Елена Тыртышникова - Господин
– Настоящее. Забавная вещица, я перед девчонками хвалюсь - млеют, - пояснил Дло, внимательно наблюдая за фиалкийцем. Тот восторженно смотрел на быстро удаляющуюся стоянку в облаках - скопление пузырьков. Сейчас они казались воздушными и гонимыми игривым, но мощным ветром туда, куда ему вздумается - на самом деле буферная станция и впрямь дрейфовала в атмосфере, но конечно же не из-за какого-то ветра. - Странный он у тебя… племянник.
– Фермер, - сплюнул командир и тихо-тихо, словно, чтобы "жена" не услышала, добавил. - Всю жизнь в земле ковырялся. У них война какая-то была. Я с Натин познакомился - она была беженкой, родню всю потеряла. Думала, что погибли, но Миш, как оказалось, выжил и батрачил в родном захолустье. Потом, когда всё почти улеглось, в войну вмешались спасители из Союза Цивилизаций и, - Берри приподнял руки, будто молился, - пресвятого МАТа. Оккупацию сняли, планету обложили уже по другим законам, зато и для остальных открыли - вдруг кто-нибудь пожелает "корням поклониться". Натин я отпустил, а она с этим вернулась.
– Подкаблучник.
Капитан лишь пожал плечами.
Летели около часа. Атмолёт обогнул Азтон, оставляя закат за спиной: грязные, дымные из-за вечного смога сумерки быстро сменила расцвеченная лазерной, а кое-где и неоновой рекламой ночь - красивая и таинственная как любая женщина, что укрылась чёрной вуалью. И, пожалуй, не стоит знать, что спрятано внутри.
Убегая от солнца, они приблизились к поверхности планеты и, наконец, пересекли верхние границы какого-то города, по меркам столичных планет маленького, по сравнению с тихой Фиалкой - огромного. Машина легко влилась в стройный шумный поток других летунов, затем провисела минут пятнадцать в пробке для перестройки в нижние ряды и запетляла по внутренним туннелям, спускаясь всё глубже и глубже в недра Азтона.
Слай не отлипал от окна. Он смотрел, смотрел и смотрел. В глазах фиалкийца сверкали бесконечными и опасными молниями вопросы, которые он отчего-то придержал при себе, как будто страшась упустить картинку за стеклом. Но вот он открыл рот и бросил:
– Муравейник.
И вновь замолчал. Натин вздрогнула - хороший, чёткий образ, но она ждала другого - восхищения, недоумения, испуга, а вместо чувств - только ёмкое и более чем точное описание увиденного. Мало это вязалось со средневековьем, пусть фиалкийца и основательно испортил Диня.
Сын вёл себя не лучше Слая, но если юношу интересовало всё за стенками атмолёта, то мальчик нашёл любопытный объект внутри - он упорно таращился на волосатого хозяина.
– Мам, а кто он?
Пока телепатка думала, с чего начать, вмешался Слай.
– Леший, явное дело.
– Что?! - к фиалкийцу обернулись все, кроме карлика.
– А кто же ещё? - хмыкнул юноша. - На гнома-то он не похож.
Дло умело сделал вид, что не расслышал, точнее - не понял, сказанного за выбором тактически правильного места для парковки.
Ещё с четверть часа они потратили на пешее путешествие по ярко освещённым заполненным людьми коридорам. Здесь царили гул и гвалт обычного и вечного базара: кто-то чем-то торговал и кто-то что-то покупал, доносились ругань и смех, изредка долетали звуки самой разнообразной музыки, звона посуды и пьяных драк.
Им даже повстречался настоящий флейтист с деревянным инструментом в руках. Музыкант стоял перед объёмной рекламой-агиткой церкви Присернавцев, загораживая спиной её лозунг - лишь над головой переливалось нежно-розовым "Тебе одному…". Слаю флейтист не понравился, а Денила так посмотрел на взрослых, что привёл их в замешательство - ни Берри, ни Натин не знали, как и чем подавать. Дло тяжко вздохнул и кинул в подставленную кружку монеты.
– У нас в ходу.
Отчего-то у телепатки сложилось впечатление, что теперь музыкант заживёт королём… если раньше не сбежит с Азтона.
Перед компанией с "Феникса" расступались: форменные куртки и грозная махина Хрома отпугивали хулиганьё, прочие искали иные пути, заметив смешного Дло - видимо, здесь он пользовался авторитетом. И всё же, несмотря на кажущуюся безопасность, Натин ухватила мальчишек за руки - не ошиблась: то один, то другой с завидным упорством пытались свернуть в какой-нибудь закоулок или нырнуть в приоткрытую дверь, остановиться у прилавка или витрины, заваленной яркими побрякушками - в целом, вели себя как провинциальные зеваки, которыми на самом деле и являлись. Завидев мучения телепатки, командир резко обернулся.
– Та-ак, дети, - капитан без ощутимого труда приподнял Диню за ворот, другой рукой подтянул к себе Слая. - Денила! Если не прекратишь ребячество, понесу на руках как младенца, взрослый мальчик. Ещё и подгузники нацеплю. А тебя, Миш, отправлю к Хрому. Как ты думаешь, что решат другие, увидев смазливого юнца на плече у здоровенного мужика?
Друзья понятливо покраснели, отцепились от Берри и спрятались за Натин, которая ни словом не возразила "мужу". Дальше они проявляли удивительное послушание. Дло в очередной раз старательно не заметил престранную семейную сцену.
– Пришли, дамы и господа, - карлик с театральным, едва намеченным поклоном указал на невзрачные металлические ворота, единственным украшением которых были пара охранников в полном боевом облачении да решётчатое оконце с глухой заслонкой с внутренней стороны. Охранники с одного взгляда распознали в гостях обычных звездолётчиков в красивой одежонке. - Ребята, передайте боссу, что к нему Дложалло. С подарком.
– Он не принимает, - отрезал один из здоровяков.
– Мальчики, не валяйте дурака - меня он всегда примет! - Дло обернулся к Берри. - Вечно они проблемы устраивают - я ведь из вежливости спрашиваю, а они…
Охранники одинаково поморщились - видимо, не в первый раз сталкивались с карликом - и пропустили всю компанию, забыв вопросы.
– Идите в Сиреневый зал, - кинул вслед первый, разговорчивый.
– Во как? А то я не знаю, - отмахнулся Дло.
Сиреневый зал, в который, как и советовали, привёл гостей "леший", подходил названию от и до, но не из-за цвета стен или меблировки, а потому что по периметру его украшали кадки с живыми, благоухающими кустами сирени. В целом, помещение казалось фешенебельной дискотекой за благостный миг до появления золотой, ещё в трезвой памяти молодёжи: чёрный бархат стен перемежался с аккуратно подсвеченными раздвижными дверьми и подмаргивающими матовыми экранами непонятного назначения. С гладкого потолка свисали зеркальные шары, под роскошными кустами развалились мягкие, пухлые диваны для отдыха - взгляд так и хотел наткнуться на маленькую эстраду и стойку бара, однако вместо них упирался в обычный офисный стол.
– Длошенька, что же тебе неймётся попасть под горячую руку?
