался тот.
— Благодарю, коллега, — поклонился наставник Ханс. — А еще я не знал, что на досуге вы подрабатываете разносчиком писем.
— Для такого профессионала, как вы, коллега, это непростительное упущение, — покачал головой Роберт де Бофорт.
Он то ли не заметил оскорбления, то ли не пожелал оскорбиться. Или же просто… победителю нет дела до жалких потуг побежденного? А может, ему и впрямь не обидно?
— Как вы правы, коллега… старость, знаете ли… годы берут свое… — шутливо развел руками наставник Ханс. — Так что же это за письмо? Я, правду сказать, изрядно… не знаю, как лучше выразиться: заинтригован? Ошарашен? Сбит с толку? Кто из людей мог адресовать мне письмо и с какой целью?
— О-о-о… этого человека вы хорошо знаете! — с наслаждением протянул Берт. — Должно быть, лучше всех прочих…
— Лучше всех прочих? — взгляд наставника гномских лазутчиков сделался предельно острым.
«Ты явно что-то приготовил, коллега… Ну же… наноси свой удар!»
— Единственный человек, чьи научные труды были сочтены достойными того, чтоб ваши агенты купили их и переправили в Петрию.
— Быть не может — он?! — взволнованно выдохнул наставник «безбородого безумца».
«Удар достиг цели!»
Роберт де Бофорт улыбнулся.
— Отец Марк?! — воскликнул наставник Ханс.
— Епископ Марк, — поправил его Роберт де Бофорт.
— Он… прислал мне письмо?
— Прислал.
— Шутите! Да скорей я поверю, что оно от этого вашего… который заместитель Бога на земле.
— Наместник, — поправил его Роберт де Бофорт. — Нет. Он вам не писал. Думаю, он о вас ничего не знает.
— А отец… то есть епископ Марк откуда обо мне узнал? — требовательно спросил наставник Ханс.
— А он самый первый узнал, — усмехнулся Роберт. — Когда мои люди проведали о том, что петрийские агенты зачем-то купили и вывезли к вам в Петрию именно его тексты, я отправился к нему не как лорд-канцлер, а просто как воспитанник…
— А ведь и верно! Он же ваш наставник, коллега! — воскликнул наставник Ханс. — Я и правда старею. Забыть такое…
— Так вот, я отправился к нему и спросил, что он думает по этому поводу, — продолжил Роберт.
— И что он?
— Он поинтересовался, в каком порядке были куплены его книги. А когда мы выяснили и это, сказал: «Берт, там под землей сидит хитрый старый мерзавец, и это не Якш, это кто-то другой. Когда-нибудь судьба столкнет вас двоих». Он уже тогда написал это письмо, коллега, и велел передать его вам, если он сам еще будет жив.
— Он жив? — быстро спросил наставник «безбородого безумца».
— Несомненно, — отозвался Роберт де Бофорт, протягивая конверт.
